Последние дни - Раймон Кено

Смена времени. Смена места.

— Привет, Вюльмар, как дела? Похоже, ты решил бросить медицину?

— Ну да. Кстати, читал, что Ландрю приговорили к смерти? Ты еще всем вкручивал, что его не существует.

— Конечно, не существует. Это все спектакль. Ландрю придумали, чтобы пропихнуть Версальский договор[54]. Публика была занята Ландрю, а не будущим Франции.

— Мюро, дорогой, ты в душе — Жанна д’Арк.

Смена времени. Смена места.

— Ну как, — говорит Роэль, — уже знаете, что «они» приговорили его к смерти?

— Да. Сволочи.

— Крестьяне и торгаши посмели осудить такого замечательного человека! Рассказать вам историю? Он переодевался в маркиза и обходил всех своих подруг[55]. Каждой он говорил: «Простите, но я всего на пять минут. Понимаете… бал-маскарад».

— А воспоминания Фернанды Сегре в «Журналь» читали? Когда она сообщила ему, что война кончилась, знаете, что он ответил? «Слишком рано».

Смена времени. Смена места.

— Ну вот, месье, «его» приговорили к смерти.

— Бедняга, — вздыхает месье Мартен-Мартен.

— Как, месье, вам его жалко?

— Я уверен, что он невиновен.

— Тогда вы единственный, кто в это верит.

— Да, я убежден, что он невиновен.

— Кстати, хотел вас спросить: вы помните, что говорили мне вчера?

— Что я вам вчера говорил?

— Обещали выплатить долг за два прошлых месяца.

— Это совсем некстати. Денежки уплыли из-под носа. С моим клиентом произошел несчастный случай. Подождете до следующей недели?

— Я кормлю престарелую мать, месье, и двух маленьких братишек.

— У вашей матушки были поздние дети?

— Одиннадцатимесячные, месье.

— Какая остроумная девочка! Ну, прямо парижский воробышек!

Смена времени. Смена места.

— Вы не читали об этом в утренней газете? — спрашивает очень взволнованный месье Толю.

— О чем именно? О смертном приговоре Ландрю?

— Ну, нет, нет. Ужасный случай в хронике происшествий. Не читали?

— Да нет же, — отвечает месье Бреннюир.

— Какой-то художник-малеватель выколол глаз прохожему, который смеялся над его мазней.

— Правда? Какой кошмар.

— Этот жуткий случай произошел возле Ратуши. Наверняка художник изображал какой-нибудь живописный уголок, их в этом квартале полно. Впрочем, здесь не все ясно, поскольку журналист говорит, что это гнусное нападение произошло в кафе.

— Знаете, Толю, журналисты всегда переиначивают события.

— Я еще не сказал вам самого страшного. Дело в том, что прохожий уже был кривой.

— На другой глаз?

— На другой глаз!

Смена времени. Смена места.

— Ну как, твоей матери лучше? — спрашивает Мюро.

— Да, — отвечает Понсек. — Кстати, знаешь, кого я встретил в Гавре?

— Нет. А ты слышал, что Ландрю приговорили к смерти? Устроили фарс!

— Угадай, кого я видел в Гавре.

— А еще я только что встретил Вюльмара. Он и правда бросил медицину.

— Спорим, не догадаешься, кого я видел в Гавре сегодня утром?

— Ублена?

— Откуда ты знаешь?

— Просто угадал.

— Вот как? Представляешь, он подстригся.

— Да ну?

— Едет в Бразилию. Похоже, дядя подыскал ему место в какой-то кофейной компании.

— Что ты мне мозги компостируешь?

Смена времени. Смена места.

— Здравствуйте, господа. Альфред, перно.

— Здравствуйте, мой дорогой. Ну, и что вы думаете об этом смертном приговоре?

— На самом деле не было ни одного доказательства, — говорит Браббан.

— Ну, не совсем, не совсем, — говорит месье Бреннюир.

— Я вам уже столько раз втолковывал, что не было ни одного доказательства.

— Возможно, вы не так уж не правы, — говорит Толю. — К тому же поджарить мертвых женщин в печи ничуть не хуже, чем оставить кривого без глаза.

— О чем это вы?

— Вот, посмотрите хронику происшествий.

Смена времени. Смена места.

— Ты знал, что Ублен уезжает в Бразилию?

— Кто тебе это сказал?

— Понсек. Он видел его в Гавре сегодня утром.

— В Бразилию… — произносит Тюкден.

Смена времени. Смена места.

— Наверное, это был кубист, как вы считаете?

Смена времени. Смена места.

— Он уехал в Бразилию. Вот так — сегодня здесь, завтра там. Все бросил и отчалил.

