Неоконченный роман в письмах. Книгоиздательство Константина Фёдоровича Некрасова 1911-1916 годы - Ирина Вениаминовна Ваганова

Н. Клюев

29 октября 1913 г.

Дорогой Константин Фёдорович!

Мне предлагают переиздать мою книгу «Братские песни». Но мне очень бы хотелось, чтобы все мои песни издавали Вы – как-то приятно и внушительно, если на всех книгах стоит одно книгоиздательство. Поэтому будьте добры ответить не задерживая, согласны ли Вы переиздать упомянутую мою книгу. Конечно, без предисловия и несколько добавленную. Цена 300 рублей за 3000 экземпляров. Будет очень мне жалко, что по бедности своей я должен продать кому-либо другому, но поверьте, что Вы окажете мне и насущную помощь, купив книгу – так как заработков по нашим местам сейчас нет, хлеба не выросло, к тому же мать и отец у меня больны и стары, а жить, пить-есть надо, а кормильцев один – я.

Адрес: Мариинское почтовое отделение Олонецкой губ. Вытегорского уезда. Николаю Клюеву.

2 мая 1915 г.

Дорогой Константин Фёдорович!

Не угодно ли Вам издать мои песни о войне, которые в печати имеют большой успех, и почти каждая вызывает газетные обсуждения, что подтверждает прилагаемое письмо А. Измайлова, отзыв которого, как известно, для книгопродавца действеннее, чем отзыв Вячеслава Иванова и т. п.

С выходом новой книги неизбежно увеличится спрос и на мои прежние книги «Лесные были» и «Сосен перезвон», потому что новая моя книга под названием «За родину» не может пройти незамеченной.

За «Полынь» Сухотина моё Вам глубокое благодарение. Жду скорого и благоприятного от Вас ответа и ещё раз усердно благодарю за доброе Ваше ко мне отношение.

Н. Клюев.

Адрес: Мариинское почтовое отделение Олонецкой губернии.

У меня на примете есть несколько икон, по-моему, 14 или начала 15 века «Восхищение пр. Илии», «Воскрешение мёртвых» и несколько однощельных медных складней. Как поеду в Москву, то завезу их к Вам.

Михаил Кузмин:

«А Мариво заняться мне бы очень хотелось»

Михаила Кузмина Некрасову рекомендовал Валерий Брюсов: составляя список достойных для издания западноевропейских поэтов XVIII века, Брюсов убедил Некрасова, что перевод Гоцци и Мариво лучше всего доверить Кузмину.

Издать театральные сказки – фьябы итальянского драматурга и поэта Карло Гоцци – «Любовь к трём апельсинам», «Король-олень», «Турандот» – Некрасов мечтал, едва открыв своё издательство. Правда, летом 1911 года от этой затеи его отговаривал Павел Муратов: «Что касается Fiabe Гоцци, то при всей моей любви к этому милому венецианцу, я не могу посоветовать Вам издавать его переводы. Вы сами убедитесь в этом, когда Fiabe будут у Вас в руках. Стихи, которые так прелестно звучат по-итальянски, в переводе на русский теряют всё. А главное, вся занимательность заключается в не написанных, а только в указанных ролях масок. По-русски это будут пустые места. Перевод представлял бы огромные трудности (не забудьте, что часть персонажей говорит на диалектах Венеции, Бергамо и пр.), а результат едва ли оправдал бы труд. Я сам уже думал об этом и пробовал даже перевести кое-что с моим приятелем, поэтом В. Ф. Ходасевичем. Должен сознаться, что ничего путного из этого не вышло».

В начале 1912 года Некрасов обращается к Кузмину с предложением издать его перевод «Фиаммиты» Боккаччио. Но перевод уже был продан Кузминым 3. И. Гржебину, владельцу издательства «Шиповник», который в связи с долгами типографии продал его М. Г. Корнфельду, владельцу издательства «Сатирикон».

В середине марта 1912 года Некрасов пишет Кузмину о задуманной серии XVIII века: «…среди авторов есть один, которого почти невозможно передать по-русски: это Гоцци, о переводе его Fiabe я мечтаю давно. Из этого сборника на русском есть только «Турандот», испорченная Миллером. Подумайте об этой книжечке, возобновите её в памяти и решите, возможно ли передать эти наивные простонародные стихи, написанные к тому же на разных диалектах.

Для нас здесь есть и другая сторона: переводы, конечно, будут ставить на театре.

Ни к одному русскому поэту я не обратился бы с этим пока даже полупредложением; уверен, что если кто и может выполнить эту работу, это только Вы».

Однако «Король-Олень» Гоцци в переводе Кузмина так и не был издан. Не были выпущены в издательстве Некрасова и пьесы Мариво в переводе Кузмина, о которых между Кузминым и Некрасовым также был разговор.

В сентябре Кузмин отправил Некрасову в Ярославль для альманаха «Старые усадьбы» рассказ «Набег на Барсуковку» и стихотворный цикл «Бисерные кошельки».

Имя Михаила Кузмина нередко упоминалось в письмах его родственника, писателя и драматурга Сергея Ауслендера, который был в дружеских отношениях с Некрасовым и постоянной переписке с ним. «Кузмин уехал в Ригу и по своему обыкновению пропал бесследно», – писал Ауслендер издателю в Ярославль в середине сентября 1912 года.

Переписка Некрасова и Кузмина обрывается в начале 1913 года. Последнее письмо издателя к поэту, заканчивающееся риторически: «Поджидаю Гоцци. Хотелось бы выпустить его поскорее. Ведь перевод, наверное, готов», – осталось без ответа.

Михаил Кузмин – Константину Некрасову

2 марта 1912

Милостивый Государь Константин Фёдорович!

Пишу с большим опозданием, находившись всё время вне Петербурга. Не может быть и речи, насколько мне было бы приятно видеть свой перевод в Вашем издании, задуманном и ведённым с таким просвещённым вкусом. Но дело в том, что если вы заинтересованы этой вещью, Вам следует обратиться к Зиновию Исаевичу Гржебину («Шиповник»), которому мой перевод был продан за 225 рублей, так как у меня даже нет рукописи, а деньги я получил сполна. Если Вам желательны будут мои переводы, я охотно возьмусь за что-нибудь с французского, итальянского, латинского и греческого (предпочтительнее), хотя могу взять английский и немецкий. Теперь я перевожу Аполлодора для «Грядущего дня» и Аристофана для Сабашникова.

С полным уважением,

М. Кузмин Таврическая, 25

17 августа 1912

Многоуважаемый Константин Фёдорович,

Будет ли Ваш альманах, или нет? То есть присылать ли мне Вам стихи и рассказы, или адресовать их в другие места? А также мне хотелось бы перевести что-нибудь для Вас, но только чтобы это было определённо и срочно. Будь то пьесы К. Гоцци или несколько (5–6) комедий Мариво. О последнем я мог бы написать очерк и отдать всё к весне (март-апрель). Но только если это будет определённо и фиксировано.

<…>

А Мариво заняться мне бы очень хотелось.

11 сентября 1912

Многоуважаемый Константин Фёдорович,

Послал Вам