В пограничной полосе - Карл Вурцбергер

— Нет. Я случайно проходил здесь и увидел вас.

Хинцман все больше удивлялся тому, какой интерес проявляли к нему в последнее время. Но сейчас пастора волновало одно — грязные следы в часовне. Стоило ли говорить об этом с офицером? Учитель отсоветовал. Но почему?

— Ну что ж, до свидания, господин пастор! — прервал Берген раздумье пастора.

— Нет, подождите. Одну минутку, господин Берген, — решился вдруг Хинцман. — Могу я поговорить с вами наедине? Совсем недолго…

Берген понял пастора и, повернувшись к сопровождавшему его пограничнику, сказал:

— Товарищ Зейферт, подождите меня у опушки леса.

— Я могу говорить с вами открыто? — начал пастор. — Начистоту, как недавно говорил со мной ваш коллега? Не поймите меня, пожалуйста, превратно. Вы верите, что подобные вещи больше не повторятся? Что нас, верующих христиан, оставят в покое?

Берген серьезно посмотрел на пастора.

— Да, я убежден в этом. То, что случилось, было случайностью. Вы же знаете, господин пастор, как мы относимся к церкви. У нас в корне различные мировоззрения, но мы никогда не допустим глумления над чувствами верующих. В то же время мы не допустим вмешательства церкви в дела государства. Вера должна оставаться личным делом каждого человека.

Хинцман кивнул.

— Да, да. Ваш коллега, господин Рэке, говорил мне о том же. А теперь я хотел бы сказать вам кое–что. Несколько дней назад кто–то пробрался в часовню. Я никому не хотел об этом рассказывать, но…

— Вы подумали, что это опять кто–то из нас?

Пастор в знак протеста поднял руку.

— Нет, нет, господин Берген! Бог свидетель, я этого не хотел сказать. Но следы, грязные следы… Вы меня понимаете?

Берген начал волноваться.

— Когда это случилось, господин пастор?

— Точно сказать не могу. Наверное, после последней грозы. Я несколько дней пролежал в постели, а когда поднялся и пришел сюда, увидел эти следы. Старые, высохшие.

— Часовня была заперта?

— Да. Я ее всегда запираю.

— Что–нибудь пропало?

Хинцман покачал головой.

— В божьем храме нечего воровать. Здесь, видимо, другие причины.

Берген размышлял.

— Может быть, у кого–нибудь, кроме вас, есть второй ключ от часовни?

— Нет, ключ только один. — Хинцман вытащил из кармана увесистый ключ. — Вот он.

Берген осмотрел его.

— Почему вы не сказали об этом раньше, господин пастор?

Лицо пастора передернулось.

— Я… Будем честны перед богом: сначала я думал, что это опять кто–то из ваших.

Берген посмотрел пастору в глаза.

— И вы еще верите этому?

— Нет.

Внезапно Берген вспомнил о следах, которые были обнаружены после грозы в лесу, выше часовни. Есть ли между этими и теми какая–нибудь связь?

Берген напряженно думал. Что искал нарушитель в часовне? И как он сюда пробрался? Такой хитрый замок даже отмычкой не откроешь. Нет, здесь определенно что–то нечисто. Он вернул ключ пастору.

— Сейчас я ничего не смогу вам сказать, господин пастор. Но благодарен вам за доверие. Видите ли, мы живем на границе, поэтому даже божий храм может быть использован в преступных целях. Есть люди, которые не останавливаются ни перед чем. А впредь я попрошу вас, господин пастор, рассказывать нам обо всем.

Берген посмотрел на часы.

— Ну, мне пора, господин пастор.

— До свидания, господин Берген.

* * *

Лейтенант Кунерт свернул около часовни с дороги и вошел в кустарник. С тех пор как Берген рассказал ему о своем разговоре с пастором, он больше не сомневался, что между следами на полосе и грязными следами в часовне существует определенная связь. Правда, пока он не мог доказать этого. Неизвестный едва ли мог заинтересоваться часовней.

Едва он сошел с дороги и углубился в лес, как его обступила необычная тишина. Отсюда начинался крутой подъем к пограничной полосе. Там, наверху, проходила тропинка, на которой и были обнаружены следы.

Кунерт медленно поднимался. Метров через сто почва стала каменистой, но лейтенант упорно продолжал путь. Склон становился все отвеснее. Местами Кунерту приходилось помогать себе руками. Преодолев половину пути, он остановился и осмотрелся. Пока ничто не привлекало его внимания. Минут через десять он добрался до контрольно–следовой полосы.

Четких следов обнаружить было невозможно. Контрольно–следовая полоса местами была усеяна мелкой галькой, а там, где камни покрывал тонкий слой земли, она была настолько твердой, что на ней только случайно могли остаться какие–либо следы.

