За красивые глаза (сборник) - Светлана Алешина

– Ты ничего не путаешь, Лариса? Ты уверена? – серьезно спросил Нилов.

– Абсолютно.

Нилов снял трубку телефона, набрал номер и отдал соответствующие команды. После этого он повернулся к Ларисе:

– Кстати, чуть не забыл. Вот, это тебе, – он достал из кармана конверт и передал его Котовой.

– Что это? – спросила она.

– Я получил за тебя деньги, перевод из Тарасова, как ты и просила. И туда же положил временные права.

– Ай да Степаныч! Ай да молодец! – обрадовалась Лариса. – С деньгами-то я теперь не пропаду.

– А я? – обиженно вскричал Нилов. – Я разве не молодец?

– Ты – само собой! – целуя его в щечку, ответила Лариса с улыбкой. – Просто Степаныч так редко вызывает у меня радостные эмоции…

Поиски господина Малофеева не привели к положительному результату – этот эстетствующий индивидуум попросту исчез. У дома, где обитал подозреваемый, были оставлены оперативники для наблюдения и задержания, в случае если «объект» появится.

В небольшом информационном агентстве, где Илья Константинович занимал высокооплачиваемую должность эксперта по проблемам местного самоуправления в регионах, сказали, что накануне Малофеев взял несколько дней за свой счет. По тону говоривших чувствовалось, что коллеги Малофеева недолюбливали, видимо за излишнюю манерность, высокомерие и отчужденность от тесного журналистского коллектива.

– Найдется, куда он денется! – с уверенностью сказал Нилов после решения объявить Малофеева в розыск.

Сюрпризом, однако, стало исчезновение Кориандра – не менее таинственное и подозрительное, чем его приятеля. На работе сотрудники понятия не имели, где шляется их шеф. Впрочем, особо этим не интересовались. Однако самые наблюдательные отметили, что ранее за Андрианом Вахтанговичем такого не наблюдалось. Нилов подумал было объявить в розыск и гражданина Коридзе, но передумал, не найдя достаточных на то оснований.

Сейчас он сидел в своей квартире в обществе Ларисы и бутылки самой дешевой водки. «Чтобы не спиваться, – пояснил он недоумевающей Котовой. – Такой гадости больше бутылки не выпьешь, а утром, когда просыпаешься, наступает такой жестокий бодун, что пить не хочется ну просто неделями».

– Что делать-то будем? – вопрос был адресован Котовой.

– Кого мы еще не проверяли? – деловито осведомилась в свою очередь Лариса.

– Всех. Всех проверили. Некоторых даже по нескольку раз.

– А Игоря Бесфамильного, вашего главного подозреваемого? Я почти уверена, что он не виноват.

– Пока не выяснится степень участия в этом деле Малофеева и Коридзе, Игорь будет в камере, – отрезал Нилов. – А вообще, с ним говорили наши ребята. Я тебе рассказывал. И он почти сознался в убийстве.

– Ага, – саркастически усмехнулась Лариса. – А то я не знаю ваших методов. Короче, звони, заказывай мне пропуск, я еду к нему.

– Есть, мон женераль, яволь, майн либен фюрер, – начал паясничать уже слегка нетрезвый следователь. – Р-р-разбежалась. А пожалуйста где?

– Тебе трудно? – не оценив юмора, Лариса нахмурила брови. – Или дожидаетесь очередного трупика, очередного «глухаря»?

– Ладно, – Нилов лениво потянулся к телефону и, набрав номер, выполнил-таки просьбу назойливой женщины. Назойливой. Иногда даже очень. Но, черт возьми, как же великолепна в постели эта «новая русская»!

Когда Лариса проникла в стены КПЗ, на нее накатили недавние воспоминания о ее собственном пребывании там. И пусть сейчас она находилась не в камере, а в комнате для свиданий, обстановка оставалась мрачной – тюрьма, она, как известно, и в Африке тюрьма.

Лицо вошедшего в комнату художника Игоря Бесфамильного ничего не выражало. Ни печали, ни радости. Лариса отметила про себя его чрезвычайно изможденный вид и огромные синяки под глазами – то ли следы недавних побоев, то ли последствия бессонных ночей.

– Здравствуйте, Игорь, – как можно доброжелательнее и мягче произнесла гостья.

– Добрый день. Хотя кому как, – отозвался Игорь совершенно бесстрастным голосом, явно принимая посетительницу за «ментовку».

– Меня зовут Лариса Котова. Волею судьбы я оказалась вовлеченной в эту историю. И теперь пытаюсь выбраться из нее, начав собственное расследование. Так что можете считать меня частным детективом. И еще – я искренне убеждена в том, что вы невиновны, и в настоящий момент многое будет зависеть от того, что вы мне расскажете. В том числе ваша свобода.

– Ладно, – в голосе Ларисиного собеседника проскользнула заинтересованность. – Задавайте ваши вопросы.

