Любовь Байкера (СИ) - Миллиан Виктория

— Мне жаль. — всё, что я смогла произнести.

— Ничего. — улыбнулся он уголками губ. — Возраст дал о себе знать. Все мы не вечны.

— А мама?

— Мамы тоже нет.

— Прости. — извиняюще прошептала.

— Все в порядке. Мама жива. Просто выбрала иной путь. — вот так судьба у парня. Никому такого не пожелаешь. А я ещё жалуюсь, что мой отец тиран. — Я живу с бабушкой, и с сестрой. Ну Стеллу ты уже знаешь. — я кивнула. Мне она очень понравилась. Прикольная она. Но чую Дамиру с ней не сладко. — Давай не будем о грустном. Смотри какая погода замечательная. А мы тут сидим и нюни распускаем.

И как это у него получается? Я не смогла бы жить так. После всего, что случилось. Тяжело и больно всё это.

— И какие предложения? — спрашиваю, уже находясь в предвкушении дальнейшего вечера.

— Я хочу тебе показать очень красивое место.

— Мы пешком пойдём?

— Поедем.

— На мотоцикле? — взволнованно спрашиваю. Снова садится на мотоцикл я не планировала.

— Да. — спокойно ответил. А у меня уже все мои пожитки трясутся. Господи, ну почему нельзя до того места дойти пешком. Увидев в моих глазах тревогу, волнение, он тихо, на ушко прошептал, отчего внизу живота запорхали бабочки. — Я поеду ооочень аккууууратно. — он чуть ли не каждую букву протягивал.

Обратный путь до стоянки прошёл в весёлой обстановке. Дамир рассказал про своё детство, про родителей, о том, что терзает душу, мы не говорили, и такие моменты пропускали мимо. Он рассказал всё в подробностях, как полюбил мотоциклы, как вступил в клуб, и чем помимо этого он ещё занимается. Я узнала столько всего нового. И как оказывается, всё не так плохо, как показалось мне на первый взгляд. Сейчас нет того, что было в 50-х-60-х годах. Кстати, как гласит история, ну и по словам Дамира, что именно в 50-ом году, у клуба появился официальный логотип — череп с крыльями, а также фирменные цвета — красный и белый. Ну сейчас конечно я не знаю, (Дамир говорит, что у них такого нет), но по его рассказу, в те года, как раз и была незаконная деятельность, продавали оружие и наркотики, а также занимались рэкетом и контролировали проституцию. Возможно, всё это просто история, а возможно всё именно так и было, и продолжается. Да кто его знает.

За увлечённой беседой, мы даже не заметили как подошли на стоянку, и стояли уже возле мотоцикла Дамира. Он настолько интересно рассказывал, что я не могла оторваться от его лица, с каким энтузиазмом он всё рассказывал. И мне было интересно. Вот не думала, что мне понравится вся история этого клуба.

— Прошу на борт. — жестом показал на свой байк, а сам уже хорошо устроился возле руля.

Женя и София

(Пора немножко раскрыть тайны) (От лица Софии)

Месяц назад.

Что я натворила. Что мы натворили. И как теперь смотреть Эмме в глаза. Да я саму себя ненавижу. Как я могла так опростоволосится. Я должна. Нет… Мы должны рассказать Эмме правду.

— Женя привет. — набрала номер друга.

— Привет. — его радостный голос меня взбесил.

— А ты чего такой радостный? — крикнула я.

— А ты что такая злая и нервная? — ответил он вопросом на вопрос.

Вот в этом весь Женя. С ним даже поговорить невозможно. Взрослый парень, а как ребенок, честное слово. Он кажется профессию выбрал не ту.

— А ты клоуном случайно не работаешь?

— А ты работу мне хочешь предложить? — ржёт этот наглец.

— Аааааа. — вою я. — С тобой вообще можно нормально говорить?

— Ладно, ладно. Не кипишуй.

— Мы должны Эмме всё рассказать. — начала я. А у самой всё внутри так и ныло, что я предала подругу.

— Ты со всем с ума сошла? Эмма ничего не должна узнать. Ничего не было. Забудь. — повысив голос, произнёс он, что на него совсем не похоже. Женя такой человек, что никогда не разговаривает на повышенных тонах. Мне порой кажется, что его и из себя вывести не реально. Но кажется, у меня это получилось. Ну а что, не могу я просто сидеть, и делать вид, что вообще ничего не произошло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Да как тут забудешь. Такое забыть невозможно. Каждый день вспоминаю эту картину.

