Праздничный патруль (сборник) - Галия Мавлютова

От этих слов Алина очнулась, как от хлопка. Словно над ее ухом лопнул резиновый шар.

– Это не честно, – прошептала она. – Кинули пенсионера и радуются, гады!

Кузина обвела взглядом тесное помещение комнаты учета. В голове все путалось и мешалось, и невозможно было понять: присутствовала ли она на бандитской сходке, или все это лишь привиделось? Если привиделось – финиш! Значит, крыша потекла окончательно. Придется искать оперативное прикрытие. Надо бы позвонить Батанову. Константин Петрович умеет ставить крыши на место. Как заорет свое: «Отставить!», так все дурные мысли как ветром сдует.

Кузина помотала головой, стряхивая остатки сна. Это все из-за того, что она внимательно и скрупулезно изучила оперативное дело. Имена, фамилии, клички, адреса съемных квартир сплелись в одно кружево и предстали перед глазами. Из фактического материала родился вымысел. Все объясняется просто. Крыша на месте. Рассудок не помутился. Алина отлично запомнила, как выглядят персонажи из фантастического сна. Все шестеро стояли перед глазами, как живые. Алина перебирала в памяти мельчайшие детали их разговора. Особенно запомнились последние слова, те самые, которые ее и разбудили. Ужасные уголовники называют ее дурой! С этим нужно что-то делать. Этот комплекс живет внутри и порождает страхи и чудовищные сны. Не пристало образованной девушке быть дурой. Впрочем, и оперативники, и уголовники ошибаются. Алина посмотрела на себя в зеркало: нормальное лицо, без аллергических пятен и корост. Симпатичное. Кузина содрала пластырь с шеи. На ранке остался след от пиявочного укуса. Если кому рассказать – не поверят. Современная девушка, продвинутая, с высшим образованием, взяла и намазала лицо дешевым кремом, чтобы избавиться от лишних волос, а потом налепила пиявок. Кузина поморщилась от обиды на весь мир. Не хочет он признавать очевидное. Если не хочет, нужно его уговорить. Мирная передышка не помешает. Алина Кузина не дура, а чрезвычайно милая девушка. Она покопалась в себе, но не нашла ни одного человека, для которого была милой девушкой. Даже мама относится к ней свысока, несмотря на то, что все недостатки достались Алине от родителей. Как наследство. Как дар. Носи, дескать, в себе все наши неполадки, доченька, используй, только нас не упрекай. Алина отмахнулась от дурных мыслей. Пусть люди думают о ней что угодно, лишь бы подножки не ставили. Девушки всякие нужны. Невозможно представить мир, состоящий исключительно из умных и порядочных девушек. Мужчины обожают глупых женщин.

Алина вскочила и понеслась по просторам уголовного розыска отдела полиции № 133. Надо было срочно отыскать Батанова. В этот раз она хорошо подготовилась и знала всех подозреваемых по приметам и кличкам. Банда опытная, угонами занимается давно, все четверо ранее судимые. В коридоре она увидела зеркало. Не удержалась. Хороша! Лейтенант Кузина горделиво осмотрела свое отражение. Сегодня оно радовало. Она прикрыла глаза, пытаясь понять, в каком мире находится. Через секунду поняла – в реальном. Она стоит прямо, руки не дрожат, под мышкой папка с уголовным делом. Хоть сейчас – на доклад. Алина еще немного пофорсила перед зеркалом и зацокала каблуками по коридору. Сначала она отыщет Батанова, потом задержит шестерку уголовников и лишь после этого поздравит маму с Новым годом. Главное, все рассчитать по минутам и не перепутать очередность. А то получится так: поздравила маму, погналась за бандитами, вместо них выловила Батанова. Тогда уж точно придется уволиться.

– Линок! Ты куда?

Дима Воронцов неожиданно вынырнул из-за угла, словно караулил момент, когда появится Кузина.

– Напоминаю! Я Алина Юрьевна Кузина. Лейтенант полиции. И никакой тебе не «Линок».

– Алина Юрьевна, а ты можешь обращаться ко мне запросто, как к родному, – засмеялся Воронцов.

– Почему?

– А мы с тобой вместе работаем. И эта ночь будет наша!

Воронцов долго и смачно ржал, пока не насмеялся вволю. У Алины чесался язык, чтобы отбрить коллегу, но она не решилась. Еще нахамит в ответ.

– А почему ты?

– А тебе кто-то другой нравится? Ты скажи, я поменяюсь с Дорошенко.

Алина вспомнила сердитую физиономию Дорошенко и замахала руками, дескать, нет, не меняйся.

– Что там у нас с делом? – сказал Воронцов, кивнув на папку, зажатую под мышкой у Кузиной.

– С делом все хорошо! – Алина обрадовалась, что беседа плавно перешла в профессиональное русло, теперь-то она покажет свое истинное лицо, наделенное тончайшим психологизмом. – Нераскрытых угонов за неделю – три. Исходя из полученной информации, в банде угонщиков прибыло. Освободился Минаев, лидер формирования. Посидел немного. Всего полтора года.

– Эх, малышка! Минаеву и полтора много, – хмыкнул Воронцов. – Где он на учет встал?

– Пока нигде, – отрапортовала Кузина, – нарушает. Не явился к участковому по месту регистрации матери – видимо, живет у сожительницы.

– Ух, как бойко ты расправляешься с ним, – удивился Воронцов и поплелся по коридору, забыв обо всем.

– А как же я? – крикнула вслед ему Алина.

– Жди сигнала, – махнул рукой Дима и исчез в лабиринтах отдела.

Кузина вздохнула. Дима хороший и симпатичный. Надо быть ближе к нему. Уж он не бросит ее в беде. С ним можно сидеть в засаде. У него на лице написано все, что он думает и о чем знает. Еще бы знал, когда материализуется из небытия Константин Петрович.

Предпраздничный день превратился в суетливую гонку по кругу. Сотрудники словно не видели друг друга. Они возились с какими-то пакетами, мешками, сумками, что-то выворачивали, упаковывали, завязывали. Все спешили, боялись опоздать на Новый год, как на поезд. На Алину никто не обращал внимания. Она шла мимо чужих забот. Так, в глубокой задумчивости, проходят иногда по восточному базару туристы, не замечая коловорота ярких и пестрых красок. Кузина не хотела признаваться себе, что испугалась. Она боялась. Заранее начала трусить, а после разговора с Воронцовым окончательно погрузилась в страх. Перед глазами всплывали обрывки сна, персонажи из которого важно обсуждали план угона чужой собственности. Они разговаривали и вели себя так, словно весь мир им задолжал, и теперь не хочет возвращать долги. Пацаны решили восстановить справедливость.

А в это время Дима Воронцов выворачивал правду-матку Батанову.

– Как с ней работать? Ее засекут в два счета. Срубят мигом, – горячился Воронцов.

– Пусть переоденется, – посоветовал чем-то озабоченный Батанов.

– Костян, да она такая длинная, как горбыль, вечно падает, спотыкается. С мозгами у нее что-то не так.