Проклятый остров - Джозеф Ле Фаню

В опубликованных в 1912 г. (отчасти за счет автора) «Рассказах о призраках Стоунграунда» прослеживаются многие местные черты и особенности. Все девять рассказов Суэйна объединены центральной фигурой священника — мистера Батчела, который, постоянно сталкиваясь со сверхъестественными явлениями, относится к ним с философским добродушием. Рассказы Суэйна отмечены тонким юмором. В отличие от опасных призраков Монтегю Р. Джеймса, призраки у Суэйна — «вегетарианцы» и особого вреда никому не причиняют. Из этого сборника взят и предлагаемый рассказ «Рокарий».

Других беллетристических произведений Суэйна, если они были написаны, не сохранилось: согласно завещанию, его архив был уничтожен.

РОКАРИЙ[18]

(Пер. Л. Бриловой)

Сад викария Стоунграунда простоял в ограде уже свыше семи веков, и никому даже в голову не приходило, что кто-то дерзнет посягнуть на это едва ли не священное владение. Намеки на то, что сад может быть передан в другие руки и при этом не навлечет проклятия на нового собственника, вынуждая его осознать кощунственность своего поступка и поскорее пойти на попятный, стали слышны лишь в позднейшие, приверженные новшествам времена. Правы или нет были те, кто это утверждал, мы узнаем позднее. Из прежних рассказов можно заключить, что на неприкосновенность сада полагались все: как добрые люди, так и недобрые. И вот вам новая история, по-своему в высшей степени необычная.

Для начала неплохо было бы описать ту часть сада, которая до сих пор здесь не упоминалась. Это участок, примыкающий к западной границе, где под пологим косогором течет, а вернее стоит, ручей, скорее похожий на пруд. Местные жители называют его Рудный. На всем своем протяжении он служит западной границей сада. По берегам гнездится шотландская куропатка, попадается и зимородок — в наши дни, увы, нечасто. В самом центре западной оконечности жмутся друг к другу несколько высоких вязов, к ним сходятся все садовые тропинки. Под деревьями устроена земляная насыпь, а на ней рокарий — большие камни, в недавнее время заросшие папоротником.

Мистера Батчела, ценителя «правильных садов», эта неаккуратная картина давно уже смущала. Там и сям в его саду естественный беспорядок уступал место четким линиям регулярного парка, и находились многие, кто не считал это переменой к лучшему. Однако мистер Батчел был верен себе и вознамерился в надлежащий срок уничтожить рокарий. Ему было непонятно, чего ради под деревьями соорудили эту увенчанную камнями горку: солнечные лучи сюда не попадают и из растений укореняются только самые грубые и некрасивые. Устроитель всего этого, кто бы он ни был, руководствовался либо своим невежественным вкусом, либо целями, которые оставались для мистера Батчела загадкой.

И вот однажды, в первых числах декабря, когда сад готовили к зиме, мистер Батчел с помощью садовника начал переносить камни в другое место.

Мы говорим это, конечно, в условном смысле: вряд ли кто-то из читателей не прозреет ту истину, что камни начал переносить садовник, а мистер Батчел стоял рядом и отпускал представляющие сомнительную ценность замечания. Собственно, все силы мистера Батчела были сосредоточены в голове, а не в руках, и то, что у него самого называлось «помощью», садовник со своим подручным в свободной обстановке обозначали совсем иначе.

Большую часть камней, которые садовник скатывал с горки, мистер Батчел не смог бы даже сдвинуть с места, но вскоре он забыл об их величине и поразился их виду. Будучи завзятым любителем древностей, он весь ушел в зрение. Камни скатывались один за другим, являя взгляду то капитель колонны, то обломок рельефной арки или оконного средника, то еще какой-нибудь фрагмент церковного здания.

То и дело мистер Батчел звал садовника вниз, чтобы тот сложил обломки вместе, и в скором времени на тропинке возникло несколько участков аркады. Камни, не один век лежавшие порознь, вновь образовывали единство, и мистер Батчел, потирая руки в радостном волнении, объявил, что, когда рокарий будет окончательно разобран, взору предстанут главнейшие красоты когда-то существовавшего храма.

Садовник испытывал к подобным предметам не столь сильный интерес. «Нужно бы аккуратней лопатой махать, — заметил он, — а то вот-вот и на орган наткнемся». Они убирали камень за камнем, пока не разобрали всю горку, и основная цель мистера Батчела была достигнута. Каким образом обломки были тщательно распределены и использованы в других частях сада, всем известно; сейчас это нам не важно.

Однако одну деталь мы не можем обойти вниманием. Когда от горки ничего не осталось, на виду оказался большой и крепкий тисовый кол — очевидно, очень старый, но совершенно целый. Зачем он здесь понадобился, было непонятно, но вбит он был на совесть, так что, как ни пытался садовник, один или вдвоем с мистером Батчелом (если это не все равно), его выдернуть, кол даже не шелохнулся. Кол не портил вид, и удалять его было необязательно, но тут садовник воскликнул: «Аккурат то самое, что нам надо для помпы». Кол настолько явно был «тем самым», что тут же было решено так или иначе извлечь его из земли.

«Помпа» представляла собой небольшой железный насос — им пользовались, чтобы качать воду из Рудного. Его несколько раз переносили с места на место, но нигде он не удерживался. Сам насос был вполне исправен. Дело сводилось к ерунде. Качали воду в основном юные помощники садовника, энергия у них била через край, сорвать насос с основания им ничего не стоило. Однажды садовник трудился полдня, прикрепляя насос к столбу, но работники в два счета столб расшатали. С тех пор неприятности с насосом случались чуть ли не каждый день, садовник все больше опасался прослыть горе-плотником, а потому стоит ли удивляться его возгласу: «Это то самое». Такого хорошего кола он еще не держал в руках, и было очевидно, что надежней опоры не найти.

— Да, — согласился мистер Батчел, — это то самое, но как его извлечь?

Подобные вопросы всегда вселяли в садовника желание действовать, и, вместо ответа, он незамедлительно взялся за лопату. Мистер Батчел, как обычно, наблюдал, делая время от времени бесполезные подсказки. Вскоре, однако, он, вместо очередной подсказки, кинулся к садовнику и схватился за лопату.

— Там медь, не видите разве? — проговорил он торопливо.

Каждый, кому случалось копать землю, знает, сколь многое в ней бывает сокрыто. Орудовать лопатой — монотонная работа, но все искупается надеждой на какую-нибудь неожиданную находку. За этими надеждами туманно маячит мечта о кладе, поэтому садовник, наблюдая, как взволнован мистер Батчел ценной для него находкой, приготовился увидеть нечто ценное для обыкновенного разумного человека. Где медь, там и серебро, а где серебро, там, глядишь, и золото. Он заглянул в прокопанную яму, присматриваясь ко всему, что могло оказаться круглой монетой.