Удивительный луч профессора Комаччо - Кирилл Станюкович

- Что вы скажете об аппарате Шредера?

- Я не заметил ничего похожего на лучевой трансформатор. Это раз. Второе - конструкция аппарата представляет как бы отдельную часть нашего, она должна давать только один пучок жестких лучей. Эта конструкция никогда ничего не увидит. Она может только убивать. Но без конденсатора она и на это не годится, она не даст узкого пучка.

Шредер работает над аппаратом чисто военного значения. Природа луча у него иная. Он сильнее нашего и, должно быть, рассчитан не только на истребление, но и на взрывание снарядов и атомных бомб в тылу противника или в воздухе. Но пока у него нет нашего лучевого конденсатора, он опасен только совсем вблизи.

- Да,- задумчиво сказал Вары,- а все-таки интересно, откуда они собираются получить конденсатор,- сами сделать или украсть у нас? Это, знаете ли, серьёзный вопрос.

1 августа приехал Вары и сказал, что международное положение напряженное и что оно все усложняется, что в Рэнэцуэлле массовые аресты коммунистов и подавлено две забастовки жесточайшим образом. Что не все сейчас ясно. Но что по ряду данных разведки в Рэцэнуэлле идет усиленная переброска войск на побережье из лагерей в глубине страны, т. е. перебрасывают десантников для новой интервенции. Он просил ускорить сборку второго аппарата и наблюдать за соседом.

- Если это маневры,- сказал он,- так пусть на здоровье маневрируют, но если это другое, то мы должны быть застрахованы от неожиданностей.

После этого я Байрона поставил на сборку, а сам сел на аппарат.

В шестнадцать ноль-ноль поймали одну дорогу к побережью, она была покрыта войсками. Действительно, количество машин с боеприпасами, идущих к портам для "маневров", чересчур многовато.

Осмотрели один аэродром. Он в полной тишине, людей не видно, но, погуляв по аэродрому, мы на его окраине обнаружили целые штабеля ящиков, забросанных ветками.

Оказалось, что и вся роща рядом с аэродромом забита летным составом, все в полной готовности к вылету, валяются на траве, разговаривают. Очень удобно сверху смотреть в карты, они все играют в скат. Часто хочется подсказать: "не с той ходишь!"

Записали координаты этого аэродрома, чтобы при нужде найти его сразу и держать под наблюдением.

Полковника на месте нет, а без него его корреспонденцию не прочтешь. В "нашем" отделе большое оживление. Много новых лиц.

Второго августа с утра "заехали" в гости к полковнику, его нет, корреспонденция лежит нечитанная, но никто нам ее не показывает.

Начальник десанта в своем штабе также бросил и писать и читать, он непрерывно разговаривает. Но о чем он говорит - неизвестно.

В его приемной очень мало народа. Но у подъезда и вокруг очень много людей, которые не желают показываться. Они сидят в машинах с закрытыми шторами и ждут.

"Зашли" на аэродром, там то же самое: летчики лежат под деревьями, играют в карты, курят; часов в десять им привезли завтрак, они все окружили машины с едой и едят бутерброды и пьют пиво прямо из бутылок. Бомб вроде прибавилось за ночь.

Часов в двенадцать, блуждая вдоль побережья, мы напоролись на еще один скрытый аэродром и четыре группы десантников возле судов. У них то же самое, моторы без чехлов, люди скрыты в лесу под деревьями, лежат, курят, болтают...

К вечеру усилился шум в окрестностях нашей лаборатории - на каком-то неизвестном нам аэродроме начали греть моторы. В воздухе стоит гул.

Ночью у аппарата я не дежурил, а утром третьего, как пришел к восьми, сразу зашел к полковнику.

Его не было, но в его обширном кабинете, от телефона к телефону, а телефонами у генерала был уставлен целый стол, прыгал юркий широкоротый секретарь с острым сухим лицом, похожий на мартышку-Геббельса. Он набирал один номер за другим, снимал то одну, то другую трубку, справляясь в каком-то списочке, и видно было, что по разным адресам и разным телефонам говорил одно и то же бесконечное количество раз.

9.00. Нашли аэродром в роще. На аэродроме все то же, но вся толпа летного состава стоит кольцом и слушает какого-то генерала с ястребиным носом, который очень, очень резко говорит что-то.

Он кончил. Толпа качнулась как после команды "вольно" и медленно разошлась, опять разбились на группы. Генерал быстро пошел, сел в машину, машина сорвалась и вышла за пределы видимого нам поля.

Раз они опять все уселись - значит, никакого определенного приказа не получили.

11.30. Вернулись к полковнику в разведцентр. Кабинет переполнен. И только что зашевелились, очевидно, кто-то приехал. Мерзавец-секретарь опустил шторы на окно, сквозь которые мы вошли лучом, и все исчезло.

