Умолкнувший оратор - Рекс Тодхантер Стаут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Независимо от того, кем бы он ни был?
– Да. Не перебивайте. Во что им обойдется мое содействие, покажет будущее. Мой гонорар будет прямо пропорционален расходам. Мне не нравится НАП. Я анархист.
Вулф явно решил продемонстрировать свою эксцентричность, чтобы максимально использовать ситуацию. Мисс Гантер не обратила на это внимания.
– Не пытались ли они внушить вам, что убийца не принадлежит к их ассоциации?
– Нет.
– Не создалось ли у вас впечатления, что они подозревают какое-либо определенное лицо?
– Нет.
– Не считаете ли вы, что убийцей является один из них?
– Нет.
– Стало быть, вы довольны, что ни один из них не является убийцей?
– Нет.
Она раздраженно всплеснула руками:
– Это глупо! Вы ведете нечестную игру. И только и делаете, что говорите «нет».
– Я отвечаю на ваши вопросы и не сказал ни слова неправды. Сомневаюсь, что вы были так же честны со мной.
– В чем же я вас обманула?!
– Пока не знаю. Еще не знаю. Но непременно узнаю. Продолжайте.
– Простите, – вмешался я, – но у нас еще не было прецедента, чтобы вас допрашивал человек, подозреваемый в убийстве. Следует ли мне все это записывать?
Вулф даже не взглянул в мою сторону:
– Продолжайте, мисс Гантер. Мистер Гудвин всего лишь воспользовался случаем, чтобы назвать вас подозреваемой в убийстве.
Она пыталась сосредоточиться и тоже меня игнорировала.
– Не считаете ли вы, – спросила она, – что использование в качестве орудия убийства разводного ключа свидетельствует о непреднамеренном убийстве? Ведь никто не знал, что там окажется ключ.
– Нет.
– А почему?
– Потому что убийца мог явиться вооруженным, но, увидев разводной ключ, решил воспользоваться им.
– И все же могло ли убийство быть непреднамеренным?
– Да.
– Не создалось ли у вас впечатления, что кому-то из НАП известно, кто взял кожаный чемоданчик и куда он делся?
– Нет.
– Или где он сейчас находится?
– Нет.
– Подозреваете ли вы кого-нибудь?
– Нет.
– Почему вы послали за мной мистера Гудвина? Почему именно за мной, а не за кем-либо другим?
– Потому что вы не ответили на мое приглашение и я хотел узнать причину.
Она замолчала, выпрямилась, допила бурбон и пригладила волосы.
– Все это чушь! – с чувством произнесла она. – Я могу хоть целую неделю задавать вам вопросы, но откуда мне знать, что вы говорите правду? Вы утверждаете, например, будто вам неизвестно, что стряслось с чемоданчиком и где он находится. А он, возможно, спрятан в этой самой комнате. Может быть, даже в вашем письменном столе.
Она посмотрела на свой стакан, увидела, что он пуст, и поставила на столик, на котором обычно выписывали чеки.
– Я находился в таком же невыгодном положении, когда расспрашивал вас, – кивнул Вулф.
– Но мне незачем вам врать!
– Вздор! У людей всегда есть причина что-нибудь скрывать. Продолжайте.
– Не стоит. – Она поднялась и разгладила юбку. – Это бесполезно. Лучше поеду домой и лягу спать. Посмотрите на меня. Я наверняка похожа на старую кошелку, да?
Мисс Гантер снова удалось обескуражить Вулфа. Он явно не привык, чтобы женщины спрашивали его, как они выглядят.
– Нет, – буркнул он.
– Опять «нет», – улыбнулась она. – А я измотана до предела. Но обычно чем больше я устаю, тем меньше это заметно. Во вторник я пережила самое сильное потрясение в жизни и с тех пор очень плохо сплю. – Она обернулась ко мне. – Скажите, пожалуйста, где тут можно поймать такси?
– Я вас отвезу. Мне все равно нужно поставить машину в гараж.
Она пожелала Вулфу спокойной ночи, мы оделись, вышли и сели в машину. Мисс Гантер откинулась на сиденье и на секунду закрыла глаза, затем открыла их, выпрямилась и посмотрела на меня.
– Итак, вы имели успех у Ниро Вулфа, – заметил я, словно разговаривал с незнакомкой.
– Не стоит быть таким холодным. – Она обхватила мою руку чуть пониже плеча и крепко сжала. – Не обращайте внимания. Это ничего не значит. Иногда мне просто хочется чувствовать рядом крепкую мужскую руку. Вот и все.
– Хорошо, я действительно мужчина.
– Как я и подозревала.
– Когда все закончится, я с удовольствием научу вас играть в бильярд или проверять слова в словаре.
– Спасибо. – (Мне показалось, она вздрогнула.) – Когда все закончится.
В конце Сороковых улиц нас задержал светофор.
– Кажется, у меня сейчас начнется истерика, – сказала она. – Не пугайтесь.
Я посмотрел на нее. В жизни не видел человека, столь далекого от истерики. Когда я остановил машину перед ее домом, она выпорхнула на тротуар – я не успел даже пошевелиться – и протянула мне руку:
– Спокойной ночи. Или это является нарушением ваших правил – пожать руку подозреваемой в убийстве?
– Конечно. – (Мы обменялись рукопожатием. Ее рука идеально подходила моей.) – Чтобы поймать ее врасплох.
Она скрылась в подъезде, возможно одарив швейцара коротким взглядом, чтобы подкрепить его мотивацию.
Поставив машину в гараж и вернувшись домой, я зашел в кабинет, чтобы проверить, хорошо ли заперт сейф. На моем столе лежала нацарапанная рукой Вулфа записка:
Арчи, впредь не встречайся с мисс Гантер без моего приказа. Умная женщина всегда опасна. Мне не нравится все это дело. Завтра я решу, не следует ли от него отказаться и вернуть аванс. Утром вызови Пензера и Гора.
Н. В.
Противоречивость записки свидетельствовала о том, в какой растерянности пребывал шеф. Ставка Сола Пензера составляла тридцать долларов в день, а Билла Гора – двадцать, не говоря уже о неизбежных текущих расходах. И если Вулф пошел на такие издержки, значит задаток он возвращать не собирался. Ему просто хотелось, чтобы я пожалел его, поскольку он взялся за такую трудную работу. Я поднялся в свою комнату, мимоходом посмотрев на его дверь на втором этаже. Красная лампочка горела. Значит, Вулф включил сигнализацию.
Глава 12
Всю сложность дела я осознал на следующее утро, когда в одиннадцать часов Вулф спустился из оранжереи и принялся инструктировать Сола Пензера и Билла Гора.
Тем, кто только видел, но не знал Сола Пензера, он мог показаться невзрачным, дурно выбритым, маленьким носатым человечком. Но для тех, кто его знал, для Вулфа и для меня например, внешность Сола не имела значения. Он был одним из лучших оперативников Нью-Йорка, которому из года в год предлагали как минимум в десять раз больше работы, чем у него было возможности и желания выполнить. Однако он никогда не отказывал Вулфу, если действительно мог ему помочь. В то утро он сидел в кресле, держа
