Мексиканская невеста - Луи Буссенар

Джо схватил карабин за ствол и обрушил приклад на голову ближайшего индейца. Еще минута неравной схватки.

Бесстрашный метис поскользнулся, упал на колено. Тут же вскочил и воскликнул:

— Я буду вас защищать!.. До самой смерти! Дона Бласа сбили с ног, и какой-то бандит приставил ему к горлу нож. В плотном кольце нападавших Джо в очередной раз взмахнул винтовкой. Приклад разлетелся вдребезги. Джо тут же схватили, скрутили… Взметнулись мачете…

Внезапно послышался тонкий пронзительный крик, перекрывший остальные звуки.

Это был крик пересмешника! До боли знакомый сигнал.

— Жан! Он успел! Ко мне, брат!

— Ах! Я знала! Он успел! — Хуана.

В тот же миг негодяй, навалившийся на дона Бласа, от удара ногой отлетел в сторону. Люди, окружавшие Джо, были в одно мгновение рассеяны длинной смертоносной очередью.

Затем появился человек, вооруженный одним томагавком и заменявший собой десятерых. Потрясающий, великолепный, словно полубог! Один его вид привел в ужас бандитов. Внезапно он воскликнул растроганным голосом:

— Славу Богу!.. Я прибыл вовремя!

— Жан! О, Жан! — и смогла произнести восхищенная Хуана.

— Да, браток, ты прибыл как раз, — вмешался Джо.

— Железный Жан! Как мне вас благодарить? — тяжело поднимаясь с пола, произнес дон Блас.

В этот момент снаружи раздался ружейный залп.

— Боже мой! Что это такое? — молодая женщина.

— Салют, сеньора! Салют в честь вас всех! — склонился Железный Жан.

Комната в это время, словно по волшебству, опустела.

Послышался новый залп, затем еще. Так продолжалось минут пять.

Затем наступила внезапная тишина, которую сменил постепенно усиливающийся жалобный плач, скорее вой десятков раненых людей. Толпа повстанцев в пьяном угаре, жажде крушить, убивать была уничтожена и рассеяна довольно быстро.

При свете последних отблесков пламени защитники дома словно завороженные осматривали двор, сплошь усеянный телами убитых и раненых бандитов.

Послышались громкие, торжествующие крики победителей:

— Гип! Гип! Ур-ра!

Откуда-то из темноты появились люди — их было несколько десятков. Светлокожие, в белых льняных рубашках, зашнурованных на груди. За широкими ремнями торчали рукоятки больших револьверов, украшенных серебром. Все — в мягких кожаных сапогах со шпорами, на голове — широкополые шляпы, которые носят американские ковбои.

Спрыгнув на землю, они, придерживая своих коней под уздцы, о чем-то тихо переговаривались и, по всей видимости, ждали дальнейших указаний. Огромного роста молодой человек, кажется, был их командиром. Он отделился от группы своих товарищей и один направился к дому. Оттуда, хромая, согнув спины и волоча ноги, во все стороны разбегались последние, оставшиеся в живых повстанцы.

Дон Блас, его супруга, дочь, Джо, Железный Жан, а с ними и остальные защитники «Прибежища беглеца» постарались поскорее покинуть зал, в котором чуть было не погибли.

Они вышли на террасу. К ним подошел незнакомец. Он снял шляпу, почтительно поприветствовал дам и на безупречном английском обратился к Железному Жану:

— Джон, дорогой, представьте меня. Жан сделал шаг вперед и произнес:

— Мистер Гарри Джонс, американский гражданин. Дон Блас Герреро, хозяин дома.

ГЛАВА 7

Посреди развалин. — Самый быстрый. — Два раненых индейца. — Помилование. — Быстрый Лось и Солнечный Цветок. — Коралловое колье. — Перевязка. — Хлопковый король. — Несколько миллионов. — Наведение порядка в поместье. — Взаимная симпатия.

Ошарашенный столь быстрым развитием событий, дон Блас, однако, быстро овладел собой. Он восхищенно посмотрел на стоявшего перед ним невозмутимого гиганта, затем с присущим людям своей национальности темпераментом широко раскрыл объятия и бросился к молодому человеку. В соответствии с мексиканской традицией[67] крепко обнял его, несколько раз приподнял, ласково потрепал рукой по спине.

Потом дрожащим от волнения голосом проговорил:

— Мистер Джонс! Мы обязаны вам жизнью! До сих пор я вздрагиваю… Нас ждала смерть… если б не вы, не ваши мужественные люди и не наш храбрец Железный Жан.

Молодой человек ответил на правильном испанском, но с характерным для американцев носовым акцентом:

— Вы правы, сеньор. Но все-таки самой большей похвалы заслуживает Железный Жан. Это он нашел нас и очень вовремя привел сюда. Но прошу вас, не будем больше об этом. Соседи должны помогать друг другу.

— Вы проживаете недалеко отсюда?

— Да, сэр. У нас тут лагерь. Я руковожу экспедицией по изучению возможности строительства в Мапими железной дороги. Вы ведь знаете об этом? Мы находились в пятидесяти милях от вашего дома, когда примчался Железный Жан и рассказал о случившемся. Счастлив, что оказались здесь вовремя.

Бледные, уставшие, еще не пришедшие в себя от пережитого, донна Лаура и Хуана протянули молодому человеку руки и еле слышно прошептали слова благодарности.

Почтительно склонив голову, Гарри Джонс с учтивой сдержанностью сказал:

— Дорогие дамы, примите уверения в моем искреннем к вам уважении.

Темперамент — возбудимость и восприимчивость человека к впечатлениям внешнего мира.

И, крепко пожав женщинам руки, энергично продолжил с видом человека, знающего цену времени:

— Здесь царит невероятный беспорядок, а вам необходимо хоть немного отдохнуть…

— Прежде всего, — прервал американца дон Блас, — мы умираем от голода и жажды.

— Бог мой! Конечно, вы правы. Поспешим!

— Мы с вами, Гарри! — неутомимый Железный Жан.

Только сейчас американец заметил рядом с собой метиса, протянул ему руку и, громко рассмеявшись, произнес:

— И Джо здесь! Джо по прозвищу Стрелок! Учтите, я на вас не обижаюсь, хотя вы слишком рано оставили нас.

— Рад вас видеть, Гарри, — ответил метис. — Можете рассчитывать на меня.

— Ловлю на слове, дорогой!

Ковбой еще раз поклонился дамам, быстро повернулся и направился в сторону веранды к поджидавшим его там людям.

— Друзья! Это не входит в круг ваших обязанностей, но тем не менее я попрошу вас помочь мне навести порядок в доме этих леди и джентльмена.

— В чем дело, Гарри? С удовольствием поможем! — сразу отозвалось несколько доброжелательных и энергичных голосов.

Несмотря на весь трагизм ситуации, дон Блас оставался доном Бласом, то есть поборником строгой иерархии в отношениях с подчиненными. Тем более его, сторонника классовых различий, гордящегося своей принадлежностью к высшей расе[68], поразили простота и естественность в обращении этих людей, среди которых было много цветных, со своим вожаком, белым американцем.