Седьмая раса - Наталья Нечаева

— Проходим дезинсекцию! — громко и весело объявил Влад. Извлек из безразмерного кармана ветровки толстый карандаш противокомариной мазилки и пустил его по кругу.

Обрадованные исследователи щедро изрисовывали лица пахучим бесцветным зельем и блаженно застывали, наблюдая полное бессилие докучливых кровососов.

Первой, понятное дело, обезопасила себя Ольга, как единственная женщина в группе.

— Влад, а этой мазилки надолго хватает? — поинтересовалась она.

— Ну, пока на вершину не взберемся, хватит, а там надо просто места искать, где комаров нет.

— В смысле? — переспросил Серега. — Как это? У этого камня, допустим, эти птеродактили кусаются, а другой за три версты облетают?

— Именно так, — спокойно ответил Рощин. — Причем, по четко определенной границе, за которую ни одна мошка не сунется.

Серега недоверчиво глянул на ученого: не шутит ли? До конца не понял, но и возражать не стал. Удивительные события на каменистом плато, похоже, не думали заканчиваться.

— Влад, — тихонько позвала Ольга. — Как же мы тут ребят искать будем? Такое пространство огромное…

— Если они здесь — увидим, не беспокойся.

Группа взбиралась все выше и выше, но Ольга с удивлением отметила, что не чувствует совершенно никакой усталости. Вроде, подъем не из самых пологих, кочки и камни просто прыгают под ноги, да и солнце, чем выше они взбираются, тем горячее, а ни жары, ни дискомфорта не ощущается. Такая приятная во всех отношениях прогулка, даром что исключительно вверх и вперед… Ладно, у нее за плечами невесомый рюкзачок, но ведь и Влад с Максом, волочащие за спиной даже на вид неподъемные короба, и Серега, увешанный своей хитрой аппаратурой, как елка шариками, тоже абсолютно не выглядят усталыми! Скачут по горам, просто как горные козлы! Ольга улыбнулась этому неожиданному сравнению: вслух бы повторить его она не решилась, чтобы не обидеть мужчин.

Последнюю небольшую сопочку они преодолели практически одновременно, растянувшись цепочкой, и так же одновременно застыли. Панорама, открывшаяся взору, поражала. Неизвестно, сколько бы они стояли здесь, на самом краю гряды, восторженно-оглушенные величественным зрелищем, если бы не собака. Она вдруг тихонько и жалобно заскулила, обежала всех пятерых, словно ища, за кем из них спрятаться, потом громко и отчаянно взвыла и кубарем, не оглядываясь, понеслась назад, вниз, в привычные заросли кустарников, к веселым говорливым ручейкам.

— Ну вот, значит, пришли, — прокомментировал неожиданное бегство четвероногой спутницы Влад. — Ни одна собака выше этой гряды никогда не поднимается. Почему — не знаю, не спрашивайте.

Никто, впрочем, и не собирался, но собачий жалобный вой, еще стоящий в ушах, вселял неосознанную тревогу и опасение. Группа подобралась и посерьезнела. Ольга снова попыталась разглядеть в неоглядном просторе две искомые фигуры. Никого не увидела. Внутри опять неприятно заныло.

— Инструкции все помнят? — для порядка поинтересовался Рощин. — Тогда — всем вольно. Встречаемся через два часа вот на той вершине, у главного сейда. — И он указал на величественную серую громаду камня, неколебимым утесом венчавшую самую верхушку сопки.

— Ребята, пожалуйста, глядите внимательнее по сторонам, — попросила Славина. — Вдруг наши юные дарования ноги переломали и лежат где-нибудь за камнями?

— Мартин, как дела? — прошелестел в трубке бесстрастный, почти безжизненный голос.

— Все по плану, отец. Группа под контролем. Я знаю об их передвижении все. Уверен, неожиданностей не будет. За тобой заедут, как и договаривались, будь готов.

— Вертолет?

— Два. Один доставит нас, второй заберет группу, чтобы потом вернуться и патрулировать подходы.

— Хорошо. Что с прогнозом погоды?

— Военные говорят, что кардинальных изменений не ожидается. По крайней мере, там, в сопках. Возможна парочка зарядов, но они должны пройти восточнее, Мурманск, скорее всего, накроют, а до плато не достанут.

— Мартин… Я не хотел говорить тебе заранее, но сейчас решил, что должен.

— Да, отец.

— На обряде я передам правление тебе.

— Отец!

— Не возражай. В тех условиях, в которых нам приходиться работать, можно пренебречь некоторыми правилами. К тому же я должен быть уверен, что после моего ухода наше дело не остановится ни на минуту. Время откровения все ближе. Ты обязан быть готов встретит его во всеоружии. И подготовить к этому Фридриха. Он — следующий.