— Мы переспали. Как тут забудешь.

— Иииии? — протянул он. Чувствую, что в этот момент он скорчил рожицу. — Ну, было разочек. Ну с кем не бывает. Мы много выпили. И не контролировали себя.

— Женя, — вздохнуха я. Не было ни сил, не желания, чтобы хоть, что-то решать, думать. Я предала подругу, и не хотела от неё скрывать правду. — Мы должны….

— Не должны. — рявкнул он. — Я всё придумал.

— Что придумал?

— Соф, я через час заеду, поговорим. Не натвори там только глупостей.

— Мы их уже натворили. — фыркнула, и уставилась на потолок.

Женя так ничего больше не ответил, скинул звонок. И как он может быть таким спокойным? Будто вообще ничего не произошло. Он изменил своей девушке, моей единственной, лучшей подружке, не с кем-нибудь, а именно со мной. Как на душе противно. От самой себя, и от всего вокруг. До сих пор не понимаю, как так получилось. Мы с Женей дружим уже много лет, и ни разу никакого намёка, даже самого мизерного. Мы никогда не рассматривали друг друга в качестве кого-то больше, чем друга. Дружба, и всё, ничего большего. Если бы я знала, чем закончится поход в клуб, ни за что бы в жизни туда не пошла. Я поругалась с отцом, что впрочем и неудивительно. Для нас это норма, что ни день, то новая ссора. Папа никак не может понять, что его доченька выросла, ну а я, а я не хочу жить по его правилам. Но пока я живу в его доме, придётся считаться. Мне осталось учится год, потом найду работу, и съеду из родительского дома. Но у папы кажется совершенно другие планы на этот счёт. Я и учится пошла в юридический институт, и то, только потому что папа заставил. А я вообще не хотела. Но моего мнения никто не спрашивал. Моё мнение вообще не учитывается. Ну как говорится, "родителей не выбирают".

Если бы Эмма пошла с нами, то ничего этого не случилось. Но она у нас девочка правильная, никакие клубы. Да у неё из развлечений то только рисование и прогулка с Графом. Вот ей куда больше повезло с родителями, её мнение учитывают. Захотела туда пойти учится, иди, всё оплатили, закончила с красным дипломом. Только вот работать идти она пока не планирует. Дружим мы с пелёнок, ну почти. Разница в возрасте у нас с ней всего два года. Но это не имеет значения. Мы эту разницу не чувствуем. Тем более с самого детства вместе. А теперь, из-за сложившейся ситуации, я не знаю, что делать. И чувствую себя полной…… не буду произносить вслух, вы и так поняли.

Но этот день я никогда не забуду. Как бы я не хотела забыть эту злосчастную ночь, не получится. Она случилась, и от этого уже никуда не дется. Мы много выпили. И мне стало плохо от выпитого алкоголя, я захотела домой, а Женя вызвался меня проводить. Я согласилась, ещё не зная, чем этот вечер закончится. Мы приехали, Женя внёс меня на руках в дом, хорошо, что отец был в командировке, иначе, после этого, меня посадили бы под замок, и, хорошо если выпустили бы через месяц. Это в лучшем случае, а в худшем… Ой, лучше даже представлять не буду. И, что-то в моей опьяняющей голове стукнуло, и я кинулась к нему с поцелуями. И нет, чтобы меня оттолкнуть, сказать, что я делаю, мы делаем, не правильно. Вместо всего этого, он отвечает на мой поцелуй. Ну а дальше… Ну вы понимаете, что было дальше. А на следующий день, когда я открыла глаза, и поняла, что я голая, и, что рядом со мной лежит Женя, и тоже не одет, мне хотелось выть. От стыда, от отчаяния. Я поняла, что натворила, что-то ужасное, что-то нехорошее. Я соверишила ошибку. И кроме благого мата, у меня не было других слов. Но вместо того, чтобы как-то реагировать, что-то сказать и решить, Женя спокойно встаёт, как ни в чём не бывало, и одевается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты вообще понимаешь, что мы натворили? — сверлю в него гневным взглядом. Понимаю, что он не в чём не виноват. Я сама на него накинулась. Но всё же, мог бы хотя бы притворится.