Вот когда мне пригодились способности вычислять в уме. Я считал, как бешеный, и все-таки досчитал, через двадцать минут я вошел лучом в дымоход, заэкранировал камин, ударил лучом в непроницаемый потолок, расстелив по потолку темное поле и опять увидел все сверху.

Наш полковник говорил, рядом с ним стояло несколько генералов, справа и слева виднелись две плеши и две груди, залитые золотом шитья - явные послы.

Полковник читал, подрагивая рукой. Некоторые генералы согласно кивали, другие нет, среди кольца голов, сидящих вдоль стен, не было единодушия,некоторые плечи пожимались, руки сомнительно разводились.

Он окончил, и обернулся в обе стороны, одна посольская голова кивнула. Но наш старый знакомый посол великой державы, не глядя на полковника, наливал и пил из крышки своей фляжки.

Полковник, видимо, обратился к собравшимся, они отвечали по очереди, первый военный согласился, второй неопределенно пожал плечами, третий махнул рукой и отвернулся, четвертый, видимо, промолчал. Тогда полковник на минуту опустил документ, который читал и, опершись на него рукой, сказал несколько очень, видимо, резких и значительных фраз. Вот тогда-то я сверху, сузив луч, кинулся, как коршун, на документ, но успел только прочесть наверху обращение к премьер-министру, дальше все закрыла рука, и только внизу мы успели прочесть: "Исходя из вышеизложенного и согласовав это с мнением наших благородных союзников, я считаю своим долгом рекомендовать немедленное выступление".

Дальше шла подпись.

Черт, даже сфотографировать не успели, как он сложил свой документ, торжественно вложил в папку, папку в портфель и двинулся к выходу.

Посол великой державы не тронулся с места, он положил ноги на соседний стул, поставил перед собой фляжку и явно приготовился к долгому ожиданию.

Молчаливый Вары шагает по мостику и ломает в пальцах спички, потом, резко остановившись, задумался, смотря на меня в упор и, наконец, негромко сказал:

- Вызовите Щербо!

- Зачем? - резко спросил я.

- Вы не верите Щербо?

- Нет.

- Вы верите мне?

- Да.

- Твердо?

- Твердо!

- Так вот, делайте, что я буду говорить. Так нужно. И немедленно! сказал Вары.

Я передал вызов Мюллеру. Скоро появился Щербо. Он, ни к кому не обращаясь, сказал: "Здравствуйте", засунул руки в карманы и уставился в потолок.

- Собрать всех! - сказал Вары.

Скоро явились и встали в зале Мюллер, весь состав нашей группы, внутренняя охрана, не было только Байрона.

- Товарищи!- сказал Вары,- и пристально обвел всех глазами, заглядывая в каждое из окружающих его лиц.- Положение следующее, с минуту на минуту может разразиться война, те, за кем мы наблюдаем, уже стянули к портам войска, готовясь к новой интервенции, к новому десанту. Они могут напасть на нас в любой час, в любую минуту. Мы абсолютно не готовы, больше того, мы совершили непростительную глупость. Занимаясь делами видения на расстоянии, мы ослабили боевую мощь этого аппарата, с которым мы работаем, а приспособить его для военных целей не просто. Состав лучевого пучка, с которым мы сейчас работаем, безвреден. Он может поразить противника только на ближайших расстояниях. Единственное, чем мы можем помогать сейчас своей Родине, это разведка. И это мы должны делать непрерывно. Но с другой стороны, необходимо немедленно восстановить первый вариант, находящийся в университетской лаборатории. Это можно сделать быстро, и он обладает несравненно большей боевой мощью.

- Так вот, кто может это сделать?

Молчание.

- Щербо, если вам сейчас передадим конденсаторы от старого аппарата и все снятые с него части, которые сейчас хранятся здесь, можете ли вы восстановить старый аппарат?

- Могу! - побледнев, сказал Щербо, впиваясь глазами в Вары.- Но...

- Что, но?

- Но для этого мне нужны чертежи!

- Вы их получите. Вот чемодан с конденсаторами и всеми снятыми частями,- сказал Вары и вытащил из вспомогательной лаборатории небольшой, но тяжелый чемодан,- вот чертежи,- и он бросил на стол тяжелую папку, опечатанную многими печатями.- Вот ключи от лаборатории.

- Викунья!... Угрожающе сказал я.- Вы сошли с ума! Я...

- Вы будете делать то, что я скажу,- резко, не глядя на меня, сказал Вары.

- Но...

- И без всяких но! Теперь, кто еще может помочь Щербо?

- Ну, хорошо,- сказал я,- тогда я категорически настаиваю, чтобы туда был переброшен Крус.