— Поверить не могу.

— А мы не можем оторваться от наших старых привычек, от Сорбонны, от Латинского квартала, от Святой Женевьевы, от кафе…

— И от улицы…

— …Конвента.

Смена времени. Смена места.

— Из-за этой сволочи я потерял 2000 франков. Пусть он мне только попадется! А спекулянтишка Тормуань теперь слепой. Мне везет, как утопленнику. Дожил до таких лет, а все получаю щелчки по носу. У меня и впрямь слишком скромные запросы.

Смена времени. Смена места.

— Вы не находите, что приговор несправедлив, мадемуазель?

— Кто вам позволил со мной заговорить, месье?

— Я видел, что вы читаете газету. Меня очень интересует мнение женщин о деле Ландрю.

— Не представляете, какая тоска читать газеты. И вообще, я с вами не разговариваю.

— Если вам тоскливо, можно пойти посмотреть «Малыша» в «Макс-Линдере».

— Это еще что?

— Фильм Шарло[56].

— Боже, как скучно, — говорит она.

Смена времени. Смена места.

Время действия — ночь; место действия — комната в Париже. Винсен Тюкден представляет, как Жан Ублен отправляется в Бразилию. Нас терзают морские ветра[57]. Приключения в тот год были в моде. Им посвятили маленький журнал. Винсен Тюкден двенадцать раз перечитал «Песнь экипажа» и остался в Париже.

Смена времени, смена места.

Время действия — ночь; место действия — судно. Ублен стоит в классической позе, опершись на леер, и смотрит, как вдали исчезают огни города. Теперь он в кофейной фирме.

XIV

АЛЬФРЕД

Ну вот, на этот раз все кончено, его приговорили к смерти. Я такой поворот предвидел, как предвижу и то, что его гильотинируют. Все это прочитывается в расположении планет и в моих расчетах; мне понадобилось лишь взглянуть на них, чтобы увидеть, что произойдет. Месье Ландрю будет гильотинирован. Месье Браббана, судя по всему, очень взволновал этот приговор; он не верит в виновность осужденного. И спорит со знанием дела: наверняка прочел все, что написали об этом в газетах. Само дело, безусловно, загадочное, и было бы ужасно, если бы голову отрубили невиновному. Он ничего не сказал и больше ничего не скажет. Месье Браббан надеется, что его помилуют. Но я-то прекрасно знаю, что надежды нет: его голова полетит в корзину. Я имею в виду, голова месье Ландрю, а не месье Браббана. Чем дальше, тем более занятным кажется мне этот клиент. Он такой же загадочный, как месье Ландрю, но только по-своему, что меня лично не удивляет, потому что под влиянием планет в нашем мире одновременно вращаются личности, слепленные из одного материала; но каждый из них в своем роде неповторим. Благодаря планетам и расчетам, которые я провожу, мне прекрасно видно, что существуют целые сообщества людей, которые никогда не встречались, и я воспринимаю месье Браббана как брата месье Ландрю. Я ни в коем случае не хочу сказать, что месье Браббан режет женщин на кусочки и сжигает их в домашней печи, если предположить, что именно так все происходило в Гамбэ. Я также не хочу сказать, что в его жизни есть тайна того же свойства, что и в жизни месье Ландрю. Нет, но походят они друг на друга, как два брата. В сущности, я прекрасно знаю, что за тип Браббан. Мне это хорошо известно; я уже не желторотый птенец. У меня есть некоторый жизненный опыт, который позволяет распознавать людей, различать с первого взгляда планеты, которые ими управляют, видеть, в какую статистическую группу эти личности определены, под каким статистическим определением группируются. С месье Браббаном все очень просто: он жулик. Я бы даже добавил — мелкий жулик, примитивный жулик, жулик мелкого пошиба. Надо признать, что месье Ландрю из того же теста. Месье Ландрю тоже был примитивным жуликом, жуликом мелкого пошиба. Разумеется, его случай особый — все-таки этот человек уничтожил десять женщин и одного подростка, но я сразу увидел, какой он породы. Месье Браббан точно такой же, но и у него наверняка есть нечто особое, иначе он не был бы месье Браббаном. У него есть имя, а имя многое значит. Что следовало бы выяснить, так это какого рода жульничеством он занимается. Время от времени он просит у меня совета. «Как вы думаете, удастся ли мне провернуть это дело?» Но он никогда не говорит, о каком деле идет речь. Еще он страстный игрок. Если бы открыли казино «Энгьен», он был бы там на следующий день; он всегда готов держать пари по любому поводу. У него совсем не такие повадки, как у месье Бреннюира и месье Толю. Эти играют только в бильярд или в пике. Вот в чем разница.