Ваниль и шоколад - Ева Модиньяни

– Ты обещал прославить меня в мире песен, а вместо этого вывалял в грязи и затащил в дом, где лежит покойница, – прошипела девица, обращаясь к молодому человеку, не сводившему глаз с Пенелопы. Она грубо оттолкнула руку, протянутую к ее колену, и вышла из кухни.

Пенелопа и молодой человек посмотрели друг другу в глаза.

– Меня зовут Андреа, – негромко сказал он.

– А меня – Пенелопа. Но друзья зовут меня Пепе, – ответила она так же тихо.

– Ты ужасно похожа на Роми Шнайдер. Только ты еще красивее.

Пенелопа тоже была потрясена красотой Андреа. У нее просто дыхание перехватило. Она почувствовала, что нравится ему, и поняла, что в этот момент начинается первый в ее жизни настоящий роман.

– Это подарок бабушки Диомиры, – прошептала она. Андреа не понял, о чем она говорит. Снаружи донесся пронзительный голос его спутницы:

– Мы до утра будем тут торчать, или ты все же отвезешь меня домой?

– Тебя зовет фея, – насмешливо произнесла Пенелопа. – Иди к ней…

6

Волны прибоя набегали на песок, лаская их босые ноги, а солнце казалось огромным огненным диском, встающим из морской пучины. Андреа и Пенелопа увидели друг друга, бросились навстречу, обнялись и забылись в первом поцелуе. Это был неповторимый момент полного счастья.

Прошло десять дней после смерти Диомиры. Андреа каждый день звонил Пенелопе из Милана, где он работал в редакции крупной газеты. Он звонил в заранее согласованные часы, когда она была твердо уверена, что матери нет дома. Они говорили и не могли наговориться, слова текли между ними, как река в половодье. Андреа поспешил объяснить, что девушка, которую он тогда вез на велосипеде, не была даже его подругой. Она была певичкой из эстрадного ансамбля и мечтала увидеть свое имя на страницах газет. Их познакомил его коллега из «Ресто дель Карлино»,[7] попросивший в виде одолжения упомянуть о ней в музыкальной хронике на страницах миланского издания.

– Обычно я с такими не встречаюсь. Не мой тип, – уточнил Андреа.

– А какой тип твой? – спросила Пенелопа, едва начавшая овладевать азами женского кокетства.

– Ты уже знаешь.

– Понятия не имею. Андреа решил открыть карты.

– Мне нравишься ты, нравится твоя тихая красота. Ты умеешь улыбаться глазами. Я думаю о тебе, и мне хочется, чтобы ты была куколкой у меня в кармане. Чтобы никогда не расставаться с тобой.

Пенелопа слушала, замирая от восторга. Все эти банальности казались ей высокой поэзией. Первая любовь распускалась у нее в душе подобно чудесному цветку, и она с изумлением наблюдала за его цветением.

– Ты мне тоже нравишься, – застенчиво призналась она, краснея и благословляя телефон, не позволявший Андреа видеть ее волнение.

Ему было двадцать два года, он овладевал профессией журналиста и рассказал ей, как трудно ему приходилось вначале. Начал он в восемнадцать лет, стучась в двери всех редакций и выпрашивая грошовую случайную работу. Он жил с матерью, она работала нянечкой в детском саду. Наконец его приняли в одну редакцию на постоянную работу, он начал работать в отделе хроники развлечений и мечтал стать спецкором.

Пенелопе нечего было рассказывать о себе. Ей казалось, что в ее жизни нет ничего примечательного. Но она решилась поделиться с Андреа своим заветным желанием: сочинять песни.

Много часов они провели за разговорами на расстоянии трехсот километров. И вот однажды утром зазвонил телефон. Еще не было пяти утра. Ее родители проснулись, но она их опередила и стремглав слетела вниз по лестнице, чтобы первой схватить трубку.

– Я здесь, в Чезенатико. Жду тебя на пляже.

– Кто звонил? – сонным голосом спросил отец.

– Кто-то ошибся номером, – солгала Пенелопа, обернувшись на пороге.

Она осторожно, чтобы не выдать себя, пробралась в гараж, оседлала велосипед и принялась энергично крутить педали, направляясь к пляжу. Светало, и маленький городок в первых лучах солнца казался нереальным.

Оставив велосипед, увязавший колесами в песке, Пенелопа обогнула закрытый бар, огляделась и увидела Андреа на берегу, в сотне метров от себя. Он был в той же желтой рубашке. Сбросив сандалии, она бросилась к нему навстречу.

Они обнялись. Андреа поцеловал ее, и Пенелопа ответила со всей наивной страстью своих восемнадцати лет.

– Просто не верится, что мы снова вместе, – сказал он.

– И мне не верится, – выдохнула Пепе едва слышно.

– Я люблю тебя, – прошептал юноша.

– Повтори, – попросила она.

– Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!

– И я тебя тоже. Мне кажется, я знала тебя всю жизнь. Я всю жизнь тебя ждала, сама того не зная.

Пенелопе вспомнила бабушку Диомиру, всегда любившую красивых мужчин. В этом они были похожи. Вряд ли Пенелопа могла бы влюбиться в заурядного мужчину.

– Господи, до чего же я счастлив! – воскликнул Андреа, крепко подхватив ее и кружа по воздуху. – Я так долго тебя искал. Всегда мечтал найти такую, как ты. Ты когда-нибудь купалась в море в пять утра? – спросил ее вдруг Андреа.

Нет, она никогда раньше не купалась в пять утра. Он сбросил с себя рубашку и джинсы, под которыми были купальные плавки в желто-синий рисунок. Пенелопа залюбовалась его сильным и красивым телом. У нее не было купального костюма. Она все еще была в ночной рубашке из белого трикотажа с красной каймой и кружевной отделкой на рукавах. Несмотря на всю свою наивность, она догадалась, что Андреа хотел бы увидеть ее обнаженной. Ну уж нет, такого удовольствия она ему не доставит!

Она схватила его за руку, и они вместе бросились в воду, поднимая вокруг себя фонтаны брызг. Потом, подхваченные теплым течением, они поплыли навстречу солнцу. Изредка их тела соприкасались, и всякий раз Пенелопу охватывало ощущение небывалого блаженства.

Солнце уже поднялось над кромкой воды и раскаленным шаром повисло над горизонтом. Пенелопа перевернулась на спину, Андреа последовал ее примеру. Они застыли в неподвижности, раскинув руки и сплетя пальцы, наблюдая за огненным диском.

– Я хотела бы доплыть до горизонта и прикоснуться к солнцу, – сказала она.

– Мы можем поплыть в обратную сторону и позавтракать, – пошутил Андреа.

Они вернулись на берег, усталые, запыхавшиеся, и вылезли из воды. Пенелопа поежилась. Андреа обсушил ее, как мог, своей желтой рубашкой. Тут она вспомнила, что в багажнике велосипеда у нее есть сарафан. Пенелопа вытащила его и пошла в кабинку переодеться.

Тем временем владелец бара распахнул ставни. Они заказали кофе со взбитыми сливками и рогалики с кремом и заняли один из столиков на пляже.

– Сколько мы еще можем побыть вместе? – спросил Андреа.