Подкова для летучей мыши - Марина Серова

– Да вот, я расспрашивала у Зины о посетителях, кто как выглядел. Думала, может, припомнится что, может, заходил сюда Гена. Все-таки он исчез-то давно, за неделю мало ли кто мог приходить, может, видела… Видела, да забыла.

– Ну и как, вспомнила?

– Да нет, по описаниям никто не похож. Может быть, вот этот ваш… Серый… может, он что подскажет. Серый – это что, кличка такая?

– Серый-то? Ну, вроде того. Зовут его Сергей, вот и повелось – Серый да Серый. Так и прицепилось к нему. Сергеем-то и не помню, когда звали. А вот, кстати, и сам он, собственной персоной ползет. Слышь, Серый, айда к нам, тут с тобой красивая девушка пообщаться желает.

В дверях забегаловки показалась личность, настолько выцветшая и невыразительная, что слово «серый» подходило к ней как нельзя более кстати.

Личность подошла к стойке и жаждущим взором уперлась в ряды блистающих этикетками бутылок.

– Слышь, Зин… – вырывались хриплые звуки из напрочь пересохшей гортани.

– Зина, поправь человека, будь другом, – отечески заботливо проговорил Иван.

– Заплатит пускай сначала, – решительным тоном произнесла непреклонная Зина, и все поняли, что поблажек не будет.

Серый полез в карманы и после долгих поисков извлек наружу железный рубль, несколько монет по пятьдесят копеек и три десятикопеечные.

Этого было явно недостаточно, и я поняла, что настал мой звездный час.

– Зина… налейте ему, пожалуйста. Я заплачу.

Серый посмотрел на меня, как евреи смотрели на мессию. Поняв, что этот человек – мой со всеми потрохами, я отвела его за свободный столик и в течение двадцати минут подвергала допросу с пристрастием.

Но Серый знал еще меньше, чем Зина. Единственное, что он мог сказать совершенно точно, это то, что с человеком по имени Геннадий он в ближайшее время в карты не играл и вообще не встречался.

Что до остального, то, учитывая, что в кафе Серый, по-видимому, приходил либо для того, чтобы опохмелиться после попойки, либо для того, чтобы в попойке поучаствовать, в качестве свидетеля он оказался совершенно непригоден. Постоянное пребывание в полубессознательном состоянии препятствовало четкому восприятию окружающей действительности, и Серый не то что не мог кого-то припомнить и описать, а по-видимому, даже не замечал приходящих и уходящих. Поэтому ни о каких рыжих разговаривать с ним я не стала.

Расспрашивать же о притоне, где происходила игра в карты, побоялась. Об этом-то Серый как раз, наверное, мог рассказать, но, уже предупрежденная Зиной, я понимала, что слишком заметная любознательность в отношении этого вопроса ни к чему хорошему не приведет.

Очень четко уловив слово «хата», я догадывалась, что притон скорее всего находится на частной квартире, и если уж мне действительно будет необходимо установить его адрес, проще и безопаснее проследить. За тем же Серым.

Поэтому мучить пациента до бесконечности я не стала и, поблагодарив за содействие и соучастие, начала прощаться, не позабыв при этом обменяться многозначительным взглядом с поведавшей мне так много интересного Зиной.

Выйдя на улицу, под яркие солнечные лучи, я ощутила себя восставшей из склепа. Атмосфера забегаловки не принадлежала к числу жизнеутверждающих, и, убравшись восвояси, я чувствовала радость.

Но не только сам факт ухода оттуда внушал мне оптимизм. Все-таки не совсем зря там побывала, кое-что в своем клювике унесла.

Во-первых, теперь я знаю, как выглядит один из постоянных карточных партнеров Николая, и, если окажется необходимым, могу с его помощью определить, где находится злачное место.

Во-вторых, понятно, что если и были у потерпевшего какие-то еще серьезные долги, кроме карточных, то точно не в кафе, где он был завсегдатаем. Из беседы с Зиной вполне ясно следовало, что, хотя он и задолжал там, но вовсе не столько, чтобы это послужило мотивом для такого серьезного преступления, как убийство.

В-третьих, как выясняется, с продажей иконы были нюансы. То есть продажи-то как таковой и не было. У Коли просто забрали вещь в обмен на обещание списать долг. Ну, или не совсем на одно обещание, а на обещание с небольшой доплатой. На что-то же пил он с друзьями в среду. И судя по тому, как оперативно все это произошло, можно сделать вывод, что особо тщательных экспертиз иконы не проводилось. Отсюда – возможность ошибки и, соответственно, – претензий. То есть версия о накладках с иконой – рабочая.

Ну и в-четвертых и в самых интересных. Загадочный рыжий. Кто бы это такой мог быть? Зина говорит – не из местных, но гораздо важнее, что и сам он, по ее словам, не скрывал этого. Говорил, что приехал из другого города. Из какого, хотелось бы знать… Уж не из мест ли не столь отдаленных?

