На корабле полдень - Александр Зорич

– Ну, есть где-то, – Афина порылась в карманах своего походного рюкзачка и извлекла на свет популярный среди серьезных людей универсальный переводчик.

Григорий, само собой, попробовал пустить шипение через «Сигурд». Но, к немалому своему удивлению, результата не получил!

«Неопознанный язык внеземного происхождения. Пожалуйста, обновите свои лингвистические базы», – извинительно бормотал «Сигурд».

– У тебя базы давно не обновлялись? – спросил Григорий.

– Ну… Года три, наверное, уже… Собственно, со дня покупки, – пожала плечами Афина.

Григорий уже был готов пуститься в пространные рассуждения человека сверхаккуратного и сверхметодичного о том, что регулярные обновления баз данных очень-очень важны, что их отсутствие фактически девальвирует пользу устройства, а также о том, что за три года земляне могли открыть не менее десятка новых языков, и так, оно, конечно, и случилось бы через несколько секунд, если бы оглушительный треск ломающихся мангровых деревьев не приковал его внимание к вещам более насущным, нежели чтение моралей.

Афина громко завизжала – так пронзительно умела визжать только она.

Покачиваясь на трех удивительно тонких для своей длины конечностях, над мангровой рощей возвышался элегантный синий гигант.

Его туловище (или, может, было бы правильнее сказать «центральная гондола»?) сразу же вызвало у Афины послеобеденные гастрономические ассоциации с лангустом. Тот же почерк природы, та же бугорчатая кираса, те же усы-удилища!

Гигант был многорук, словно индийский бог Шива. Но его конечности крепились к туловищу не как человеческие руки к плечевому поясу, а скорее как спицы гигантского колеса к ступице…

Афина присмотрелась… Синий гигант представлялся неописуемо странным даже ее видавшим разное глазам биолога!

Синий ходячий лангуст-шива был высотой с дачную водонапорную башню.

Три его конечности держали огромный дымящийся обломок, напоминающий по форме индейскую пирогу. (Четыре таких «пироги», составленные вместе, и задавали основу геометрии того летательного аппарата, который Афина назвала для себя «елочной игрушкой».)

А четвертая конечность, увенчанная черной блестящей сферой, ползла вдоль дымящегося обломка, будто бы сканируя его.

Из этого Григорий с Афиной сделали ошибочный вывод, что инопланетный пилот полностью поглощен изучением обломка своего флуггера. Они не приняли во внимание, что еще две конечности с такими же точно черными шарами, прошуршав в кронах мангровых деревьев, сориентировались прямо на «Эйлер».

В следующий миг инопланетянин прыгнул.

Он определенно воспользовался для этого не только мускульной силой пружинящих конечностей, но и импульсом какого-то двигателя – впрочем, бесшумного и не выдающего себя ни огнем, ни дымом.

Инопланетянин разом преодолел расстояние до берега и оказался… совсем близко!

Афина вновь закричала от страха и зажмурила глаза.

А Григорий, которому кричать не позволяли пол и военный билет, вскинул «Сайгу» к плечу и нажал на спусковой крючок.

Верным было это решение или ошибочным – как знать…

Ударившись о синий панцирь инопланетянина, пули с жужжанием ушли на рикошет.

«Сайга» выстрелила вновь – Григорием двигала присущая его характеру методичность. Есть ли толк, нет ли, если уж начал – продолжай.

Гигант помедлил, словно бы о чем-то интимном размышляя, а затем взмахнул гибкой, как змея, конечностью и… выбил из рук Григория оружие!

Ученые-супруги в отчаянии переглянулись.

Лица обоих были перекошены гримасами ужаса.

– Бежим! – скомандовал Григорий.

Не оглядываясь, они взлетели вверх по трапу.

Едва переступив комингс гермодвери, Григорий рывком втянул Афину внутрь шлюзовой камеры и ударил кулаком по оранжевому рычагу экстренной блокировки.

Хлопнули пиропатроны.

Питоном зашипел воздух высокого давления.

Двухтонная плита гильотиной рухнула вниз.

– Он хотел нас убить! Ты видел?!! – всхлипнула Афина.

– Если бы он хотел нас убить, радость моя, он бы нас определенно уже убил, – рассудительно возразил Григорий.

– Я замужем за занудой, – нашла в себе силы улыбнуться Афина.

– За реалистом! И как реалист я тебе говорю: сейчас мы должны разделиться.

– Что-о?!! – Красивые глаза Афины округлились.

– Разделиться, – твердо повторил Григорий. – Ты идешь в грузовой отсек, там находишь ящик с гранатометом, этот ящик открываешь, достаешь гранатомет и внимательно читаешь инструкцию. А я в это время постараюсь взлететь.

