Герцогиня Пять Мешков (СИ) - Юраш Кристина

- Вряд ли кто-то в замке выжил, - плакались слуги, чем-то гремя.

- Апхи! – послышался громкий чих, и шмыганье носом. Пять Мешков звонко чихнула, утирая нос. В этот момент Бертран понял, что сейчас остатки репутации подохнут в ужасных муках. При мысли о том, что ему придется прожить жизнь вместе с Пять Мешков, и, добрые слуги, в отместку за все его издевательства, похоронят их вместе в семейном склепе, Бертран предпринял попытку разорвать сначала веревку, а потом превентивно овдоветь.

- Здесь есть кто-то живой! – оживились слуги, распахивая двери.

- Ииии! – пискнула Пять Мешков, пытаясь прикрыть свою наготу юбкой.

- Какой ужас! – опешил старенький Гиос, глядя на злющего Бертрана и на Пять мешков, которая зарылась в солому. – Бедняжка, кто же такое с тобой сотворил?

«Началось!», - пронеслось в голове у Бертрана, а он от досады скрипнул зубами, с ненавистью глядя на столпившихся слуг, целиком и полностью разделяющих мнение старика одобрительными возгласами.

- Это же немыслимо! – ужасались слуги, прижимая руку ко рту и глядя на Пять Мешков. – Это ж надо так было! Бедняжечка! Ни в какие ворота!

«Это она – бедняжечка?», - снова скрипнул зубами герцог, полоснув ненавистным взглядом всех, кто бесцеремонно вломился в амбар.

- Это ж надо так! Как не стыдно! – покачал головой старенький Гиос. – Такое бесчинство сотворить!

«Ненавижу, сволочи!», - шумно втянул воздух герцог, сжимая кулаки.

- А ну развяжите его! – строго произнес старик, а Бертрану попытались развязать руки, но узлы были такие, что никто не мог с ними справится! Пришлось разрезать из ножом.

- Бедняжечка, - подлетел старый Гиос к … Бертрану, обнял его и прижал к себе. И слуги бросились утешать герцога.

Опешивший Бертран стоял, чувствуя, что что-то не то. Обычно в такие моменты все бегут утешать девушку и сочувствовать ей, но сейчас, слуги утешали и сочувствовали ему.

- И почему он раздетый? – ужаснулся старик.

И вот тут герцог вспомнил про помои и стирку. Это было куда страшнее «испорченной» девушки. И такого позора он бы не пережил! В этот момент он готов был даже на ней жениться, лишь бы она не вспомнила про помои!

- Я… - начала Пять Мешков, но Бертран тут же опередил ее, надевая на себя рубаху. – Я, между прочим, жизнь спасла! А вы… Эх! Даже не поблагодарили. Правильно говорят, не делай людям добро!

«Так это было добро?», - дернулся глаз герцога. Он представил масштабы «зла» и понял, что только что заглянул в глаза своей смерти.

- Спасибо, - заметил Бертран, скрипя зубами. Это звучало так, словно он выносит приговор. – Что бы я без тебя делал!

Последние слова прозвучали с легким оттенком мечтаний, словно прошлое уже не воротишь.

- Да ладно, не стоит благодарности! – вдруг зарделась Пять Мешков, махнув рукой.

«От нее нужно избавляться!», - мелькнуло в голове Бетрана, когда он зыркнул на Пять Мешков. Совесть сдохла. Но воняла так нестепимо, что позволить себе сбросить девчонку в пропасть, герцог не решился. Вонь совести заставила герцога быть не таким поспешным. «Выдам замуж!», - решил он, поглядывая на слуг.

- Сегодня в полдень всем холостым слугам мужского пола собраться во дворе замка. Это приказ! Женить буду! – прошипел герцог, сбрасывая с себя заботливые руки и выходя на свежий воздух.

Через два часа все обитатели замка, для которых удар между ног был равносилен смерти, собрались огромной толпой. Поначалу они переглядывались, пожимали плечами, удивленно чесались и вздыхали. Здесь были и те, кто работал в кузнях, на полях, в мастерских. От совсем юного до дряхлого старичка, которого принесли двое крепких ребят.

Такого не было уже довольно давно, чтобы герцог лично женил слуг.

- И приданное богатое дает! – перешептывались слуги. – Интересно, сколько даст?