Лейтенант осторожно вступил на полосу. Здесь она была шириной всего два–три метра, а дальше, с той стороны скалы, круто обрывалась вниз. В этом месте взобраться наверх мог только очень ловкий и сильный человек. Справа, вплотную к полосе, подступала отвесная скала, поэтому осматривать там было нечего. Лейтенант двинулся влево.

Так он прошел, наверное, метров сто. Вдруг он увидел неглубокую лощину, пересекавшую контрольно–следовую полосу, С той стороны скала не казалась такой отвесной. Она даже являлась своего рода карнизом, который наискось тянулся вниз. Кунерт стал осматривать деревья. Одно из них показалось ему подходящим. Правда, по гладкому стволу молодого бука взобраться было нелегко, но лейтенанту удалось и это. С высоты он мало что мог увидеть: все вокруг закрывали деревья. Кунерт спустился вниз и остался стоять, прислушиваясь к лесным шорохам.

Почему нарушитель выбрал этот опасный путь и что ему нужно было в часовне? А что, если все это игра воображения? Убедившись, что на контрольно–следовой полосе не осталось следов, Кунерт стал спускаться с горы.

Подумав немного, лейтенант решил пойти вдоль опушки леса к Росбергу. До его слуха донесся стук топоров, и вскоре показались дровосеки. Немного поодаль от них Кунерт увидел Вебера. Лесничий обмерял стволы деревьев.

Может быть, он что–нибудь знает? Вебер повернулся в этот момент спиной к лейтенанту. Кунерт тихо подошел к лесничему и осторожно дотронулся рукой до его плеча. Тот испуганно обернулся.

— Черт побери! Вы меня напугали!

Кунерт, смеясь, протянул ему руку.

— Добрый день, господин лесничий. Как дела?

— Не могу пожаловаться. Работы хватает.

Рабочие с любопытством посматривали на гостя. Кунерт кивнул им:

— Добрый день! Оставьте несколько деревьев на развод! — Он засмеялся. Затем, снова повернувшись к лесничему, спросил: — Господин Вебер, скажите, вы давно живете в этих местах?

— Да. А что?

— Как вы считаете, может человек взобраться на скалу с той стороны часовни? Я имею в виду, что он будет лезть ночью и без снаряжения.

Вебер сморщил лоб и начал что–то вспоминать.

— На скалу с той стороны? Подождите… Когда–то что–то похожее было. Давнишнее дело.

Кунерт не торопил лесничего. Вебер пожал плечами и сказал:

— Что–то не могу вспомнить. Может, Фобиш что–нибудь знает? — Он повернулся к рабочим и позвал: — Эй, Франц, иди–ка сюда!

Кунерт пожал Францу Фобишу руку.

— Послушай, Франц, — обратился к нему Вебер. — Ты помнишь ту историю, которая произошла много лет назад? Это было на скалах около часовни.

— Это ты про несчастный случай с сыном крестьянина Коля говоришь? Он тогда сорвался со скалы. Это ведь было еще до войны.

— Да, да, верно. Расскажи, как это произошло.

— Неприятная история. В те времена молодые парни ходили в город к девушкам. И у Фридриха Коля в городе была девушка. Они уже, можно сказать, были помолвлены. Но его старик и слышать не хотел о свадьбе. Путь в город был долгий, А через скалы над часовней вниз вела тропинка. Сам я ни разу там не был. И вот однажды Фридрих спускался по этой тропинке. А в это время шел сильный дождь. Ну и сорвался парень. Через два дня его нашли. Еле признали: до того изуродован был. Старый Коль, царство ему небесное, во всем обвинил девушку Фридриха. Та с горя в воду кинулась. Утонула, бедняжка. Говорили, что она ждала ребенка… Вот и вся история. Кунерт кивнул:

— Печальная история. Эта тропинка существует?

— Возможно. Но с тех пор туда никто не ходил. Говорят, там, наверху, что–то нечисто. Люди говорят, будто в дождливые ночи там что–то грохочет и раздаются душераздирающие крики. — Фобиш засмеялся. — Сам я, правда, ничего такого не слышал, сохрани господь, но некоторые клянутся, что это так.

Кунерт сделал вид, что рассказ его больше не интересует.

— Да, да, об этом говорят многие. Я сегодня проходил в тех местах и подумал, что мне, пожалуй, не взобраться на скалу.

Фобиш погладил усы.

— Ну что ж, пора идти работать. Если когда–нибудь в этих местах не будет проходить граница, попробуйте пройти там. Только не в дождь, — сказал он, уходя.

— Пока у меня нет желания превратиться в ночного призрака! — крикнул ему вдогонку Кунерт и засмеялся.

Лейтенант попрощался с лесничим. «Значит, тропинка существует. Она, видимо, кончается на косом карнизе, — размышлял Кунерт. — Жаль, что я не нашел следов. Может, стоит усилить охрану в этом месте? Надо будет поговорить с Бергеном…»