Огненная кровь - Михаил Горожанин

Милада с детства обладала непостоянным и крайне вспыльчивым нравом, сверстники ее вечно донимали, а она постоянно ввязывалась из-за этого в потасовки. Ставила синяки, царапалась, разбивала носы, сама приходила с синяками, с выдранными клоками волос. Ее маму, Тамару Федотовну, всегда спокойную и абсолютно неконфликтную женщину, то и дело вызывали в школу, где в присутствии насупившейся и вечно растрепанной Милады чужие родители показывали своих побитых и изодранных чад и визгливо требовали от учителей принять меры. Мама смотрела на Миладу укоризненно, а та была готова провалиться сквозь землю от мысли, что подвела ее. Маму она очень любила, у них было полное взаимопонимание, но даже ей не могла доказать, что все оплеухи раздавала исключительно заслуженно. С Миладой никто толком не дружил, за исключением пары ребят, соседей по подъезду. Только у школьных хулиганов за свою драчливость она пользовалась определенным авторитетом. И когда Милада стала везде появляться вместе с Оксаной, многие удивлялись. Но, что бы ни двигало популярной у всех блондинкой, сдружились они очень быстро, и дружба сразу стала крепкой и настоящей, а не сложилась по принципу «королева-свита». Ближе к окончанию школы Миладу постигло волшебное возрастное преобразование. Нескладная девочка стала очень привлекательной девушкой, ничего не оставив от прежнего гадкого утенка, кроме характера. И подруги всегда были вместе – красивая какой-то скандинавской красотой Оксанка и смуглокожая, черноволосая Милада.

Вообще, они всегда были очень разными по характеру и по увлечениям. Оксана занималась живописью, прекрасно рисовала акварели, вечно участвовала либо готовилась к каким-то выставкам и смотрам, была отличницей и активисткой в школе, неизменно вела все линейки и праздники, и все ей пророчили судьбу модели или телеведущей. Милада училась, как правило, на тройки, несмотря на то, что в целом была неглупым ребенком. Из всех предметов только история давалась ей легко. Девочка обожала читать книги по истории, и ее знания зачастую даже превосходили материалы, дававшиеся в учебниках. Но ей не хватало усидчивости и недоставало терпения. Тамара Федотовна, очень много времени посвящавшая дочери, сетовала, что у нее есть множество талантов, которые она никак не развивала и не использовала. Милада неплохо сочиняла стихи, писала недурные рассказы. В пионерском лагере научилась бренчать на гитаре и заболела этим инструментом. В общем, умела всего понемножку. Но все дальнейшее развитие, по мнению мамы, убивала Миладина привычка азартно начинать что-то новое, быстро терять интерес и забрасывать дело незавершенным, хватаясь за что-то другое. Так что Милада для своего возраста знала и умела много, но все ее знания были крайне поверхностны. Единственное, что маме удалось до конца – это направить неуемную энергию дочери в правильное русло и дать ей, кроме любви к литературе, увлечение на всю жизнь. Устав от визитов в школу из-за драк, которые устраивала Милада, устав залечивать на дочери ссадины и гематомы, Тамара Федотовна отвела ее в секцию рукопашного боя «Десантник». И не прогадала. После пары недель стонов и привычных порывов бросить тренировки, Милада незаметно для себя втянулась. Спортзал стал ее вторым домом, она окрепла физически и нашла применение своим маленьким, а оттого особенно больно бьющим кулакам. Тренер Ваня, молодой парень, сам бывший спецназовец, сделавший искусство рукопашного боя смыслом жизни, быстро привил ей уверенность в собственных силах и необходимую сноровку. Единственное, что оказалось для него непосильной задачей – это подавить Миладину вспыльчивость. И еще Ваня довольно долго пытался преуспеть в другом – научить ее гасить ярость и гнев и контролировать себя. Но вскоре признал, что тут он почти бессилен.

После ее успехов в рукопашке, Миладу быстро перестали задирать. Как-то раз, когда они с Оксанкой шли домой, старшеклассник из их школы, шедший навстречу в окружении дружков, пошло и со смаком высказался насчет ярко проявившейся к тому времени женственности подруг. Через секунду он был сбит на землю подсечкой и в наступившей тишине Милада, надавив коленом ему на объемное не по возрасту пузо и отведя назад кулак для удара в нос, хрипло дыша, потребовала извинений. Парень извинился, при этом в свидетелях оказалось несколько шедших мимо учеников. История получила огласку, и на следующий день их встречали тем же составом, но уже намеренно. Угрюмая Милада отодвинула Оксанку за спину, пропустила первый удар в плечо, и у нее, как говорится, упало забрало. Все попытки самоконтроля моментально испарились, она почувствовала жар, заливающий лицо и отдававшийся в руках. Даже кожа, казалось, потемнела от ярости.

Когда Милада пришла в себя, левый глаз ее почти не открывался, костяшки кулаков были сбиты в кровь, а Оксанка, всхлипывая, оттаскивала ее от последнего, скорчившегося на асфальте противника.

После чего к подругам стали проявлять подчеркнутое уважение и свои, и те, кто учился в соседней школе. А Милада наконец почувствовала себя полноценным человеком.

– Короче, бабуле, и правда, вроде как годков за сотню. Мне и самой в это не верится, – продолжила Оксанка. – Но видишь ли какое дело… Мне двадцать три года, и ни разу моя мать мне не солгала.

Миладе пришлось молча согласиться, потому что она действительно знала Танечку – так мать Оксанки просила к ней обращаться – как патологически неспособного к вранью человека. Это, по идее, нужно было считать достоинством. Но Милада, сама любившая иногда приврать для красного словца – не видела в небольшой необходимой лжи ничего плохого и считала абсолютную честность крайне неудобной человеческой чертой.

– Ээээ… Ну ладно. Давай съездим. А зачем, кстати?

– Ну, я точно не знаю, мама не сказала… На экзамен какой-то вроде…

– Ммм… А Танечка последнее время как себя чувствует? Ни на что не жалуется? А прапрапрабабушка? На старости лет в школу поиграть захотелось?

– Слушай, Милад, мне вот, реально, ни хрена не смешно, – нервно проговорила Оксанка. – Я матери всегда доверяла. А она так и сказала: доченька, мол, надо поехать на экзамен, к Рябинушке на проверку. И лицо у нее при этом было…

– К кому? – не поняла Милада.

– К Рябинушке… – неуверенно повторила подружка. – Ну… Прапрапрабабушка на это имя отзывается…

– Мда… – протянула Милада. – Это, похоже, у вас семейное… Рябинушка, Танечка…

– Слышь, подруга! – разозлилась Оксанка. – Тебе все хихоньки да хаханьки, а я знаешь, как нервничаю?

– Ладно, расслабься. Хоть это звучит как полный бред, но съездим, конечно. Вместе. Я тебя на твоем загадочном экзамене, конечно, поддержу, но списывать, как обычно, не дам.