- Итак, - герцог прошелестел крыльями и приземлился на землю. Он уже был отмыт, почищен и выглядел сурово. Его черный камзол, приводящий в ужас всех слуг, был щедро украшен россыпью драгоценных камней. – Есть невеста!

Может, другой бы герцог сделал это как-то поизящней. Но Бертрану были чужды все эти пафосные расшаркивания.

- Даю за нее приданное в триста золотых! – произнес герцог. – Кто согласен?

Для крестьянина эта сумма была огромной настолько, что несколько женихов сразу упали в обморок.

- А невесту посмотреть можно? – где-то чуяли подвох слуги.

- Хорошо, - согласился Бертран, считая свое предложение верхом хозяйской щедрости. – Вот она! Молодая, красивая, работящая, хозяйственная!

Ему ужасно хотелось добавить «рыжая» и «уберите ее от меня подальше!», но герцог решил не спугнуть свой единственный шанс.

Пять Мешков стояла и мялась, смущенно наматывая платье на палец.

- Это что? Исабо из Мэртона? – спросил кто-то из толпы. В этот момент герцог понял, что допустил самую большую ошибку во всем гениальном плане. Невесту опознали! И это весьма осложняло дело.

- Исабо из Мэртона? – по толпе женихов пробежал тревожный шепот.

- Триста пятьдесят! – Бертран исправлял ошибку, как мог. – Есть желающие?

Кто-то из женихов встал на колени и горько заплакал. И герцог не мог его осуждать.

- Четыреста! – давил Бертан, глядя на женихов, которые хранили солидарное молчание. Где-то в глубине дружного стада слышалось: «Простите боги, все грехи мои!».

Глава двенадцатая

Ну и дурак же он! Когда я сказала поблагодарить, это не значит, что нужно мне денег насыпать и мечты осуществлять. Но, зря я плохо думала про герцога! Он вон какой благодарный оказался.

Столько женихов собрал! И такие деньжищи обещает! Я стояла и смотрела, на женихов, которые смотрели на меня. Ну и жадные же они! Вон уже сколько приданого обещают им!

- Десять тысяч! – выдохнул герцог, стоя рядом. – Красивая, молодая, работящая, десять тысяч!

Я подняла на него глаза, видя, как дрожит его рука. Он посмотрел на меня странным взглядом и вздохнул. И тут я поняла. Герцог понял, что влюбляться начинает, поэтому хочет меня услать куда-нибудь. С глаз долой. Надеется, что забудется. А то вдруг потом не сдержится и снова на сеновал бросит? А ему нельзя! Ему же аристократка нужна. И буду я им глаза мозолить! И невеста ревновать будет, и герцог себе места не найдет!

- Тринадцать тысяч, - сглотнул герцог, на мгновенье закрыв глаза. А сам же потом вспоминать будет. Заскучает, небось. Жаль мужика, хороший. Вот так я ему всю жизнь загубила.

***

Герцог чувствовал, как огромная зеленая жаба душит его, когда он выдавил из себя: «Пятнадцать тысяч!». Но в глазах женихов понимания не нашел. Да такие деньги не каждый мелкий аристократ за дочь дать может!

- Мама моя тоже, когда за папу замуж выходила в девятнадцать лет уже вдовой была.  Десять мужей схоронила. У нее, почитай, почти половина кладбища мужей, - послышался голосок рядом, когда герцог почувствовал приступ дурноты.

«Если что – заставлю силой жениться!», - подумал он, выбирая кандидата.

- А отца на свадьбу пригласить можно? – спросила Пять Мешков, пока Бертран выбирал жертву. Как мужчина он очень сочувствовал, но как герцог был немилосерден.

- А то он и так никуда не выходит, - вздохнула Пять Мешков. – Еще бы! Никак к деревянной ноге не привыкнет!

На мгновенье герцог представил, как одним глазом смотрит на то, как его единственная рука пытается поправить деревянный костыль на ноге, и сделал над собой усилие.

- Миллион! – произнес он, а все ахнули.

Он, словно коршун со своими огромными черными крыльями возвышался над толпой перепуганных кроликов, выбирая себе жертву.

- Ну, хорошо! – зловеще произнес Бертран, пытаясь на глаз определить, кто ему больше всех не нравится и меньше всего пригодится. Так, кузнеца нельзя. Где потом такого искать? Этого тоже нельзя. Хороший повар.