Миссия: Выполнить любой ценой (СИ) - Аврора Новак

я чётко расслышал, что источником звука является точно не шуршащая трава или ветки. Это было живое существо.

По каменной кладке пола раздавался явный скрежет когтей.

Так, я иду назад. После сегодняшних волков, медведя и собак я не готов встретиться ещё с кем либо из богатой фауны нашей обновлённой планеты.

Не отворачиваясь от источника звука, я начал тихо отступать спиной вперед. Главное сейчас не натворить шума!

Шаг. Ещё шаг. Скрежет когтей повторился и к нему добавился полустон-полувздох. Шаг. Ещё шаг. Пусть мне повезёт и я тихо смоюсь отсюда и никогда не узнаю, что за тварь за углом. Но тут, по закону подлости, под ногу мне попадает небольшой камушек и я прокатываюсь по нему всей подошвой ботинка. Равновесие удержал, но шума все-таки наделал.

Зверь за поворотом затих, затем раздалось хриплое рычание — он меня почуял!

Теперь нет смысла возвращаться назад!

Вскинув автомат, я резко выскочил из-за угла, готовый стрелять как только смогу обнаружить противника, но стрелять не пришлось.

Над полом тоннеля, на огрызках торчащей из пола арматуры, висела, практически распятая, молодая волчица. Она была высотой в холке около полутора метров, белоснежная шкура с редкими рыжими подпалинами была перепачкана в крови. Изумительно красивое существо! Сильнее всего завораживали, гипнотизировали невероятные глаза волчицы. Правый глаз мутанта был льдисто-голубого цвета, а левый практически чёрным.

На полу, под телом несчастной, натекла огромная лужа крови и было ясно, что она не жилец, а её усиленная регенерация только продлевает муки.

Я подошёл к волчице поближе, чтобы понять можно ли ей как-то помочь. Животное глухо зарычало.

— Тише! Тише! Я же помочь хочу! — успокаивал её я.

Помню, Багги понимала меня и после того как я её спас, даже не пыталась убить. Может и волчицу смогу заговорить? Обошёл её вокруг, попутно осматривая помещение в которое попал.

М-да, как я и думал спасти её не получится. Разве что прекратить мучения, но быть палачом мне особо не хочется.

Вероятно, волчица провалилась сюда через прогнившую крышку люка колодца, снесла полусгнившую лестницу и напоролась на торчащую из пола арматуру, которая пронзила её тело насквозь в нескольких местах. Животное уже обессилено и даже не пытается спастись. Лишь наблюдает за мной из-под полуприкрытых век.

Одна арматурина полностью перебила ей позвоночник, отчего задние лапы безвольно повисли. Ещё три проткнули живот, грудь и бедро несчастной. Волчица хрипло дышала, временами поскуливая и перебирая передними лапами, словно пытаясь отползти от источника боли, но у неё получалось лишь поскрести кончиками когтей по полу.

Очередной прерывистый вздох и душераздирающий стон.

В городах почти нет животных. Это такая редкость, что увидеть хотя бы одно из них уже удача. Я уж не говорю о том, чтобы завести домашнего питомца. А сейчас передо мной в страшных муках умирает живое существо, которому я не могу помочь. Даже не потому, что она может попытаться сожрать меня, а просто потому, что такую махину мне не поднять. Я просто не смогу снять её с этих прутьев, а значит она будет и дальше мучительно умирать.

— Понимаешь… Я не могу тебя спасти! — сказал волчице, глядя в глаза. — И никто уже сможет.

Волчица, не отрываясь, смотрела на меня своими завораживающими глазами. Такое ощущение, что новая фауна планеты на порядок разумнее, чем была раньше. Или это отношение людей раньше такое было…

Но, как бы там ни было, в её глазах сейчас плескалась такая боль, такое страдание, что уйти просто так, бросив её здесь, я не мог.

Не отрывая взгляда, я подходил всё ближе к ней. На этот раз она уже не рычала и не клацала зубами, пытаясь схватить меня, а смирно ожидала своей участи. Я протянул левую руку к ней, но остановился в нескольких сантиметрах от её морды. Волчица внимательно следила за рукой.

Резкий выброс правой руки и в подбородок животного, по самую рукоятку, вошло лезвие ножа.

На мгновение в глазах волчицы проскользнуло удивление, затем облегчение и они закрылись навсегда.

А я осел на пол рядом с ней пытаясь унять дрожь в руках. Я не мог поступить иначе, не мог помочь ей, не мог оставить мучиться! Тогда почему так хреново?

Но сидеть долго не пришлось, потому как наверху, словно почувствовав смерть волчицы, тоскливо завыли её сородичи. От этого воя было не по себе. Они словно оплакивали смерть одной из них, но как они узнали, что она погибла именно сейчас? Совпадение?

Хотя какая разница? Это значит лишь одно — выбираться отсюда пока опасно.

Сколько ещё придётся сидеть в этом колодце? Я привычно засунул руки подмышки в попытке согреться. В животе призывно урчало. Что? Я осуждал людей, которые в такой ситуации могут думать о еде? Беру свои слова обратно! Как же хочется есть!!!!

Волки всё выли, и судя по звуку, находились совсем недалеко от меня. На всякий случай отошёл от люка подальше и скрылся в тоннеле, так как решил дождаться утра здесь.

Сел на корточки облокотившись спиной о стену и достал из кармана фотографию Моники. Маленький клочок пластика, на котором изображена моя дочь в последние часы своей жизни.

Что чувствуют родители, потерявшие ребёнка?

Мир словно сжимается до крошечной точки. Становится трудно дышать. Боль разрывает грудь, каждую клетку тела. Ты снова и снова прокручиваешь в голове момент потери и пытаешься найти способ спасти. И самое страшное, что находишь этот способ, но время не повернуть вспять. Ты знаешь, что если бы ты поступил иначе, то она была бы жива! И это мучает тебя изо дня в день.

Есть ли у человека душа? Если есть, то где она находится? В древности верили, что душа как раз находится в груди человека. Ерунда, скажете вы. Но отчего тогда такая боль в груди? Не от того ли, что твоя душа рвётся на части? Каждый раз, изо дня в день, от часа к часу. Время лечит? Как такое можно исцелить? Эта боль не проходит. Никогда! Просто кто-то находит то, ради чего можно жить и живёт дальше. А кто-то не находит.

Смотрю на фотографию и понимаю, что снова и снова рву свою душу на мелкие части. Но убрать фото не могу.

Она так похожа на Ксюшу! Темно-каштановые волосы, острый подбородок, маленький, чуть вздёрнутый носик. Глаза у Моники тоже Ксюшины, но на фото они закрыты.

Так сложно теперь смотреть на жену. Ведь каждый раз, когда я смотрю на неё, я вижу дочь. Это невыносимо! Может поэтому