— Но, отец, ему еще нет двадцати одного, а по правилам…

— Знаю. Условностью возраста вполне можно пренебречь. Нас слишком мало. Я сам открою ему главные тайны.

— Хорошо, отец.

— Мартин, проверь еще раз все. Все! До мелочей. Мне что-то тревожно.

— Отец, ты можешь на меня положиться.

— Знаю. И, тем не менее, проверь.

— Да. Слушаюсь.

— До встречи.

Каменный город, раскинувшийся перед путешественниками, был необычайно живописен. Серега только успевал крутить головой в разные стороны, снимая необыкновенные по красоте и величественности планы. Отсюда, с верней точки плато Сейв-Вэр, во все стороны, сколько мог охватить глаз, причудливыми группами громоздились камни. Словно ребенок, играя, оставил после себя хаотичный беспорядок разновеликих и разноцветных деталей конструктора.

Под высоким и ярким солнцем валуны, разбросанные между яркой зелени карликовых березок и ярко-синих глазенок небольших озер, отливали серебристой голубизной, искрились розовато-сиреневым и ослепительно-белым. Немыслимый простор и праздничное сияние создавали ощущение странного волшебного праздника, заставляя сердце биться радостно и часто.

Сейды, где-то сваленные в бесформенные, на первый взгляд, громоздкие кучи, где-то строго выстроенные по неведомым линиям, тем не менее, создавали впечатление какой-то неясной упорядоченности, словно тот, кто их разбросал, заранее знал, как именно они лягут на этом удивительном пространстве.

Особенно странное впечатление производили одинокие камни. Крупные, неправильных странных форм, они размещались на вершинах окрестных сопок или на их ребрах, нависая тяжелыми громадами над пустотой. Непонятно было, как они там держатся в своем зыбком, совершенно неустойчивом равновесии. Да и существовало ли оно вообще, это равновесие? Могло ли существовать? На верхушке каждого мегалита обязательно лежал еще один камень, совсем маленький, по сравнению с глыбой, которую он венчал.

Шапки! — вспомнила Ольга рассказ Влада. — Как же они там оказались? Ведь до некоторых вершин, пожалуй, только с вертолета можно дотянуться…

С непонятным мистическим ужасом, осторожно она обходила громоздкие туши, постоянно, буквально каждую секунду опасаясь, что глыбища вот-вот рухнет. И около каждого высматривала практикантов. Серега, прыгая с камерой рядом, лишь восхищенно прицокивал языком.

— Оль, слушай, как же они не падают? Под собственной тяжестью, со смещенным центром! Они не должны стоять!

— Знаешь, я, когда об этом читала, то и представить себе не могла, что наяву это так странно! Видишь, они все стоят на трех камнях.

— Вижу, но все равно понять не могу!

Мегалиты, действительно, все как один, были установлены совершенно однотипным образом: на трех небольших разновеликих камнях. Скорее, камешках. Потому что подставка по сравнению с самим гигантским телом сейда выглядела несерьезной, игрушечной, никак не способной удержать такой немыслимый вес. Переходя от камня к камню, телевизионщики заметили еще одну странную закономерность: все они располагались над скальными трещинами, будто прикрывая их…

— Ольга, ты видела? — сунулся в одну из них, особенно глубокую, Серега. — Тут просто дыра какая-то! И глубины не видно.

— Да, я об этом тоже читала, все сейды стоят на линиях тектонических разломов.

— Почему?

— Спросим у Влада.

— Слушай, может, их специально так размещали, чтобы внутрь земли вода не затекала? Пробки такие? Вдруг разлом идет до самой магмы? Представляешь, если туда бухнуть тонну воды, ядерный взрыв может случиться!

— Типун тебе на язык! — засмеялась Ольга. — А ты заметил, что ты только что сам согласился с тем, что эти сейды кто-то установил? То есть что они не природного происхождения?

— Да, с тобой поработаешь, еще не так заговоришь! Ой, смотри! — Оператор прилип к камере. — Вот это да!

Ольга подошла ближе. Под нависающей над землей в угрожающем наклоне каменной тушей зеленела трава. Не очень густая, ярко-зеленая, она росла как-то странно, будто неведомые ножницы одним мощным чирком задали растительности острый угол: ближе к основанию камня трава едва выбивалась из земли, а дальше, буквально с каждым миллиметром, становилась выше, достигая примерно сантиметров тридцати. Ровный, словно по линейке выстриженный скос точь-в-точь повторял скос самого камня. Даже небольшой волнообразный изгиб. Как маленький живой слепок с серой мертвой громадины.