Плененное сердце - Бертрис Смолл

— Нужно идти домой, — твердил барон единственному сыну. — Мейда ушла, и твоя скорбь ее не вернет.

— Я хочу быть с ней, — глухо ответил Хейл.

— У тебя есть жена! — рассердился сэр Удолф. — Которая более чем терпелива с тобой. У тебя долг перед ней, передо мной, перед Вулфборном!

— Эта шлюха не может забеременеть! — воскликнул Хейл. — Я трудился над ней почти каждую ночь, с тех пор как ты заставил меня жениться! Мое семя никак не укореняется в ее чреве! От нее никакой пользы ни мне, ни тебе, ни Вулфборну! Ах, если бы ты только согласился принять Мейду!

И Хейл безутешно зарыдал.

— Мейды больше нет. И ничего уже нельзя изменить. Прилепись к жене своей и больше не называй ее шлюхой. Аликс — порядочная женщина. И со временем даст тебе сына, — строго сказал сэр Удолф и кивнул мужчинам, державшим Хейла под руки: — Ведите его домой, парни.

— Отпустите меня! — вырывался несчастный… — Я хочу остаться с моей Мейдой!

Но слуги, выполняя приказание сэра Удолфа, потащили его домой, где насильно вымыли и переодели, а когда зажгли свечи и фонари, проводили в парадный зал и усадили за высокий стол, по правую руку от сэра Удолфа. Аликс сидела по левую. За ужином Хейл ничего не ел, только прикладывался к вину. Барон беседовал с невесткой, изредка пытаясь вовлечь в разговор сына. Но тот не отвечал ему.

Когда со столов убрали, Аликс поднялась, присела перед мужчинами и молча покинула зал.

— Сегодня ты пойдешь к жене, — велел сэр Удолф. — И будешь обращаться с ней нежно и почтительно, потому что она не сделала тебе ничего дурного.

— Ублажай ее сам! — рассерженно прорычал Хейл.

Лицо барона побагровело от гнева.

— Я избаловал тебя! — жестко бросил он. — Я был не против того, что у тебя есть любовница. Так поступают многие мужчины, но ты не мужчина, потому что ведешь себя как капризный ребенок. Неужели ты должен приходить к жене, как жеребец к кобыле? Почему ты так ее позоришь?

— Она не Мейда, — упрямо твердил Хейл. — Почему ты никак этого не поймешь? Твой внук и наследник умер вместе с Мейдой. И другого не будет, черт бы тебя побрал!

Хейл метнулся к выходу, но барон приказал слугам следовать за ним.

— Найдите его и отведите к жене!

Он осушил кубок и жестом велел слуге налить еще вина.

Поднявшись к себе, Аликс широко раздвинула занавеси, и осенняя луна заглянула в окна, протянув по полу желтый луч. Аликс отпустила Бэб, чья наглость и склонность к болтовне раздражали ее. Рано или поздно придется найти другую служанку. Но лучше подождать, пока забеременеет, и тогда сэр Удолф ни за что ей не откажет.

Аликс распустила длинные волнистые волосы и стала их расчесывать. Мать говорила, цвета они у нее темно-золотистого дикого меда. И на ощупь шелковистые…

Неожиданно в коридоре послышался шум. Дверь с грохотом распахнулась, и двое здоровенных слуг втолкнули в комнату Хейла. Аликс подскочила от неожиданности, когда он свалился у ее ног.

— Хозяин велел привести его к вам, — гнусно ухмыльнулся тот, что постарше, после чего оба ушли, прикрыв за собой дверь.

Хейл медленно поднялся.

В комнате горели свечи, и он мог беспрепятственно разглядывать Аликс в ее простой батистовой сорочке. Длинные волосы обрамляли хорошенькое личико и падали на плечи.

— Ты не Мейда, — глухо сказал он наконец.

В его глазах стыла пустота.

— Нет, но я твоя жена, Аликс, — тихо ответила она.

— Ты не Мейда, — прошипел он, постепенно приходя в нездоровое возбуждение. — Моя дорогая Мейда ушла, а ты жива. Ты не заслужила того, чтобы жить!

Он шагнул к ней, протягивая руки.

Перепуганная Аликс пронзительно вскрикнула. Пустой взгляд сменился выражением безумной ярости. Она с громким визгом упала на кровать. Хейл повалился на нее и сжал шею.

— Я не позволю тебе жить, если моя Мейда мертва! — холодно отчеканил он, все сильнее стискивая руки.

Большие пальцы впились в мягкую плоть.

Аликс отчаянно отдирала эти руки, взывая о помощи. Из последних сил сопротивляясь безумцу, она пыталась сесть, царапала его лицо, дергала за волосы. И тут, к ее великому облегчению, дверь снова распахнулась и вбежавшие слуги оттащили Хейла. Сэр Удолф стоял на пороге, потрясенно взирая на представшую его глазам сцену.

Неожиданно Хейл вырвался и с криком бросился вон из комнаты.

— Схватите его! — проревел взбешенный барон. — Аликс, дитя мое, простите меня! В своем желании получить внука я вынудил его прийти к вам, не думая о том, что после смерти Мейды прошло слишком мало времени. Простите его. Простите меня.

Ничего не поделать: барон отправился искать сына. Безумец поднялся наверх, на чердак, где спали слуги. На этом верхнем этаже был узкий коридор, и, добравшись до него, барон увидел, что сын стоит в открытом окне. На какой-то момент ему показалось, что сердце его сейчас остановится, но оно продолжало биться. Слуги словно примерзли к полу.

— Прости, отец, но я должен идти к своей Мейде, — отчетливо и спокойно объявил Хейл и шагнул вниз.

— Иисусе! Мария! — вскричал один из слуг.

Оба перекрестились.

Сэр Удолф продолжал смотреть на то место, где еще минуту назад стоял сын. Его сын. Больше его нет.

Барон повернулся и, не чувствуя под собой ног, побежал вниз. От конюшен с криками мчались люди, показывая туда, где лежал распростертый на земле Хейл. Шея его была свернута под неестественным углом. Сэр Удолф встал на колени у тела сына.

— Он мертв, милорд, — прошептал кто-то.

— Убил сам себя… — раздался другой голос.

— Теперь он и Мейда вместе, — пробормотал третий.

Сэр Удолф оцепенел от горя.

Наконец он встал.

— Отнесите его в дом, — приказал он. — Я иду к его жене.

Повернувшись, он медленно побрел к дому. Его сын мертв. У него нет наследника. А ведь ему уже за сорок.

Поднявшись наверх, он без стука вошел в комнату Аликс.

— Господин мой, — встрепенулась она при виде свекра, — что случилось?

— Мой сын мертв, — медленно, словно пробуя слова на вкус, произнес сэр Удолф. — Мой сын покончил с собой, но этого я священнику не скажу. Он должен быть похоронен по церковному обряду.

Аликс смертельно побледнела.

— Почему?.. Как?! — начала она, но почти сразу же осеклась.

Огромное облегчение охватило ее: со всеми унижениями и грубостью покончено!

— Он любил ее, — сказал барон, и в голосе его прозвучало что-то вроде удивления. — И выбросился из чердачного окна, чтобы быть с ней. Он действительно любил дочь мельника. Любил простолюдинку, предки которой были рабами! И все же он любил ее, хотя она совершенно ему не подходила! Мужчины женятся из-за богатства, положения, земли, но не ради любви!