Black Sabbath:история группы - Джоэл Макайвер

Группе нужно было мощное шоу, ведь только благодаря этому люди могли их запомнить. Гизер быстро понял, что группе сложно конкурировать с десятками клубных команд подобного толка, просто играя как все. «В то время была куча разных групп. Принцип их создания был такой: собираешь коллектив и начинаешь с блюза, затем выступаешь какое-то время, а потом твою музыку начинают узнавать… Нам пришлось начинать одновременно с группами вроде „Ten Years After", „Jethro Tull" и „Led Zeppelin". Мы знали, что мы ничуть не хуже их и можем добиться успеха. Мы знали, что нам нужно ежедневно репетировать, чтобы стать лучше их, самыми лучшими!»

Добавьте злость, свойственную металлу, к прямому контакту с аудиторией и получите отличный рецепт успеха - особенно если помнить о том, что никто, кроме Айомми, не мог похвастаться виртуозностью в игре на своих инструментах. Батлер все еще развивал свой стиль а-ля «Cream»; джазовые таланты Билла группе не слишком подходили, а Оззи был, как он сам считал, весьма посредственным вокалистом - все они делали музыку крепкой, но не идеальной в плане техники исполнения. Это пришло чуть позже. «Я не настолько умен, - говорил Билл, - я просто играл так, как казалось мне правильным… Если играет Тони, я его поддерживаю, но тут Гизер начинает уходить в сторону. Возникает проблема, и я пытаюсь сделать что могу».

Я сам расспросил Билла о его таланте ударника, и он немного рассказал о своем джазовом прошлом: «Я начал серьезно заниматься музыкой, когда мне было около десяти лет. Основным источником вдохновения был Джин Крупа. А так - больше биг-бэнды и джаз: „Джи Ай" и иногда Тэд Хит. Это то, что слушали у нас дома, - музыка биг-бэндов и чуточку свинга. Мне очень нравился джаз, и я его немного играл. Если я попадаю на свинговый джем-сейшн, мне нравится показать, на что я способен, и немного поиграть. Возвращаясь к старичкам вроде Бадди Рича, Джина Крупы, хочу сказать, что я их очень уважаю. Они умели играть с оркестром, были открыты и много импровизировали. Они делали простейшие вещи так, что это было невероятно, особенно Крупа, он играл очень энергично, даже самые элементарные вариации».

В поздние годы Уорд прославился как искусный ударник, но на этапе, когда «Sabbath» только шли к успеху, в то время, о котором сейчас идет речь, этого еще не было, он использовал только основные, жесткие ритмы, скорее тяжеловесные, чем запоминающиеся. Причины такой игры можно поискать в его юности, времени рок-н-ролльного бума, когда все поняли, что грубая, громкая музыка с простейшими аранжировками может цеплять не хуже виртуозного представления: «Когда появились Пресли, „The Ink Spots", „The Drifters", Литтл Ричард и Джерри Ли Льюис, - объясняет Билл, - я пропал. Мне было тогда шесть или семь, но я влюбился в эту музыку. Мой брат был на четыре года старше, так что он открыл мне все эти группы, вроде „Everly Brothers". Каждую неделю была новая группа - я купался в музыке, как и все мы в то время. Постоянно таскался в кафе, где был музыкальный автомат. Даже начал отращивать кок, что закончилось полной неудачей».

С этой точки зрения популярная музыка полностью менялась. Развитие гитарных примочек и технологий усиления звука означало, что группы могут играть громче, сохраняя чистоту звука, а диапазон тонов, которые гитарист мог извлечь, давал возможность играть тяжелее с помощью простого нажатия на педаль. Ключевую роль в этом сыграло появление овердрайва, который в середине шестидесятых использовали такие музыканты, как Линк Врэй и Кинкс Рэй Дэвис, а потом, благодаря Джими Хендриксу и другим знаменитостям, о нем узнал весь мир.

Уорд: «До нас были и другие тяжелые группы, скажем, „Cream" придумали кучу новых способов играть хард-рок, ну и пара других команд… Но когда появились „Zeppelin", это было что-то совсем новое. А когда, примерно через восемь месяцев, появился первый альбом „Black Sabbath", случился настоящий переворот в популярной музыке».

Чтобы взять самые темные, тяжелые и глубокие элементы рока и поставить их во главу угла, понадобилась небольшая группа влиятельных музыкантов. К 1970-му «Deep Purple», «Led Zeppelin» и «Black Sabbath» стали известны как нечестивая троица нового жанра - британского тяжелого рока, a «Sabbath», отойдя от блюзовой манеры игры и придав большее значение риффам, быстро эволюционировала в хеви-метал. Важным моментом было то, что все эти люди, конечно, были харизматичными артистами: в любом зарождающемся жанре есть ядро развивающих его креативных людей, но, чтобы сделать жанр коммерчески привлекательным, эти люди должны заинтересовать публику.

Иэн Гиллан подчеркивает: «Я не думаю, что дело было только в музыке, хотя без музыки этого бы просто не случилось. Если взять трех музыкантов, а затем клонировать их музыку и стиль игры - три Ричи Блэк-мора, три Стива Морса, - станет ясно, что публике один понравится больше других, даже если все трое будут играть одно и то же. Людям важна личность, и многое тогда зависело именно от личностей музыкантов. А если к этому прибавить, что необычные ребята играли чуть-чуть по-другому, чем основная масса музыкантов, то в этом и будет причина. Мы этого, конечно, не понимали, потому что в двадцать лет ты тот, кто ты есть, не больше. Позже мы осознали, что стали частью чего-то большего, ведь пришел возраст, когда каждый считает себя самым умным. Хотя все это лишь сочетание опыта и удачи».

«Deep Purple» никогда не была хеви-металлической группой, хотя слегка сбитые с толку СМИ и вешали на нее этот ярлык в восьмидесятые, когда металлистами считали всех подряд, даже меинстримовых и авангард-роковых людей вроде «Rush», Брайана Адамса и «AC/DC». При этом «Purple» сыграла свою роль в музыкальном перевороте семидесятых, как и ее более величественные соратники из «Led Zeppelin». Как вспоминает Билл Уорд, ударника «Led Zeppelin» Джона Бонэма часто видели в компании музыкантов из «Black Sabbath» в их ранние годы: «Я знал Бонэма с пятнадцати или шестнадцати лет, мы часто встречались в клубах. Знаете, тогда многие музыканты частенько пересекались в клубах, а Джон играл сразу в нескольких командах, и у него было много работы. Мы встречались минимум раз в неделю. Они уходили из клуба, чтобы выступить в другом месте, а мы, наоборот, только приезжали на концерт. Все друг друга знали… В те дни я видел, как он сломал пару установок, почти вдребезги». Дружба между музыкантами была такой тесной, что Бонэм даже был шафером на первой свадьбе Айомми.

Снова Уорд: «Мы очень уважали „Zeppelin". Конечно же, мы довольно близко знали Роберта Планта и Джона Бонэма до „Zeppelin". Плант долгое время пел в группе под названием „The Band Of Joy". Поэтому, как ты понимаешь, для нас было вполне нормальным видеть Роберта в городе. Но когда впервые появилась „Zeppelin", это было нечто феноменальное.