Искушение любовью - Эйлин Драйер

Сэр Джозеф пристально посмотрел Алексу в глаза.

– Я внимательно отношусь к своему здоровью, сын. Но, поверь, просто не смогу, отстранившись от дел, принимать теплые ванны и греться на солнышке. Твоя матушка все поймет.

В справедливости его последнего утверждения Алекс был не вполне уверен, но понимал, что возражать бесполезно.

– Ты свободен сегодня вечером? Как насчет составить мне компанию за бифштексом у Уайтсов? – предложил он отцу, вместо того чтобы затевать ненужный спор.

– С удовольствием! Кстати, ты сможешь поподробнее рассказать о сестре друга, с которой тебе пришлось нянчиться.

– О сестрах, ты имеешь в виду. Их фамилия Фергусон,  – уточнил Алекс.

Сэр Джозеф нахмурился, что-то припоминая.

– Их брат… Это не тот Фергусон, что стрелял в Веллингтона и был убит?

Алекс понимал, что не имеет права раскрывать тайну, но, с другой стороны, есть ли на свете кто-то более надежный, умеющий хранить секреты, чем его отец?

– Об этом никто не должен знать,  – произнес он, наконец решившись. – Мне это известно лишь потому, что я должен был сообщить девушкам. Так вот, Йен отнюдь не пытался убить герцога и не погиб. Все ровно наоборот: он спас Веллингтона и помог задержать настоящих преступников. По каким-то причинам власти предпочитают не распространять эту информацию: возможно, за этим стоит кто-то из тех, кто пока нуждается в конспирации,  – но, как бы там ни было, нас с Чаффи попросили сообщить правду маркизу и сестрам Йена.

– Кто попросил?

– Некий отирающийся возле правительства бездельник по имени Фиск.

Отец рассеянно кивнул, явно о чем-то задумавшись.

– Понятно. А как получилось, что ты оказался вовлечен в эти дела?

Сэру Джозефу не было известно о секретной деятельности Алекса. Он никогда не смог бы понять, почему необходимо лгать, похищать и даже убивать, пусть даже ради великой и благородной цели.

Собираясь с мыслями, Алекс пожал плечами и, потягивая бренди и глядя на огонь в камине, приступил к рассказу:

– Йен мой хороший друг. Когда сообщили, что он погиб, никому из его друзей, конечно же, не хотелось стать для его близких черным вестником, и мы решили бросить жребий. Вот я и оказался проигравшим.

– И?..

– И поскакал в Йоркшир, чтобы рассказать о случившемся леди Фионе. Мне и в голову не могло прийти, что маркиз вышвырнул их с сестрой на улицу.

Алекс ненадолго прервался, чтобы восстановить сбившееся из-за закипающего гнева дыхание, и, возмущенно покачав головой, продолжил:

– Кем надо быть, чтобы совершить такое?

– Маркизом Лейбурном, очевидно. Довольно неожиданно, надо сказать. Хотелось бы верить, что речь идет о досадном недоразумении. Отправить девушек восвояси? Действительно неожиданно, учитывая его органическую нелюбовь к скандалам.

– Да, для меня это тоже было неприятным сюрпризом.

Отец смотрел на него спокойно и с какой-то отрешенной мудростью.

– Кроме того, именно я в свое время привез к нему девушек,  – продолжил Алекс. – Мне казалось странным интересоваться, рады ли их приезду, для меня все было однозначно…

– Это потому, что у тебя есть мать, которая никогда никого не бросала,  – заметил отец.

Его слова заставили Алекса вспомнить о тех своих друзьях, что предпочитали проводить отпуск отнюдь не в родном доме.

– И отец, который безмерно потакал ей во всем и смотрел как на святую,  – сказал он после небольшой паузы.

Лицо сэра Джозефа осветила его особенная улыбка.

– Разве я мог рядом с такой женщиной глядеть куда-то еще?

Внезапно Алекс ощутил укол совести: будто каким-то образом пытался отделить родителей друг от друга. Он забыл, каким сильным было чувство, что их связывало? Нет. Это невозможно забыть. Просто он не думал об этом: достаточно было знать, что там, в другой стране, они в безопасности. К тому времени как они уехали, он уже не замечал нежности, с которой они прикасались друг к другу, не видел выдающих чувства улыбок – не было времени наблюдать, как им хорошо вместе. И все же Алекс сознавал, что именно таких отношений хотел бы и для себя.

И ведь они у него были, пусть и короткие – меньше года.

– И что ты намерен делать? – прервал его размышления голос отца, раздавшийся будто издалека, так что Алекс не совсем понял суть вопроса.

– Извини, отвлекся…

– Я спросил, что ты собираешься делать… с девушками, имею в виду. Ты разыскал их?

– Да, но успел поговорить лишь с одной, с Фионой.

Блестящая, чувственная Фиона. Застегнутая на все пуговицы, как жена викария, но с душой, в которой тлеет пламя страсти. Он-то знает это наверняка. И то, что пламя может вспыхнуть, тоже   – стоит только оказаться там, где она почувствует себя в безопасности и сможет предаться воспоминаниям.

И?..

Алекс вздрогнул, поняв, что опять углубился в размышления.

– Им с сестрой удалось выстоять: обе преподают в школе, которую организовала их подруга.

– Что ж, это хорошо.

– Ничего хорошего! – вдруг выпалил Алекс и, вскочив со стула, подошел к окну. Зачем, он и сам не знал. За окном не было ничего примечательного: такой же, как и на протяжении пяти последних дней, желтый туман, клочьями нависавший над мостовой и вонявший серой. – Фиона и ее сестра – дочери виконта, внучки маркиза. Они не должны столько работать, чтобы сводить концы с концами, как простолюдинки.

И, опасаясь, что порыв откровенности пройдет, он постарался как можно подробнее посвятить отца в свои планы относительно судьбы девушек. Когда Алекс закончил, в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только потрескиванием огня в камине и тиканьем старинных часов, раздававшимся из холла.

Во время этого затянувшегося молчания Алекс едва сдерживал улыбку. Ему был хорошо известен этот тактический прием. Сэр Джозеф знал, что в такие моменты его сыну необходимо преодолеть возбуждение, и когда это произойдет, он сам подаст знак, что желает узнать мнение отца.

Бросив последний взгляд на подернутую дымкой улицу, Алекс продолжил, заполняя кресло своим телом, а бокал – бренди:

– А затем, после того как устрою их у леди Би, мне, думаю, следует немного попутешествовать. Кстати, как мне стало известно, леди Кейт и Гарри Лайдж отправились в Венецию. Неплохие ассоциации – тепло и солнце, не правда ли?

На лице отца вновь появилась неотразимая улыбка.

– Ты можешь поехать в Санкт-Петербург, если, конечно, захочешь. Матушка была бы очень рада.

На какое-то мгновение Алексу показалось, что он уже готов поддаться уговорам, однако быстро взял себя в руки. Конечно же, ни в какой Петербург он не поедет, да и вообще никуда, до тех пор, пока не будет уверен, что за Фионой закреплены ее наследственные права; пока не выяснит, чем располагает тот шантажист, который узнал что-то от Аннабел, что-то способное разрушить его судьбу и, что еще страшнее, его семью.