Красивая женщина, купившая дом - Светлана Александровна Захарова

85-летие. До юбилея оставалось недолго, недели три. Сын со снохой уже присматривали подарок и составляли список гостей, а виновница предстоящего торжества давала умные, как ей казалось, советы. И если что-нибудь значительное приходило ей в голову в рабочее время, она тут же звонила Сергею на работу. Его постоянные просьбы не делать этого мама игнорировала, так что во время важных совещаний ему приходилось отключать телефон.

И этот утренний звонок не вызвал у супругов особой тревоги, только лёгкое раздражение. Бабка и в молодые годы не всегда была адекватной, а уж теперь совсем чокнулась юбилярша, желая покрасоваться перед гостями.

Но, к удивлению Татьяны, свекровь не упомянула о юбилее, а начала слёзно умолять Сергея приехать, потому что ей очень плохо.

Она боится умереть одна.

Сергей попытался успокоить маму, посоветовал ей принять успокоительное, но Римма Степановна закатила такую истерику, что разговаривать с ней стало невозможно. Бабка жаловалась на сильные боли в животе, а это серьёзный симптом, если, конечно, её жалобы подтвердятся.

— Придётся ехать, вызывать «Скорую помощь», — решил Сергей и начал собираться. Татьяна поспешила приготовить ему кофе.

Ни он, ни она не предполагали, что на этот раз мама не притворялась, не сочиняла, не капризничала, а действительно серьёзно заболела. Они так привыкли к её капризам и истерикам, что уже не придавали жалобам особого значения.

Татьяна очень бы удивилась, если бы в этот момент ей сказали, что совсем скоро они с мужем не только перестанут в чём-либо упрекать мамашу, но и начнут активно жалеть бедную старушку, на долю которой выпали такие страдания. Она бы этому просто не поверила.

Татьяну раздражали капризы свекрови. Они её раздражали всегда. Сколько она себя ни уговаривала, что старому человеку многое прощается, раздражение то и дело выходило наружу.

Мужа собственная мать раздражала тоже. Её постоянное нытьё и занудливость выбивали его из колеи. И если Татьяна не позволяла себе грубо разговаривать с Риммой Степановной, то Сергей нередко срывался на крик. Он много раз пытался объяснить матери, что он и сам уже немолодой человек, что он устаёт на работе, и у него тоже повышается артериальное давление, болит голова. Но властная и эгоистичная женщина ничего не хотела слышать и всегда думала только о себе.

Все годы совместной жизни с Сергеем Татьяна наблюдала, как свекровь «болеет и умирает». Особенно часто это стало проявляться после смерти её мужа. Но если человек чуть ли не каждый день умирает, окружающие начинают к этому привыкать. Ничего с ней не случится, думают они, оживёт в очередной раз.

И Римма Степановна оживала. Особенно быстро она поправлялась, если намечалось какое-нибудь мероприятие, например, праздничное застолье. Сын же не может не пригласить свою мать, а мать ни за что не откажется прийти, если даже только вчера умирала.

Татьяна старалась поменьше бывать в её обществе, потому что приятно побеседовать с ней было невозможно. Римма Степановна или делала замечания, или же давала никому не нужные советы. Всё, что делали окружающие, казалось ей неправильным. К тому же она считала, что у всех, кроме неё, должен быть склероз. Татьяне она постоянно о чём-нибудь напоминала.

— Таня, у тебя чайник на плите, ты не забыла? Ты зачем оставила колбасу на столе, жара ведь! Надо положить её в холодильник.

Она целыми днями бубнила, что где не так, а иногда сама начинала наводить порядок. Однажды Татьяна вынула из холодильника кефир и положила его на стол, чтобы погрелся — она собиралась печь блины. Свекровь, заметив непорядок, тут же засунула его обратно в холодильник, да ещё и прочитала снохе лекцию о недопустимости такой рассеянности.

— Не лезьте вы не в свои дела! — ответила ей сноха, вынимая кефир из холодильника.

Римма Степановна замечаний в свой адрес не воспринимала. Учить и наставлять — это была её привилегия. Да и дом своего сына она всегда считала своим, хотя имела собственные апартаменты. Вот и на этот раз она разразилась тирадой, что для неё в доме сына нет чужих дел.

«Болея и умирая», Римма Степановна, видимо, пыталась добиться повышенного внимания к своей персоне. Ещё в былые времена, когда был жив её муж, Татьяна наблюдала сценки, когда она усиленно жаловалась ему: «Ах, ты не представляешь, как мне плохо… Я, наверно, скоро умру…» И муж вынужден был сам бегать по магазинам, мыть пол, выносить мусор, лишь бы женушка не умирала.

В конце концов умер он, хотя едва достиг пятидесятилетнего возраста.

Римма Степановна жила одна долгих десять лет, и одиночество её, конечно, угнетало. Потребность в общении она компенсировала бесконечными телефонными звонками, при этом надоедала всем: как родственникам, так и просто знакомым. Женщина, которая привыкла повелевать, долго не могла смириться с несправедливостью, которая обрушилась на неё. Командовать ей стало некем, и первое время она даже впала в транс.

Когда же в достаточно пожилом возрасте ей вдруг улыбнулось счастье, она не смогла его удержать. Милый старичок, который был влюблён в ещё молодую Римму, сохранил свои чувства на всю жизнь. Но и он не вынес её властного характера и отправился в мир иной уже через три года после свадьбы. Римма Степановна опять осталась одна, и мишенью для её постоянных жалоб стал сын.

Татьяна и на этот раз не поверила, что со свекровью случилось что-то серьёзное, до того привычными стали её жалобы. Когда муж уехал, она стала спокойно собираться на работу в своё конструкторское бюро. Уже на рабочем месте узнала, что больную увезли в стационар с предварительным диагнозом «непроходимость кишечника».

Ещё не успев осмыслить происходящее, Татьяна вдруг вспомнила, что последние три года свекровь очень увлекалась лекарствами со слабительным эффектом. Долечилась, подумала сноха. Сама бывшая медсестра, а в медицине ничего не понимает.

После обеда Татьяне опять позвонил муж. «Маму прооперировали, — сообщил он, — непроходимость устранили, вставили специальную трубку — костому. Говорят, что еле успели. Ещё бы чуть-чуть, и всё. Я после работы заеду в больницу.»

Дома Татьяна старательно готовила ужин, собираясь накормить Сергея повкуснее и соответственно успокоить его. Всё-таки мать в больнице, да ещё после операции. Вот уж не думали и не гадали, что так получится. Может быть, не так уж Римма Степановна и притворялась, болезнь давно угнетала её, а наши врачи, как всегда, ничего вовремя не определили, довели до «Скорой помощи».

Кому пожаловаться? Лариске, что ли, позвонить, всё-таки врач…

Татьяна не успела набрать номер подруги, как снова позвонил муж.

— Я вышел из больницы, сейчас приеду, — сообщил он, — врач, который оперировал, обнаружил у