Бессознанка (сборник) - Дмитрий Громов

– Занять позиции у окон и дверей, блокировать все входы и выходы, – распорядился Костенко. – Радист, ко мне!

Подбежал радист.

– Связь с майором Федяевым.

– Есть связь с майором Федяевым.

– Товарищ майор, докладывает лейтенант Костенко. Бурбуляторная блокирована. Прием. Как у вас дела?

– У нас все в порядке, – раздалось из наушников. – Штаб и КП взяты. Почему не взята бурбуляторная? Прием.

– Бурбуляторная полностью блокирована, товарищ майор. Они ничем не могут нам помешать. Условному противнику бурбуляторы не помогут. Прием.

– Хорошо. Я сейчас свяжусь с полковником. Ждите.

Пьяный дебош и разгром тем временем шел во всю. Горел какой‑то сарай, и в свете пламени было видно, как изголодавшиеся солдаты вытаскивали из склада ящики с продуктами, с готовностью выполняя приказ об их уничтожении. Перед учениями их специально три дня держали на голодном пайке.

Операция развивалась успешно.

– Майор Федяев на связи, – доложил радист.

– Лейтенант Костенко слушает. Прием.

– Полковник приказал немедленно захватить и нейтрализовать бурбуляторную. Пока она действует, часть считается боеспособной. Но бурбуляторы из строя ни в коем случае не выводить! Выполняйте приказ. Прием.

– Есть. Конец связи, – упавшим голосом пробормотал Костенко.

Весь его план рухнул. Теперь оставалось только выполнять приказ.

– Взвод, слушай мою команду! По сигналу ворваться внутрь и захватить бурбуляторную. Бурбуляторщиков связать, бурбуляторы выключить, но из строя не выводить. Вперед!

С треском и грохотом вылетела дверь, зазвенели разбитые стекла. Спавшие бурбуляторщики были мгновенно связаны. Глюкала бурбуляторов позатыкали подручными предметами. В основном, портянками бурбуляторщиков; благо оные портянки оказались заскорузлыми до полной водонепроницаемости. Автоматическую хлюпалку выключили. На стене замигала красная лампочка аварийной сигнализации.

– Докладывает лейтенант Костенко. Бурбуляторная взята, бурбуляторщики связаны, бурбуляторы выключены.

– Немедленно включить все бурбуляторы! Со мной связался полковник – ему только что звонил сам генерал – глюкальщик Дубоглавов. Прекращение бурбуляции недопустимо! Это ставит под угрозу безопасность и боеспособность всего округа! Аварийный сигнал дошел уже до Главного Командования! Немедленно включите бурбуляторы!!! Вы пойдете под трибунал!

Костенко, уже не слушая, швырнул в стену наушники и, дико заорав, рванул с пояса противотанковую гранату…

Эпилог

ПРИКАЗ № 001536

Ввиду несчастного случая, имевшего место при проведении общевойсковых учений «Облом-2» в воинской части № 15782 «г», в результате которого пострадали шестеро военнослужащих, был нанесен большой материальный ущерб, а лейтенант Костенко Н. М. был отправлен в психиатрическую больницу, что произошло вследствие выключения бурбуляторной станции вышеуказанным лейтенантом Костенко,

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Ускорить внедрение бурбуляторной техники во всех воинских частях округа.

2. Обеспечить непрерывность работы бурбуляторных станций и отдельных бурбуляторных установок.

3. Шире пропагандировать передовой опыт и достижения лучших бурбуляторщиков и глюкальщиков, всячески поощрять их.

4. Строго наказывать лиц, которые противятся внедрению бурбуляторной техники или проявляют халатность в ее использовании, допуская случаи ребурбуляции.

5. Выявлять и жестко пресекать попытки использования вместо бурбуляторной техники различных суррогатно – имитационных изделий: протекающих кранов и т. п.

Генерал – глюкальщик Д. Н. Дубоглавов

1988 г.

Волна

Писать по заданию Глеб не умел. Рассказы приходили к нему сами, они рождались в его голове совершенно неожиданно – во время поездки в метро, на работе, во сне. Во сне. Поспать, что ли? Да нет, когда нужно, чтобы что‑то приснилось – никогда не получается. Хотя… Да, это выход! Медитация.

Глеб снял тапочки и опустился на коврик в позицию «сэйдзен». Закрыл глаза, волной расслабил мышцы – от лица вниз, вплоть до ступней, успокоил дыхание и, перестав его ощущать, начал медленно погружаться.

…Волна пришла какая‑то необычная, но очень четкая. Глеб не был к этому готов, и едва не вылетел обратно «на поверхность». Кто‑то, тоже в глубокой медитации, «работал на прием». Это был очень сильный телепат – он принимал мысли сразу нескольких человек. Глебу подобное никогда не удавалось; да и сейчас он мог это делать только через неведомого посредника.

«Черт, что же писать? Ну и тема! Заезжена до упора. День пришельца на Земле! Попробуй, придумай здесь что‑нибудь новенькое!»

Ясно. Это Серега с третьего этажа мается.

«Зеленые скользкие щупальца оплели спящего Андрея, он проснулся, хотел крикнуть, но не успел – рот ему заткнуло…»

Это Мишка. Его стиль. Ужасы.

«Сун – Кирон выхватил бластер, но Кен – Сен опередил его, точным ударом ноги выбив у пришельца оружие.»

Это Дима. Он из всего боевики делает.

Кстати, ни у кого ни одной интересной мысли. Впрочем, он еще не все «слышал».

Да, но кто это все принимает? И зачем? Глеб вынырнул из глубин подсознания и открыл глаза. Мысль работала быстро и четко.

Телепатический прием осуществляется только через верхнюю, носолобную чакру, или «третий глаз». А столь четкий контакт возможен лишь в том случае, когда передающий находится совсем рядом, и чакра обращена к нему. Значит, он здесь, за стенкой, в соседнем номере.

Глеб рванул в коридор, уже догадываясь, кто это может быть, но еще не веря в это. С грохотом снеся с двери задвижку, он вломился в соседний номер. Сидевший в кресле имел уже почти нормальный вид. Но Глеб успел заметить, как быстро обрела плоть лежавшая на подлокотнике рука, бывшая за секунду до этого полупрозрачной…

1990 г.

Я сохраняю покой

Утро началось с Броуновского движения. Сначала ко мне пришло объявление. Оно сообщило, что сегодня, в 16 часов 42 минуты 17 секунд по Гринвичу состоится футбольный матч между командами «Шаровик» шарикоподшипникового завода и «Половик» паркетного комбината. Но футболом я не интересуюсь, и объявление ушло. Я вообще не читаю объявлений. Зачем их читать?

Но тут в дверь снова позвонили по телефону. Я открыл крышку люка. На пороге стояли сапоги. Новые. Кирзовые.

Я предъявил им квитанцию об оплате счета за электричество, но сапоги не уходили. Тогда я показал справку, что я освобождён от военной службы. Сапоги явно смутились. Им очень хотелось забрать меня в армию, но они не знали, как это сделать. В армию я не собирался, а потому закурил и нахально бросил окурок в левый сапог. Сапог увернулся, затоптал окурок, и оба, поняв, что делать им тут нечего, удалились.