Только дружба? - Стелла Фуллмер

— Ты меня поцеловал.

— Да, я был бы разочарован, если бы ты не заметила. И каков твой вердикт?

— Мой вердикт: ты сошел с ума, если подумал, что я соглашусь заниматься с тобой сексом!

Девон собиралась сказать: «с какой стати мне заниматься с тобой сексом», — но в самую последнюю секунду передумала и правильно сделала, не то Паркер мог бы попытаться показать ей на деле с какой стати.

— Прошлой ночью ты оказался в моей постели в последний раз!

4

— Весьма опрометчивое заявление, — заметил Паркер, поглаживая ее нижнюю губу подушечкой большого пальца.

Умом Девон понимала, что глупо, нелепо, даже опасно стоять столбом и позволять Паркеру все эти вольности, но почему-то не могла пошевелиться. А еще она обостренно ощущала тянущую боль где-то глубоко внутри.

— Сама подумай, ангел мой, как глупо ты будешь себя чувствовать, если я напомню тебе эти слова в следующий раз, когда мы снова окажемся в постели.

Может, Паркер и сказал это в шутку, но во взгляде его сквозило такое высокомерие, что у Девон дух захватило. К сожалению, этим ее реакция не ограничилась. Ее груди отяжелели, соски проступили через тонкую ткань футболки. Она отчетливо, слишком отчетливо представила их обнаженные тела, сплетенные вместе между смятых простыней... Кажется, у нее даже температура поднялась.

Девон резко вдохнула и усилием воли подавила дрожь. Не без труда оторвала взгляд от глаз Паркера — они не отпускали, гипнотизировали, обволакивали теплом. Она не ожидала, что ей когда-нибудь доведется увидеть знаменитое обаяние Паркера Холлинза в действии, да еще применительно к себе, но ей ни на секунду не приходило в голову, что это произошло случайно. Слов нет, Паркеру пришлось нелегко, он не привык получать отказ, но нечестно использовать ее, как лекарство для своего раненого самолюбия! Негодование в смеси с возбуждением образовали крепкий коктейль, от которого у Девон закружилась голова.

Вот возьму и укушу его, подумала она с не характерной для нее злобой, пока палец Паркера нежно поглаживал внутреннюю сторону ее нижней губы. И тут же ей в голову пришла другая мысль: какие у него красивые руки, сильные и вместе с тем нежные... Злость ее внезапно испарилась, зато возникло желание лизнуть палец Паркера. С приоткрытых губ Девон сорвался тихий стон. Прекрати это, Девон, прекрати немедленно!

Она отпрянула, но Паркер еще успел погладить ее шею. Только когда он опустил руку, Девон вздохнула с облегчением.

— Неужели один-единственный отказ подействовал на тебя так сильно, что тебе срочно понадобилось доказать, что ты по-прежнему способен...

— А я способен? Как, по-твоему?

Девон не смогла придумать ни одного честного ответа, который не выдал бы ее с головой. Ее спасло то, что за дверью раздались голоса.

— Забери свои ключи, ни за что больше не сяду за руль твоей драгоценной машины! Я же не виновата, что дорога такая узкая! Тетя Девон!

Сара! Как я могла о ней забыть?! — ужаснулась Девон. Впрочем, ответ стоял тут же — ростом в шесть футов с лишним, и его, похоже, появление гостей ничуть не смутило. Девон с трудом отогнала сексуальное наваждение. Чтобы подойти к двери, Девон пришлось пробираться сквозь туман вожделения, окутавший ее сознание. Это было все равно, что плыть против сильного течения.

— Первая ссора влюбленных? — Обращаясь к гостям, Паркер смотрел не на них, а на Девон.

С трудом вырвавшись из плена его насмешливых глаз, Девон повернулась к племяннице. Сара застыла с открытым ртом, переводя ошеломленный взгляд с Девон на Паркера и обратно. Судя по всему, ей не нравилось то, что она видела. Полные губы, умело подкрашенные яркой помадой, задрожали.

Девон мельком отметила, что ее племянница выглядит еще эффектнее, чем в их прошлую встречу, но ее мысли тут же переключились на более неотложные вопросы. Догадалась ли Сара, что произошло? Если так, может, она объяснит ей самой? Девон отбросила эту эксцентричную мысль.

— Это ваша машина во дворе?

Спутник Сары состроил виноватую гримасу, придавшую его лицу нечто детское. Паркер посмотрел на ключи, которые мужчина совал в карман, затем на Сару.

— Что, ей досталось? — спросил он. Сара отмахнулась.

— Ерунда, на ней всего лишь царапина!

Девон по-прежнему не знала, много ли Сара успела увидеть и какие выводы сделала, но чувствовала, что племянница не в восторге. Может, она и любила своего спутника, который, как отметила Девон, в жизни выглядел гораздо старше, чем на экране телевизора, но это не помогло ей забыть свою подростковую влюбленность в Паркера. С губ Сары действительно сорвался короткий смешок, но истерический, и она быстро подавила его. Девон заставила себя приветливо улыбнуться.

— Сара, рада тебя видеть! — Даже самой Девон ее приветствие показалось вопиюще неискренним. — А вы, наверное, Клайв?

Только сейчас Девон запоздало осознала, что во время их перепалки Паркер взял ее за запястье. И вот сейчас, заведя ее руку за спину, он прижался к Девон, намеренно или случайно вводя гостей в заблуждение относительно их отношений. В обычной ситуации Девон не придала бы этому небрежно-нежному прикосновению значения, но ведь обычно Паркер не пытался за ней ухаживать. Девон решительно сказала себе, что это пустяки, а что она обостренно ощущает твердость его мускулов, там, где его бедро касается ее бедра — так это вполне понятно и естественно. Но если она начнет бороться с Паркером, то все это будет выглядеть еще хуже, чем выглядит сейчас.

Клайв Монт улыбнулся Девон с искренней теплотой. Этого она не ожидала. Девон думала, что он с первого взгляда вызовет у нее антипатию, и теперь была немного сбита с толку. Впрочем, часть вины за ее растерянность лежала на Паркере: от него исходил слабый запах одеколона и теплой кожи, что ничуть не прибавляло ей спокойствия.

— Джонни, посмотри кто пришел, это мамочка, — проворковала Девон.

Она не видела, какое потрясенное выражение лица было при этом у Паркера. Приклеив на лицо вежливую улыбку, Девон покосилась на него, пытаясь понять, в какую игру он играет. Но Паркер прищурился, и за длинными ресницами выражения глаз было не разглядеть, поэтому Девон опустила взгляд на его губы. Не думай о поцелуе, не думай о поцелуе, твердила она как заклинание.

Сюсюканья Сары «дорогой», «маленький Джонни» и «ну разве он не прелесть» не произвели на малыша никакого впечатления. От влажного поцелуя в пухленькую щечку он тоже не пришел в восторг. Девон с ужасом ждала, что он что-нибудь ляпнет — полуторагодовалые малыши не умеют льстить и не имеют понятия о светской любезности. Хотя словарь Джонни пока и ограничен, выражать свои симпатии и антипатии он уже научился.