Идиллия в Оксфорде - Софи Уэстон

Уиндфлауэр чмокнула маму в щеку и протянула ему ладошку. Он не ошибся. Ее пальцы были ледяные.

Стивен окинул Кортни таким презрительным взглядом, что она с перепугу попятилась. Он не поцеловал ее и не сказал на прощанье ни слова.Вместо этого обратился к Уиндфлауэр.

– В машине ты расскажешь о себе и о том, что ты любишь. Пойдем, я заберу свои вещи. Джексон, вы не проводите миссис Андервуд за пределы колледжа?

– Конечно, мастер.

Даже не взглянув на Кортни, он увел девочку с собой.Джексон позади произнес:

– Не желаете, чтобы я вызвал для вас такси, мадам?

«Благослови, Господи, этих флегматичных служителей, – подумал Стивен. – Впрочем, они привыкли иметь дело с экстравагантными личностями».

Теперь все, что ему нужно – это краткий курс воспитания девятилетних девочек.

Но сначала придется выступить по телевизору.

– Знаешь, за что я ненавижу британцев? – задумчиво произнесла Пеппер Калхаун.

Она сердито взглянула на свое отражение в зеркале. Терри Вудс сдержала улыбку. Терри была британкой. Она уже два месяца делала Пеппер прически и привыкла к перепадам настроения своей клиентки. Обычно это означало, что ей приходилось делать то, что делать совсем не хочется.

– Нет, Пеппер, – жизнерадостно сказала она. – Расскажи. За что же ты ненавидишь британцев?

– За то, что они умеют так классно шантажировать.

– Шантажировать! – От удивления Терри чуть не выронила ножницы. – Прости. Я тебя не царапнула? Скушай шоколадку, чтобы успокоиться.

Пеппер испепелила ее взглядом.

– Именно это я и имею в виду. Шантаж.

– Что?

– Ты задела меня своими ножницами, и я собиралась вскрикнуть. Я имела полное право кричать. Даже орать на весь дом, чтобы выпустить пар. Но тут ты предложила мне шоколадку и все испортила. Шантаж!

Терри расхохоталась.

– Это не шантаж, это страховка. – Она перегнулась через плечо Пеппер и пододвинула к ней дольку шоколада с орехами. – Бери.

Пеппер явно боролась с собой.

– Мне нельзя.

Терри тщательно расчесала густые влажные волосы.

– Так кто же еще тебя шантажировал? Иззи?

– Не Иззи. Телеканал «Индиго», – еще более угрюмым тоном ответила Пеппер.

– Первый раз слышу.

– Почему-то меня это не удивляет.

– И что с ним?

Пеппер пожала плечами.

– Этим ребятам удалось меня выследить. А я в последнее время была слишком вежливой с финансовыми журналистами. Так что…

Она, прищурившись, смотрела, как Терри начинает накручивать ее влажные пряди на разноцветные папильотки. Густые волосы Пеппер вились от природы, но сегодня она заявила, что хочет роскошные локоны, словно с полотен прерафаэлитов.

– Этого мало.

– Папильоток мало? – удивилась Терри.

– Крути на все, что у тебя есть.

– Зачем?

– Потому что я хочу выглядеть крутой и процветающей. И очаровательной. И хорошим вложением капитала. Чтобы все и сразу.

Терри фыркнула.

– Я парикмахер, а не волшебница.

– Представляй себя доброй феей. И все получится. – Пеппер угрожающе улыбнулась.

Терри вздрогнула.

– Ты права. Наверное, я добрая, – с сомнением добавила она.

Она торопливо расчесывала, накручивала и закрепляла. Но ее любопытство никуда не делось.

– Так что с этим телеканалом?

– Именно из-за телеканала «Индиго» я и оказалась здесь в десять часов утра. Мне придется сыграть роль доброй феи для кое-кого другого.

– И что ты будешь делать на телевидении?

– Хороший вопрос, – мрачно сказала Пеппер.

Ее пальцы потянулись к шоколадке. Она отдернула руку и хлопнула себя по бедру.

– Ток-шоу.

– О.

– Мне бы сейчас сидеть с холодным компрессом на голове и обдумывать коммерческий проект столетия, – с горечью пояснила Пеппер. – Осталось всего-то пять часов, а идей никаких. А что я делаю? Еду на этот занюханный телеканал выступать перед студентами. Ха!

Коммерческие проекты Терри не волновали.

– Здорово. А когда это можно будет увидеть?

– Если ты смотришь телевизор в обеденный перерыв…

– Да, тут есть телик в подсобке. Так когда же?

– Сегодня. Это прямой эфир. Наверное, я сумасшедшая.

Терри присвистнула.

– Класс. И о чем передача?

– Как стать предпринимателем. – Пеппер полезла в сумку, стоящую у ножки кресла и вытащила помятый листок бумаги. – «По собственному опыту», – прочла она вслух. – «Это образовательная передача в новом формате. Каждую неделю мы будем приглашать двух успешных представителей мира бизнеса и высоких технологий, чтобы присутствующие в зале молодые люди могли задать им свои вопросы». Ничего сексуального.

На это Терри нечего было возразить.

– Не огорчайся, – утешила она Пеппер. – Издержки популярности.

– Именно это я и говорю себе, когда перестаю биться головой об стену.

Терри закрепила последнюю папильотку и отошла, внимательно изучая фантастический образ в зеркале.

– И что в этом плохого?

– Ты забываешь о двух важных фактах, – сказала ей Пеппер. – Никто не знает, какими будут вопросы. И никто не заплатит мне за выступление.

– Ого.

– Я могу выставить себя полной идиоткой перед всеми.

– Тогда зачем это тебе?

– Все это долбаное слово. Боже, как я ненавижу британцев.

Терри обнаружила раскрутившуюся прядь. Она торопливо развернула папильотку и сунула зажим в рот.

– Что еще за слово? – сквозь зубы спросила она.

– Образование, – буркнула Пеппер. – Если ты занимаешься бизнесом в Британии, то должна сделать хоть что-нибудь для нужд образования. Причем бесплатно.

Впервые в жизни она была ограничена в средствах. По ее же собственным словам, это был очень полезный опыт. Но зато это отбило у нее всякую охоту заниматься благотворительностью.

– Тогда зачем тебе это?

– Хорошая реклама. Сейчас мне нужно как можно чаще появляться на людях.

Терри оставила в покое волосы своей клиентки и пристально взглянула на ее отражение.

– Но я думала, ты ненавидишь появляться на людях.

– Ненавижу, – согласилась Пеппер, и от этой мысли у нее пересохло во рту. – Но мне это необходимо. Вернее, моему проекту.

У нее засосало под ложечкой. Больше терпеть она не могла.

Пеппер взяла свою первую на сегодня шоколадку.

Стивен закончил читать отчет и засунул бумаги в дипломат. Уиндфлауэр сидела рядом с ним с таким видом, словно разъезжала в лимузинах целыми днями. Причем ее ноги даже не доставали до пола.

– Боюсь, тебе там будем скучно, – проворчал Стивен.

Уиндфлауэр (вот бедняжка, как же она живет с таким именем?) взглянула на него.

– Ничего. Я не буду путаться у вас под ногами. Мама говорит, что я не надоедливая. – В ее голосе не было хвастовства, а одна лишь покорность.