– Зачем вы приходили той ночью к Кориандру?

– Блин, – начал раздражаться Игорь. – А я-то думал… Да задавали вы мне этот вопрос. Тысячу раз задавали. «Верю в вашу невиновность», – передразнил он Ларису. – Цирк! Вам что, больше делать нечего, как ко мне ходить? Улики есть – сажайте. Признания я все равно писать не буду! Слышите? Не буду! Вы, простите, в каком звании?

– Я уже сказала – я не из милиции. Если хочешь знать, – Лариса тоже начала раздражаться и перешла на «ты», – я сама была там той ночью. И знала Виту всего несколько часов. И в камере сидела в качестве подследственной…

– Хорошая была девушка, – неожиданно сказал Игорь. – Я очень сожалею. Дурак… Простите, сорвался. Но эти менты… – Игорь испытующе глянул на Ларису, как она прореагирует на это слово.

Реакция была нулевой, и задержанный продолжил:

– Эти менты ведь ни хрена не делают! Я чувствовал, что ее увлечение Стасом плохо кончится. Я ей говорил, предупреждал, а она… Этого козла Стаса надо искать! Он во всем виноват!

– Стас мертв, Игорь, – прервала юношу Котова. – Его убили. В собственной квартире пустили пулю в лоб. Так что ты уже почти вне подозрений. Почти.

– Блин… Но не я это, – как-то сразу растерялся Бесфамильный.

– Ну, – засмеялась Лариса, – это-то понятно. Ты же тут был, в камере. Ты физически не мог этого сделать.

– Я имею в виду, что Виту не я убивал, – прижал руки к груди Бесфамильный. – Я люблю ее… Любил… А насилие я ненавижу в принципе. Художник и насилие – это вещи несовместимые, сами понимаете. Виточка… Моя Витаминка, – он неожиданно всхлипнул.

– Расскажи про Стаса, – мягко попросила Лариса. – Все, что тебе о нем известно.

– Хорошо, – вздохнул Игорь и начал…

…Вита и Игорь. Игорь и Вита. Только так говорили о них в родном институте. Всегда вместе. Всегда веселые. Счастливые. Они встречались уже около года. Они всегда были вместе, несмотря на то что Вита училась на втором курсе, а Игорь уже оканчивал институт.

Вита побывала в доме родителей Игоря в подмосковных Люберцах. Очаровательная латышская девушка очень понравилась маме Игорька. Вместе они съездили на неделю в Прибалтику – на родину Виты, где кандидатуру потенциального зятя одобрил потенциальный тесть, важный бизнесмен Артурас Эйгелис.

Они мечтали. Мечтали об известности и славе семейной пары художников. О персональных выставках в Париже и Нью-Йорке, мечтали о детях…

Спорили. Спорили иногда до хрипоты и весело смеялись потом над этим. Вита хотела мальчика, а Игорь – девочку.

А еще Игорь был категорически против, когда Вита предложила ему маленькую таблеточку «для прилива вдохновения». Именно на этой почве и разразился их первый скандал. Игорь громко хлопнул дверью, обозвал невесту конченой наркоманкой и ушел.

Помирились они на следующий день. Вита пообещала завязать, а Игорь на коленях просил прощения за вчерашние грубые слова. Слово свое девушка сдержала. По крайней мере, Игорь никогда не видел ее «под кайфом». Хотя… Сейчас, находясь в камере, он не был уверен в этом.

Свадьба была назначена на конец апреля и должна была состояться в Подмосковье. С обеих сторон шли активные приготовления. А в январе, сразу после зимней сессии, появился этот Стас. Он сразу вызвал у Игоря отвращение. Как человек культурный, воспитанный и до мозга костей интеллигентный, Ларисин жених не мог испытывать добрых чувств к грубоватому и нахальному Стасу. К тому же, по слухам, этот тип баловался наркотиками, а наркоманов Игорь не терпел. Презирал и ненавидел.

Но именно к нему, именно к этому низкоинтеллектуальному и бездарному индивидууму ушла Вита. Его любимая Вита…

– Знаете, – говорил Игорь Ларисе, – я знал, что Стас неискренен с Витой. У него была какая-то цель.

– Почему ты так решил?

– Потому что, прежде чем начать за ней ухаживать, он наводил о ее семье справки.

– То есть?

– Очень просто. Я однажды в туалете случайно подслушал, как Стас спрашивал у кого-то, где учится девушка по фамилии Эйгелис. Он ведь вообще с другого факультета. Я еще Вите об этом рассказал, а она смеялась. Спрашивала, ревную ли я. Ей всегда нравилось быть в центре внимания.

– Когда это было? Когда Стас начал за ней ухаживать?

– Где-то с месяц назад. Скажите, Лариса, то, что я рассказал, может помочь?

В голосе Игоря было столько боли и мольбы, что Котова поняла – ковыряться в болезненном прошлом Игорю тяжело. Поняла она и нечто другое…