– Постой… Но в том случае, если ты благополучно взлетишь, гранатомет нам не понадобится. Ведь так?

– Так-то так… Зато если не взлечу – станет последней надеждой.

– Как-то все мрачно…

– Мрачно будет, если ты гранатомет не найдешь.

Они разошлись – каждый в свою сторону.

Афина со всех ног неслась по гулкому осевому коридору.

Григорий, которому бежать было ближе, с маху плюхнулся в кресло первого пилота и сразу включил все, до чего мог дотянуться – даже кофеварку и освещение бардачка второго пилота.

Бодро затарахтели вентиляторы, топливные насосы втолкнули в тракт ДТ-фабрикатора первые четыре ведра дейтерия и трития.

«Эйлер» готовился к взлету по экстренному протоколу.

Это означало, что уже через две минуты на нижнюю группу дюз будет подано зажигание.

Но и синий инопланетянин не медлил.

Как показали Григорию камеры бокового обзора, шива в синем панцире, вооружившись парой страховидных серебристых бластеров, четырьмя свободными конечностями ввинчивал в их казенные части черные шланги. Вид этой амуниции не предвещал ровным счетом ничего вегетарианского…

Предусмотрительно отойдя на два своих гигантских шага назад, инопланетянин выстрелил. Карминно-красная вспышка облизнула борт «Эйлера». Заверещал парсер.

– Аварийная тревога! Потеря герметичности четвертого отсека! Целостность обшивки нарушена, оценочная площадь повреждений два квадратных метра!

Не обращая внимания на это печальное сообщение, Григорий закричал в рацию:

– Афина! Любимая! Если ты меня слышишь, постарайся где-нибудь спрятаться! Сейчас я приду за тобой!

Григорий отменил взлет – все равно парсер не допустил бы запуска двигателей при негерметичном корпусе – и, отстегнув фиксирующие ремни пилота, со всех ног бросился в корму.

«Эх, надо было сматываться отсюда вместе со всеми», – промелькнуло у него в голове.

Инопланетянин выстрелил еще трижды.

Григорий уже не видел этого. Но знал, что означает это адское шипение.

Григорий Болотов не считал себя храбрецом. И когда его отец-генерал после возвращения Григория со срочной службы предложил ему всерьез вступить на военную стезю, он с негодованием отверг это предложение как нелепое. «Я настоящий трус, папа! Тут не о чем говорить!» – кричал Григорий отцу, глухо ворчащему про семейные традиции.

Никаким особенным трусом он, конечно, не был. Просто очень уж любил математику и тишину кабинета. Но вот когда синий инопланетянин начал жечь обшивку его драгоценного «Эйлера», Григорий вдруг почувствовал, что питает к чужаку настоящую ненависть полноценного бойца-десантника и готов голыми руками оторвать нахалу его синюю башку. Надо же, какая скотина! Да знает ли он, этот синий, сколько «Эйлер» стоит? И вообще, в каких это инопланетных законах написано, что можно ломиться в чужой звездолет?! Пугать чужих жен?!

В общем, кровь Григория бурлила от адреналина. И если бы отец-генерал увидел в эти минуты своего сына, он бы не сдержал улыбки законной гордости…

На крыльях новообретенной воинственности Григорий влетел в грузовой отсек, озаренный тревожным мерцанием аварийных ламп.

Он сразу же приметил Афину.

Та вжалась в противоположный Григорию угол просторного ангара, плотно заставленный контейнерами и кварцитовыми аквариумами с аридотевтидами (Григорию не верилось, что они ловили их всего-навсего перед этим рассветом. Казалось – трое суток назад!).

В руках у Афины был красный топор с пожарного стенда.

Лицо ее, мокрое от пота, было одновременно и свирепым, и прекрасным особой неолитической красотой.

– Если тебя такую сфотографировать, получится неплохая проба для плаката «Не зовите Русь к топору», – пошутил Григорий.

Однако Афине было не до шуток.

– Тише! – отрывисто бросила она. – Он уже ломится сюда!

Григорий кивнул, лихорадочно озираясь: где же этот чертов гранатомет?!

Оказалось, оружие находилось в одном шаге от него. Григорий – как будто полжизни только тем и занимался – с легкостью отбросил защелки, открыл крышку и вытащил тяжеленную трубу на свет божий.

– Сим победиши! – провозгласил он, потрясая добытым.

При виде гранатомета Афина приободрилась. Она отставила топор и принялась приглаживать взъерошенные волосы – пряди-синусоиды летели в разные стороны, словно змеи на голове мифологической Медузы горгоны…