Хозяева Острога - Николай Чадович

– Тогда к тебе будет одна просьба. Или приказ, понимай как хочешь. Подойди к одной из стен и постарайся привлечь внимание соседей. Если среди них вдруг окажется лекарь, попробуй узнать, как здесь лечат глубокие раны и как можно предупредить заражение.

– Заодно отыщи мне щит и несколько спиралей подлиннее, – пробормотал Свист. – Завтра я вновь постою за честь нашей стаи…

– Тебе сейчас не о щитах и спиралях надо беспокоиться, а о собственном здоровье, – сказал Темняк. – За честь стаи пусть пока постоят другие.

Когда он спустился в нору, облюбованную Тюхой для ночлега, все уже спали, несмотря на ранний час. Один только Свист мыкался, стараясь поудобнее устроить свои израненные ноги. Как выяснилось, сильнее всего давала о себе знать левая, лишь слегка задетая.

Темняк попытался было потрогать лоб Свиста, но тот резко оттолкнул его руку. Впрочем, и так было видно, что раненый весь горит, еле успевая отирать с лица испарину. Гнилые миазмы мусорной свалки всё же сделали свое черное дело.

– Тюха ничего полезного не разузнал? – как ни в чем не бывало поинтересовался Темняк.

– Нет, – обронил Свист.

– Почему?

– Никто на его призывы не отозвался.

– Жалко… У меня есть кое-какой опыт врачевания, но сейчас я в полной растерянности. В других краях недуги лечат листьями трав, соками деревьев, вытяжками из желез животных, целебными солями, ароматическими смолами, даже змеиным ядом. Но в Остроге ничего этого не найдешь. Скудное место. Остаётся только прикладывать к больному месту клопов.

– Зачем ты тогда приперся в Острог? Держался бы этих самых… других краев. Здесь тебе всё не так! А, между прочим, в мусоре, покрывающем наши улицы, есть множество веществ, употребляемых для врачевания. Но точное их предназначение известно только обитателям улицы Бальзамов. А они ревностно хранят свои тайны. Даже если кто-то из них берет в жены девицу с другой улицы, та уже не имеет права общаться с родней.

– Да ведь и вы сами не посвящаете посторонних в секрет изготовления свечей, – желая разговорить недружелюбно настроенного человека, Темняк всегда пользовался одним золотым правилом: веди речь только о том, что этому человеку действительно интересно, а лучше всего – о нем самом.

– В этом нет ничего плохого. Ты только не подумай, что я упрекаю Бальзамов в излишней скрытности. Совсем наоборот. Каждый должен совершенствоваться только в каком-то одном ремесле. Это залог нашего единства. Башмакам не обойтись без Веревок, а тем – без Иголок. Без Гробов и Киселей тоже не проживешь. Ну и так далее.

– Когда минувшей ночью мы рыли ров, темнота очень мешала нам. Ты не мог бы на всякий случай изготовить десяток свечей? Не сейчас, конечно, а попозже, когда встанешь на ноги.

– Изготовить-то можно. Но это будут самые плохонькие свечи. Здесь нет ни специальной печи, ни нужных приспособлений, ни добавок, замедляющих плавление. Да и времени маловато. Для того, чтобы фитиль горел ровно, его следует высушивать больше ста дней.

– Ничего. Для нас сойдут и самые завалящие свечи. Лишь бы только горели.

Темняк вновь попытался тронуть лоб Свиста, но тот, уклонившись, задал вопрос, который в мужской компании принято называть прямым:

– Для чего ты пытаешься вылечить меня? Чтобы я потом делал свечи?

– При чем здесь свечи! Лишняя пара рук на Бойле никогда не помешает. Тем более таких рук. Даже сидя ты, наверное, будешь сражаться лучше Бадюга.

– Может быть. А ты, похоже, собираешься одержать ещё много побед?

– Конечно!

– Ради того, чтобы завоевать благорасположение Хозяев?

– Плевать мне на Хозяев и на их благорасположение. Я хочу вырваться отсюда. Лучше быть подмастерьем на улице Гробов, чем командиром стаи на Бойле.

– Вырваться отсюда невозможно, – в словах Свиста сквозила непоколебимая уверенность, свойственная только дуракам и фанатикам.

– Откуда это известно? Из реальных фактов или с чужих слов? Ты берешь на веру предания. А я человек непредубежденный. Живу своим умом. Все подвергаю сомнению. Поэтому у нас разные взгляды на одни и те же вещи. Разве не так? Для тебя Бойло – это смертный приговор, пусть и с отложенным сроком исполнения. Для меня – очередная ловушка, из которой нужно поскорее выбраться.

– Всё, созданное Хозяевами, в том числе и ловушки, непостижимо для нашего понимания. По крайней мере сейчас.

– Кто тебе такое сказал? Дедушка? А вот я придерживаюсь другого мнения. Тем более что постигать ничего и не надо. Надо искать чужие ошибки, промахи, слабые места. Ведь Хозяева отнюдь не боги. Я уже приметил несколько изъянов, которые можно обратить в свою пользу. Сегодня утром, когда ты истекал кровью, Смотритель не смог отыскать мертвых боешников, погребенных под слоем мусора. Значит, он не отыщет там и живых.

– Какую выгоду ты получишь, зарывшись в мусор? И сколько времени сможешь там выдержать? Я уже испытал это удовольствие на собственной шкуре и повторять его не собираюсь. Мало того, что я едва не задохнулся, так все мое тело до сих пор свербит. А хуже всего то, что мусор как бы затягивает человека в свои глубины. Вспоминать жутко.

– Про случай со Смотрителем я упомянул только для примера. Сейчас я не знаю, как можно использовать это открытие. Но оно запечатлелось в моей памяти и когда-нибудь пригодится. Надо подмечать всё, что творится вокруг. Подмечать и разбирать по косточкам. Почему, например, камушки, осыпающиеся при движении Смотрителя, не достигают улицы?

– Разве? Я как-то не обращал на это внимания. – Свист задумался. – Вполне возможно, что Бойло прикрыто и сверху. В противном случае из него можно было бы выбраться, карабкаясь по стенам. Воры в этом умении не уступают клопам. Они даже устраивают между собой состязания.

– Но ведь сам Смотритель спускается на улицу безо всяких помех. Получается, что невидимые стены не страшны ему.

– Так он, значит, устроен. На Бойле для Смотрителя не должно быть никаких преград. А разве это важно?

– Очень важно. До Хозяев далеко, а Смотритель близко. В конце концов, от него на Бойле зависит очень многое. Мы должны как-то приручить его или, в крайнем случае, обмануть. Это ведь безмозглое создание, способное действовать только в привычных для себя обстоятельствах. Оказавшись, образно говоря, в тупике, он сразу растеряется.

– Как-то не верится, что человек способен бросить вызов Смотрителю.

– Почему бы и нет! На то мы и люди, чтобы постоянно бросать кому-нибудь вызов. Природе, богам, судьбе, здравому смыслу, самим себе. В тех далеких краях, откуда я пришел, люди заставили служить себе даже самых свирепых хищников. Правда, на это понадобилось очень и очень много времени.