Путь Сатчитананды - Максим Демченко

то стараются максимально приблизить свою новую веру к привычному социокультурному окружению, что опять-таки дает нам право говорить о спонтанной, естественной инкультурации. Эта спонтанная инкультурация выражается, прежде всего, в способах индивидуального поклонения: повсюду в Индии можно встретить христианские алтари со следами индуистского культа: цветочные гирлянды на шее у Иисуса и Марии, курящиеся ароматные палочки, разбитые кокосы, которые обычно приносятся в дар божествам, и так далее. Входя в христианский храм, индийцы снимают обувь, обходят статую Иисуса или Марии по часовой стрелке (в индуизме такой обход называется «парикрама»), затем дотрагиваются до стоп изображения (стопы считаются в индуизме сосредоточием Божественной Энергии, существует много молитв, в которых преданные просят убежища «у лотосных стоп» Бога или святого). Не ошибемся, если скажем, что самый популярный христианский образ в Тамил-Наду — это Шри Милай Матха, или Пресвятая Дева Милапорская. Ее многочисленные мурти, одетые и украшенные точно так же, как и изображения Дурги или Лакшми, можно встретить в каждом уголке Южной Индии. Единственное отличие от индуистских богинь — корона, напоминающая митру, используемую в христианстве восточных обрядов. Обычно Мария предстает перед своими преданными в сопровождении святого Антония Падуанского и, несомненно, являет собой классический «инкультурированный» образ, чем напоминает в этом отношении Пресвятую Деву Гвадалупскую, которая явилась крещеному индейцу Хуану Диего в XVI в. в Мексике на горе Тепейак, которая издревле служила местом культа богини Тонантцин, которую многие местные жители отождествляют с Девой Марией.

История христианских паломников в Индии также насчитывает не одно столетие. Может показаться, что тот бум интереса к индийской культуре и философии, который мы переживаем в наши дни, — явление новое, однако уже в VI в. н. э. христианские общины Тамил-Наду принимали гостей из Европы, и первое имя, которое нам встречается в летописях, — это имя некоего Теодора, который поделился с потомками своим восхищением от собора святого Фомы. В 883 г. южноиндийских христиан посетили посланники английского короля Альфреда, а в 1292 г. — Марко Поло, который оставил множество записей, посвященных этой поездке. Таким образом, как мы видим, диалог между индуизмом и христианством — это не что-то. изобретенное в наши дни: предпосылки нынешних инкультурационных процессов вызревали столетиями. И все-таки в первой половине XX в. для двух французских священников, оказавшихся в одиночестве в чужой стране, начало пути христианской санньясы стало настоящим испытанием. У них было гораздо больше вопросов, чем ответов, поэтому первые шаги к основанию «Сатчитананда ашрама» были полны сомнений, проб и ошибок, прозрений и заблуждений.

Дева Мария на лотосе («Сатчитананда ашрам»).

АНРИ ЛЕ СО: «ХРИСТИАНСТВО И АДВАЙТА»

Возможно, теологи еще не нашли удовлетворительного теоретического решения проблемы религиозного плюрализма, однако они больше не могут отрицать, что для того, чтобы быть действительно «католической», Церковь должна адаптироваться в доселе неведомой степени в человеческом обществе, в котором она хочет стать отражением Царства Божьего. Исключительно внешнее приспособление или заимствование некоторых элементов из различных сфер искусства и фольклора не приведет нас к цели, так же как и адаптация литургии и пасторских методов (хотя все это также заслуживает уважения). Процесс становления «католичности» должен повлиять на теологические размышления. Более того, он должен достичь внутреннего центра сердца, где, веруя, человек предвкушает реальность Божественного присутствия внутри себя, тот опыт, который сначала призывает к молчаливому изумлению, и на этом этапе исключает все возможные формулировки. Все это приведет к новому рождению Церкви, входящей в новое культурное или духовное окружение. Несомненно, что этот процесс «католицизации» предполагает радикальный переворот в принятом на Западе подходе к теологии и духовности, и некоторым может показаться, что он размывает сами основы христианского вероучения, но, отвергая его, мы ставим под сомнение вопрос о свободе Духа[37].

2. Индийский бенедиктинский ашрам

В конце 1949 г. Жюль Моншанен и Анри Ле Со начали поиск подходящего места для основания нового ашрама. В Древней Индии ашрамы, как правило, возникали спонтанно: некий святой человек обосновывался в том или ином месте, к нему начинали приходить ученики, некоторые из которых оставались с ним. Французские священники не хотели отступать от этого принципа, но нехватка времени и стремление принять санньясу в полном смысле этого слова не давали им возможности ждать подходящего случая. Обследовав окрестности Кулитталая, они нашли прекрасное место на берегу священной реки Кавери, неподалеку от исторической вайшнавской столицы Шри Рангам и в непосредственной близости от деревеньки Таннирпалли. Реки — объект особого почитания индийцев: большинство из них представляют то или иное божество, а их общей матерью считается супруга творца мира Брахмы, богиня мудрости Сарасвати (олицетворением которой также является река — священная Сарасвати). Несмотря на то что самая почитаемая река Индии — Ганга — протекает в северной части субконтинента, проистекая, по преданию, из вод Причинного Океана от стоп Вишну, тамилы гораздо с большим почтением относятся к своей святыне — реке Кавери, которую даже называют «Дакшина Гангой», «Гангой Юга». Индийцы верят, что река — воплощение дочери Брахмы по имени Лопамудра (или Вишнумайя), которая однажды решила появиться в этом мире в образе юной девушки, став дочерью мудреца по имени Кавера Муни. В те времена на земле жил великий риши по имени Агастья, который также давал свои наставления Раме во время его похода на Ланку. Агастья совершал аскезы вдалеке от людей, и однажды он попросил богов, чтобы у него был свой собственный неиссякающий источник воды, чтобы ему не приходилось отвлекаться от своих медитаций в поисках воды. Боги обратились к Кавери с предложением послужить мудрецу, и она с радостью согласилась, ведь ее служение такой великой личности могло принести освобождение ее престарелому отцу. Кавери приняла облик реки, вошла в камандалу (сосуд) Агастьи и стала его супругой. По мнению тамилов, если омовение в Ганге очищает от всех грехов, то омовение в Кавери очищает саму Гангу, которая раз в год освобождается от тяжести людских проблем в ее водах. Деревня Таннирпалли, близ которой было решено построить ашрам, ничем не примечательна: несколько небольших деревенских храмов и уличных алтарей, лавки торговцев продуктами и разнообразными полезными мелочами и несколько десятков хижин. Большинство жителей можно назвать бедными, но, в то же время, нищие не скитаются по улицам, и у всех жителей деревни есть крыша над головой. Участок леса, на котором должен был расположиться ашрам, принадлежал одному из богатых прихожан отца Жюля: на нем в те времена находилась манговая роща и заросли других деревьев. Этот прихожанин считался благочестивым человеком и добрым христианином,