Да, вопрос с рыжим представлял немалый интерес. И что-то подсказывало мне, что не случайно он возник на моем пути и еще подаст о себе весточку.

Сейчас же, думаю, правильнее всего будет продолжать раскручивать клубок, ниточку от которого дал мне рассказ Зины. Всевозможные устрашающие намеки, которые то и дело слышались в ее эмоциональной речи, вполне определенно показывали, что круг, в котором большую часть своего времени вращался Николай, – весьма специфический, и поблажек там никому не дают.

Сам ли по себе или действительно с помощью этих товарищей, Гриши и Сережи, но проиграл Коля очень много, и наверняка ему угрожали. В счет долга у него согласились принять икону – принять, как древний подлинник, стоящий немалых денег. Если в каком-то звене этой цепочки оказалась малейшая нестыковка, Колю совершенно свободно могли раздавить, как клопа, по образному выражению той же Зины.

Итак, каким же будет следующий этап? Что я должна сейчас установить?

Несомненно, один из важнейших вопросов – кто такой этот рыжий? Откуда он взялся и для чего искал Колю? И нашел ли?

Не менее важно выяснить в мельчайших подробностях, как там обстояло дело с этой иконой. Кто знает, а вдруг два этих вопроса окажутся как-то связанными между собой? Предположим, с иконой оказалось что-то не так, Плешивый увидел, что его подставили, рассердился и захотел убрать Колю, а чтобы не светиться, нашел какого-нибудь дружбана со стороны. Правда, слишком уж явно, слишком в лоб вот так вот приходить и просто спрашивать – а где? Самое смешное будет, если в результате окажется, что этот рыжий, – действительно старый друг.

Впрочем, делать выводы еще рано.

Я подошла к месту, где была припаркована моя машина, и села за руль.

Куда направить стопы?

Подождать, пока выйдет из кафе Серый, и проследить, куда он отправится? Сомнительно. Судя по началу, Серый, скорее всего, выползет, а не выйдет (если и на это-то достанет сил), и, если и пойдет куда-то – явно не на секретную явку играть в карты. Для этого нужно все-таки пребывать в рассудке более-менее здравом.

Искать рыжего? Но к нему ни одной ниточки.

Пожалуй, самое реальное из всех направлений сейчас – это проверка версии с иконой. У меня в руках два важных звена этой цепи – посредник и оценщик, и я буду не я, если не приберу к рукам все остальные звенья.

Только вот с какого бока зайти…

Мне были известны имена и адреса участников сделки, но наивно было бы думать, что можно вот так вот просто явиться по этим адресам и начать задавать вопросы. Даже следователь, облеченный всеми полномочиями, действующий вполне официально, и тот не посчитал лишним ни осторожность, ни конспирацию. Только на определенных условиях и с большими ограничениями согласился гражданин Стряпухин – самая мелкая сошка в этой игре – дать ему информацию для протокола. Да и то далеко не всю.

Кстати, не лишним будет отметить, что в обоих случаях проводимого мной повторного опроса оказалось, что полицейским говорили не все. Дедок из общаги доброжелательно умолчал про Витю, Зина ничего не сказала о рыжем… Только Дарья Степановна и мне, и под протокол говорила все, как есть, но ей-то уж терять нечего.

Нужно будет отзвониться Андрюше, поделиться добытыми сведениями. Он мне помог – нехорошо оставаться неблагодарной.

Впрочем, звонок другу я решила отложить на попозже. Вдруг мне понадобится еще что-нибудь от него. Тогда уж заодно… Как говорится – баш на баш.

А сейчас необходимо срочно придумать, под каким соусом мне подать свое появление в кругах у антикваров.

Колю, человека, неизмеримо далекого от вечных ценностей, кривая вывела на эту специфичную сферу деятельности благодаря иконе. Почему бы мне не использовать тот же путь?

Мелькнувшая у меня еще во время чтения дел мысль о том, что «Троеручица» – не единственный раритет, имеющийся в коллекции Хромовых, и при случае это можно использовать для пользы дела, представлялась вполне здравой. Ведь икон несколько, и, что самое важное, если верить Наталье, все они – подлинные.

Почему бы мне не позаимствовать какую-нибудь на время и не попытаться продать? Ну, то есть, разумеется, только в виде эксперимента. Во-первых, тогда я получила бы вполне уважительный предлог для того, чтобы проникнуть в нужные мне сферы, во-вторых, в ходе ознакомительных бесед смогла бы задать самые разные вопросы (а если обстоятельства будут благоприятствовать, – то и установить в незаметных местах «жучки»), ну и, в-третьих, я смогу узнать реальные цены на подобные вещи и гораздо четче ориентироваться в том, кто сколько выиграл и проиграл при сделке с «Троеручицей».