Отпуск на двоих - Эмили Генри

– Значит, их зовут не на букву «П», – заключил Алекс.

– Нет, их зовут не на букву «П», – подтвердила я. – Просто одного ребенка они назвали Принсом, а другого – Паркером, а потом, полагаю, решили не отступать от тематики. И я снова говорю – ты упустил весь смысл!

– Прости. Продолжай, пожалуйста.

– Так вот, мы приезжали в кино, покупали билеты на ближайший сеанс и все шли смотреть какой-нибудь свой фильм.

Алекс снова нахмурился.

– Это еще зачем?

– Это тоже не главная суть истории.

– Ну а я не собираюсь оставаться в неизвестности, зачем ты смотрела фильм, который тебе даже не был интересен, да еще и в одиночку.

Я выдохнула.

– Это была такая игра.

– Игра?

– Прыжок через акулу, – торопливо объяснила я. – По факту это была обычная игра «Две правды и одна ложь», только мы описывали сюжет фильма. И если в фильме присутствовал так называемый «прыжок через акулу» – это когда сюжет принимает абсолютно неправдоподобный, смехотворный поворот, – то ты должен был в точности его описать. Но если в фильме такого нет, то ты должен был его выдумать. Потом мы угадывали, реальный ли это был сюжет или выдуманный, и если рассказчик выдумал сюжет, и ты об этом догадался, то ты получал пять баксов.

Вообще это была фишка моих братьев. Меня они просто брали за компанию.

Алекс молча смотрел на меня, и мои щеки покраснели. Я не знала, зачем я вообще рассказала ему об этой игре. Это вроде как семейная традиция Райтов, и я обычно не рассказывала о ней другим людям, чтобы избежать неловких вопросов. Наверное, для меня это не являлось чем-то личном, так что меня не слишком беспокоила перспектива того, что Алекс Нильсен будет тупо смотреть на меня немигающим взглядом или вовсе скажет, что любимая игра моих братьев – безнадежно идиотская затея.

– В общем, – продолжила я. – Смысл не в этом. Смысл вот в чем: я в этой игре была ужасающе плоха, потому что мне обычно все нравится. Если в фильме показывают, как шпион в идеально подогнанном костюме балансирует на двух несущихся по морю катерах, попутно отстреливаясь от злодеев, – я с удовольствием на это посмотрю.

Еще какое-то время Алекс кидал взгляд то на меня, то на дорогу впереди.

– Кинокомплекс Линфилд? – наконец, спросил он. Я никак не могла определить его выражение лица: то ли он был потрясен, то ли испытывал отвращение.

– Ого, – произнесла я, – а ты реально не поспеваешь за ходом истории. Да. Кинокомплекс Линфилд.

– Это тот, где залы постоянно оказываются мистическим образом затоплены? – в ужасе продолжил он. – Когда я был там в последний раз, я и до половины прохода не дошел, как услышал плеск.

– Зато он дешевый, – указала я. – И у меня есть резиновые сапоги.

– Мы ведь даже не знаем, что именно это за жидкость, Поппи, – сказал Алекс, морщась. – Ты могла подхватить какую-нибудь заразу.

Я раскинула руки в стороны.

– Ну, выгляжу я живой и здоровой, верно?

Алекс скорбно нахмурился.

– Что еще?

– Что еще?..

– …тебе нравится? – закончил он. – Помимо того, как смотреть случайные фильмы, в одиночестве сидя в затопленном кинозале.

– Ты мне что, не веришь?

– Вовсе нет, – ответил он. – Я просто восхищен. Одержим научным любопытством.

– Ладно. Дай подумать. – Я выглянула в окно. Мы как раз проезжали ресторанчик «П. Ф. Чанг». – Китайские рестораны! Обожаю, какие там все свойские. И то, что они везде абсолютно одинаковые, и то, что в большинстве из них всегда полные корзиночки с хлебом, и… О! – воскликнула я, прерывая саму себя. Я наконец-то вспомнила, что я ненавижу. – Бег! Я ненавижу бегать. В старшей школе я получила тройку в аттестат по физкультуре, потому что слишком часто «забывала» свою спортивную форму дома.

Уголок губ Алекса слегка изогнулся, и мои щеки обожгло жаром.

– Ну давай, вперед. Издевайся надо мной за то, что я получила тройку по физкультуре. Я же вижу, что ты изнемогаешь от желания.

– Дело не в этом, – ответил он.

– А в чем тогда?

Его слабая улыбка стала на миллиметр шире.

– Просто забавно. Я обожаю бегать.

– Серьезно? – взвыла я. – Ты ненавидишь саму концепцию каверов на песни, но обожаешь чувствовать, как твои ноги колотят по асфальту, все кости в теле дребезжат, сердце грохочет как безумное, а легкие горят огнем?

– Если тебя это утешит, – тихо сказал он, все еще слегка улыбаясь самым уголком рта, – еще я ненавижу, что в английском языке про корабли говорят «она».

Я даже рассмеялась от неожиданности.

– А знаешь что, – сказала я, – думаю, я тоже это ненавижу.

– Значит, мы договорились.

Я кивнула.

– Договорились. С этого момента феминизация кораблей отменяется.

– Рад, что мы уладили этот вопрос.

– Да, прямо камень с души упал. От чего еще нам стоит избавиться?

– Парочка идей у меня есть, – сказал Алекс. – Но сначала расскажи, что тебе еще нравится.

– Зачем? Ты меня что, исследуешь? – пошутила я. Уши у него заалели.

– Меня приводит в восторг встреча с человеком, который на регулярной основе пробирался через канализационные воды, только чтобы посмотреть абсолютно неизвестный фильм. Можешь меня за это засудить.

Следующие два часа мы обсуждали, что нам нравится, а что не нравится, и делали мы это самоотверженно, словно детишки, обменивающиеся коллекционными карточками. Все это время на заднем фоне играл мой плейлист, и если там и попадались тяжелые для переваривания песни с саксофоном, никто из нас этого не заметил.

Я рассказала, что люблю смотреть видео, где зверюшки разных видов дружат друг с другом.

Он рассказал, что ненавидит шлепанцы и проявления чувств в публичном месте. «Ноги – это личное», – настаивал он. Я же сказала, что ему срочно нужно обратиться за психологической помощью, но все это время хохотала в голос. Алекс продолжал делиться своими весьма специфическими вкусами, вызывая все новые взрывы смеха, и все это время в уголке его губ пряталась улыбка.

Словно он и сам знал, что до нелепого смешон.

Словно он совсем не возражал, что я очарована его странностями.

Я призналась, что ненавижу Линфилд и цвет хаки. Почему бы и нет? Мы оба прекрасно понимали: мы два человека, которым абсолютно нечем заняться, и мы вынуждены провести это время вместе, втиснутые в крошечную машину. Мы знали, что мы абсолютно несовместимы на фундаментальном уровне, и у нас не было ни единой причины пытаться произвести друг на друга впечатление.

Так что я без проблем сообщила:

– Человек в штанах цвета хаки выглядит так, словно у него вообще нет штанов. И личности тоже.

– Они прочные,