Владыка Ночи - Танит Ли

Тень замерла, но не от страха, человек как будто прислушивался.

Змея обучилась человеческому языку столетия назад — ненависть и зависть должны найти какое-то выражение. Лишь те создания, которые никогда не испытывали подобных чувств, не нуждаются в речи. Поэтому змея заговорила:

— Подойди ближе, человек, рожденный женщиной, чтобы я, змея этой долины, смогла убить тебя.

Но вместо того, чтобы убежать или приблизиться — как обычно поступали глупые искатели приключений, — человек сея на обломок одной из колонн храма.

— Почему ты хочешь убить меня? — спросил человек. Его голос звучал странно и необычно для этой долины, он не был ни наглым, ни кричащим, ни просящим, ни умоляющим, как голоса героев, ни грубым, как порывы ветра, ни монотонным, как шум дождя. Он был приятным и музыкальным.

Змея старалась не вслушиваться в этот голос, потому что он, казалось, причинял ее душе нестерпимую боль.

— Я убиваю всех проходящих здесь, потому что все они приходят, чтобы украсть мое сокровище, — ответила змея.

— Что же это за сокровище?

— Взгляни вверх на ветку дерева — и увидишь его, — сказала змея.

В ответ человек тихо засмеялся, и смех его пролился в душу змеи, как вода на иссушенную землю.

— Увы, я не могу увидеть твое сокровище, потому что я слеп.

Эти слова пронзили змею, словно мечом. То, что человек с таким голосом оказался слепым, поразило ее. Но ведь и она стала почти слепой.

— Ты родился без глаз? — удивленно спросила она.

— Нет, у меня есть глаза, хотя они ничего не видят. Я родился в тех краях, где у людей есть один старинный обычай.

— Расскажи мне, — прошелестела змея, потому что в первый раз за долгие годы она испытала жалость и слова незнакомца заинтересовали ее.

— Там, где я родился, люди очень боялись богов, которым поклонялись, — начал незнакомец. — Люди верили, что если рождается ребенок необычайной красоты, то разгневанные боги обязательно уничтожат его. Поэтому каждый ребенок, будь то мальчик или девочка, осматривается на третий день после рождения жрецами. Если кого-нибудь признавали неугодным богам, его заставляли смотреть на белое горячее пламя до тех пор, пока он не ослепнет. Считается, что таким образом они отвращают зависть богов. Поэтому на моей родине все красивые люди слепы.

— Значит, ты красивый? — поинтересовалась змея.

— Говорят, что красивый, — ответил незнакомец, но в его тоне не было ни обиды, ни печали.

— Подойди поближе, — прошептала змея. — Дай мне посмотреть на тебя, потому что я тоже почти ослепла, глядя на серебряный огонь моей драгоценности. Я не причиню тебе зла, не бойся меня. Тебе уже достаточно досталось.

Незнакомец поднялся.

— Бедная змея, — вздохнул он. Человек бесстрашно, чуть склонившись, двинулся в сторону дерева, ощупывая дорогу руками и длинным посохом. Дойдя до дерева, он потянулся вверх, но не к серебряному ожерелью, а к змее, и стал гладить ее спину. Змея опустила голову и долго глядела на него. Незнакомец оказался молодым человеком, действительно очень красивым и добрым. У него были светлые, как ячмень под белым солнцем, волосы. Его ясные зеленые, словно нефрит, глаза ничем не выдавали его слепоту. Тело его было стройным и сильным.

Почувствовав нестерпимую усталость, змея положила голову ему на плечо.

— Расскажи мне о тех, кто ослепил тебя, назови свое имя и имена твоих недругов, чтобы я знала, кому желать зла, чтобы отомстить за тебя.

Но незнакомец лишь погладил змею по голове и сказал:

— Меня зовут Казир, а что касается недругов, то я уже отомщен. Жрецы отняли мое зрение, зато у меня сильно развиты другие органы чувств. Когда я притрагиваюсь к какому-нибудь предмету, я узнаю о нем все. Проходя по этой долине, я узнал ее историю лишь от прикосновения длинной травы к моему запястью или по теплому камню, поднятому с тропинки. И, прикоснувшись к тебе, я понял твою печаль гораздо лучше, чем если бы я увидел тебя и испугался.

— Значит, ты понимаешь меня, — вздохнула змея, дотянувшись головой до его шеи. — Когда-то я была счастливой и невинной. Я любила, и меня любили. Я так долго томилась здесь, ни на что уже не надеясь. Даруй мне покой, слепой Казир, дай мне отдохнуть.

Молодой человек запел для змеи тихую песню. В ней говорилось о кораблях из туч и о сонной стране, где покой и тишина царят над землей, заглушая печаль мира. Слушая ее, змея заснула сладким сном впервые за многие столетия, и во сне ее зависть и ярость умерли, а вместе с ними умерла и она.

Казир почувствовал, что жизнь покинула змею. Больше он ничем не мог помочь ей, он лишь поцеловал ее холодную голову и отвернулся. Внезапно ветка зацепилась за него, и раздался звон колокольчиков. Казир протянул руку и нащупал ожерелье Вайи.

«Эта вещь проклята, ее сделали демоны. Она причинила большое зло и сделает еще больше, если я не спрячу ее в землю», — подумал Казир. Затем он ощупал ожерелье и прикоснулся к семи магическим камням.

Все, лишь завидев ожерелье, страстно желали его заполучить. Но Казир видел все иначе — лишь кончиками пальцев и благодаря своим необыкновенным способностям. На мгновение он затаил дыхание и все понял:

«Семь слез упали на землю от отчаяния, семь слез обронила женщина, рожденная цветком».

В эту секунду он узнал все — не только кровавую историю ожерелья, но и то, что произошло до этого. Он узнал, как в своей кузнице стучал молоточком дрин, как Бакви стал червяком в саду Азрарна. А главное, он узнал историю Феразин, Рожденной в Цветке, оплакивавшей на берегу озера в Нижнем Мире Зивеша и яркое солнце.

Глава 3

Казир долго бродил по земле. Слепой бард с изумительным голосом без устали искал путь в Нижний Мир, искал дорогу к Феразин.

Он шел, словно зачарованный, но не жадность вела его, а сострадание и любовь.

Никто не мог поведать ему того, что нужно для осуществления его мечты. Имя Азрарна лишь мельком, изредка касалось его слуха, о владыке Нижнего Мира предпочитали вслух не говорить. Кроме того, у Азрарна было очень много имен: Владыка Тьмы, Владыка Ночи, Причиняющий Боль, Прекрасный, Неназываемый. Вход в его королевство находился в сердце горы в центре земли, но никто не мог подсказать Казиру, где это место, ведь оно не было обозначено ни на одной карте. Никто не осмелился бы пойти проводить слепца туда, где жерла вулканов извергали пламя, а небо заволакивал огненно-красный туман.

Казир не отчаивался, но на сердце у него было тяжело. Себе на хлеб он зарабатывал пением. Порой его песни вылечивали больных и успокаивали безумных, поскольку имели магическую силу. Несмотря на слепоту барда, почти в каждом доме ему с удовольствием предоставляли приют, и многие женщины, видевшие его, не задумываясь согласились бы провести с ним всю свою жизнь.