Королева Виктория — охотница на демонов - А. Мурэт

И махнул топором.

«Это только со стороны кажется, что топором работать легко», — думал он, упираясь ногой в стол, чтобы высвободить лезвие, застрявшее в деревянной крышке. Из-за этого он упустил момент: мисс Корвент уже приблизилась почти вплотную; теперь единственное, что ему оставалось, лихорадочно соображал Квимби, это раскрутить топор вокруг себя, как это делают шотландские горцы — он видел их состязания между собой.

«Лезвие острое, — подумал он, — по крайней мере, в этом-то я теперь уверен. Но, Боже правый, как можно сосредоточиться, когда Перкинс так душераздирающе орет?»

Слава богу, лезвие вышло, и он снова отпрянул в сторону, чтобы найти пространство для маневра. Внезапно Перкинс перестал кричать. Квимби, приободрившись, снова приготовился к удару, а мисс Корвент все еще только подбиралась к нему. Он вновь взмахнул топором, и на этот раз промашки не было. Ему не пришлось раскручивать оружие, он просто опустил его со всей силы вниз, намереваясь рассечь туловище мисс Корвент надвое, желательно от головы до пят. Цель была достигнута, зомби раскрылась почти до самих бедер: две половинки ее туловища разделились, как расколотое полено или как створки горохового стручка, вываливая внутренности на пол… Они уже свисали и волочились, а она…

Она продолжала идти на него.

Квимби в полном изумлении смотрел на нее, затем его взгляд приковали к себе ее внутренние органы, падавшие на пол. У нее было тело слабой и беззащитной женщины, подумал он, но сердце и желудок она имела как у самого непобедимого зомби. Проклятая тетка!

Сбоку от него послышался низкий рев, и теперь на него наседала мисс Стенли. Он отпрянул в сторону, поднял топор и размахнулся так, что попал лезвием ей в череп, откуда серой массой брызнул мозг, после чего ее тело опустилось на пол.

«Голова, — подумал он. — Тебе нужно отсекать у них голову».

Повернувшись к мисс Корвент, он махнул топором дважды, отсекая обе половинки, и с облегчением увидел, как та опустилась вниз, прекратив, наконец, свое безостановочное, как ему казалось, наступление.

Теперь была очередь Жаклин, тоже стремившейся к нему, но он уже приспособился к своей новой роли заплечных дел мастера и быстро отделил ей голову от шеи. Весь обрызганный теперь кровью, он оскалил зубы и обрушил удары топора на мисс Пирс, пока та тоже не умерла — ее череп раскололся надвое, и макушка откатилась по полу на середину библиотеки, пополнив жуткую коллекцию растерзанных останков.

Под конец Квимби подошел к Джонсу, который совершенно не замечал кипевшей вокруг него баталии: он стоял над Перкинсом на коленях и пригоршней отправлял содержимое его живота себе в рот. Задыхаясь от отвращения, Квимби встал над ним и, собрав все свои силы, опустил топор на его шею. Удар был настолько мощным, что топор, двигаясь по заданной траектории, отсек не только голову Джонса, но и ногу Перкинса, чуть повыше колена.

Лишь теперь Квимби выронил из рук оружие и окинул взглядом поле боя. Но стоял он недолго. Резко повернувшись, лорд распахнул дверь библиотеки и ринулся вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки; он быстро достиг главного зала, где подбежал к большому, тяжелому занавесу и откинул его в сторону. Там обнаружилась огромная дубовая дверь, и лорд, пошарив над притолокой, нашел ключ, которым и открыл дверь. Оттуда пахнуло застоявшимся, влажным воздухом (который все же был не в пример приятнее, чем аромат фекалий в его библиотеке), когда он бежал по каменным ступеням в свою лабораторию.

В этом подвальном помещении он трясущимися руками зажег спиртовку, затем метнулся к стеллажу, выбирая нужное среди баночек с серебряными крышками и разнообразными этикетками, которые могли бы весьма заинтересовать знающего человека: здесь были дурман вонючий, белладонна, аконит; здесь было и многое другое, что Перкинс привез с Гаити и что было обозначено только символом.

Дрожащими руками Квимби смешал составные части в колбе, приладил ее над спиртовкой, нагрел до момента, когда пошли пузыри и запах, затем снял колбу и соединил ее содержимое со смесью других ингредиентов. Хорошо. Обычно этим процессом занимался Перкинс, отмеряя и смешивая, но и у него все вышло просто великолепно. Осторожно держа кувшин, он быстро пошел наверх. По их теории, чем меньше времени прошло с момента смерти; тем больше функций мозга можно восстановить. Вот и проверим это.

Итак, обратно в библиотеку. Чуть не теряя сознание от запаха и омерзительной атмосферы в комнате, Квимби отпихнул безголовое тело Джонса и склонился к Перкинсу. Подсунув одну руку ему под голову, он приблизил его губы к кувшину и влил ему в рот небольшое количество еще теплой жидкости, подождал секунду, пожал плечами и вылил туда же все содержимое кувшина.

После этого Квимби поднял топор и отступил к середине комнаты, оскальзываясь на лужах крови и кусках тел. Он стоял и ждал. Минуту-другую ничего не происходило. Вообще ничего, и Квимби уже испугался, что в спешке не так отмерил компоненты. Но вот губы Перкинса шевельнулись, и он кашлянул, выплюнув себе на подбородок смесь из влитой жидкости и крови; его глаза открылись, завращались, и все тело — совершенно неожиданно — вдруг дернулось с такой силой, что из положения на спине перевернулось набок. Внутренности в нижней части его живота, еще не сожранные, скользили из него, но это, похоже, нисколько не мешало его выздоровлению, которое шло все более активно: теперь он кашлял и сплевывал, извергая много грязной и зловонной жидкости; все его тело дергалось и тряслось, что очень сильно напоминало картину их предыдущих опытов с оживлением, так что Квимби теперь мог уже не беспокоиться — состав действовал. Слава богу, повторял лорд, слава богу, Перкинс жив. Иначе как прояснить весь этот кошмар?

С другой стороны…

Сохранил ли оживший Перкинс свою память?

Квимби ухватил покрепче свой топор и сделал несколько осторожных шагов вперед. Наверное, лучше быть поближе, если придется ударить.

— Перкинс, — позвал он негромко, — Перкинс, ты как там, в порядке?

Перкинс, у которого одна нога была отсечена выше колена, а живот раскрыт и опустошен, будто выеденная дыня, а шея и плечо превратились в одну большую дыру, из которой торчала белая кость, с обрывками хрящей и кровоточившей мышечной ткани, произнес: «Да, сэр, я думаю, что так, сэр».

— Молодец, — сказал Квимби, поднимая топор с одной-единственной мыслью: осторожность не помешает, а вдруг Перкинс притворяется; вслух же продолжил, — а ты… ты помнишь что-нибудь?

— Нет, сэр, — сказал Перкинс, — ничего. Я потерял сознание, сэр?