Меж двух миров - Дороти Лаудэн

— Это заповедь любви к ближнему. Мы все несем ответственность за других, и не только за ближних, но и за дальних.

Микаэла была по-настоящему удивлена. До сих пор его преподобие казался ей человеком, избегающим всяких конфликтов. Никогда бы она не подумала, что он отважится на такой риск — под свою ответственность пригласить этих детей в Колорадо-Спрингс. Неужто до сих пор она его недооценивала?

Микаэла, волнуясь, провела рукой по волосам.

— Я думаю, прежде всего детей нужно осмотреть. Мне кажется, что перед отправкой их сюда из приюта это не было сделано.

Она бегло улыбнулась его преподобию и пошла в больницу, чтобы все приготовить для обследования детей.

Во время осмотра священник тоже присутствовал в приемной.

— Боюсь, что многие из них довольно запущенны, — заметил он, глядя на тщедушное тельце девочки, которую Микаэла как раз прослушивала, приложив к ее груди трубку.

— Запущенны! — повторила доктор и снисходительно улыбнулась священнику. — Не то слово! Они все истощены. В некоторых случаях это привело к цинге, а у одного нашего пациента даже рахит. — Она погладила по грязной щеке маленького мальчика с впалой грудью. — Но вы правы, в первую очередь их нужно выкупать, переодеть в чистое и как следует накормить. — Она перебила сама себя: — А где, собственно говоря, вы собираетесь разместить детей?

Святой отец Джонсон, беспомощно развел руками.

— Ну, я надеялся, что большинство из них сразу же по прибытии в Колорадо-Спрингс обретут свой дом, — сказал он. — Но повозка прибыла не утром, как ожидалось, а к вечеру. И реакция людей…

Он смолк.

Микаэла кивнула. Ей было ясно, что отец Джонсон рассчитывал на другое поведение людей.

— Можно разместить их в церкви, — предложил он.

— В церкви? — Микаэла отрицательно покачала головой. — Но, ваше преподобие, ведь там нет ни кроватей, ни воды, ни возможности приготовить еду.

Джонсон пожал плечами.

— Но я должен искать выход. В конце концов, ведь это я вызвал сюда детей.

Впервые в голосе священника прозвучало сомнение, и Микаэла очень хорошо это понимала. День клонился к вечеру, дети провели в пути много часов. Им настоятельно требовалось пристанище.

— Мистер Джонсон?

— Да? — Его преподобие поднял голову. Глаза его светились надеждой и ожиданием.

— Я тоже не могу предложить вам полного решения этой проблемы, — сказала Микаэла. — Но до тех пор, пока детей не разберут по семьям…

Если быть честной перед самой собой, Микаэле пришлось бы признаться, что положение сложилось почти нестерпимое. Дети повытаскивали из шкафов все кастрюли и сковородки, чтобы создать оркестр. Те, что еще мылись, макали друг друга в ванну с головой. И только самые спокойные представители этой оравы мирно ковырялись в каминной золе.

Его преподобие пытался утешить девочку, которая горько плакала. Микаэла краешком глаза заметила, что, несмотря на все старания, его трогательное неумение приводило к обратному результату, и рев только усиливался. Она припомнила, что поначалу то же самое было с ее приемными детьми.

Колин только зажимала уши, тогда как Брайен пытался отобрать свой мяч у двух старших мальчиков.

— Колин, помоги же мне приготовить ужин, — подозвала к себе Микаэла приемную дочь.

Но та лишь метнула в ее сторону остервенелый взгляд.

— Интересно как, без кастрюль? И что ты вообще собираешься приготовить на такую ораву?

— Гораздо больше меня интересует, где они все будут ночевать? — Со двора вошел Мэтью, неся в руках охапку дров.

— Лучше всего в сарае, — предложила Колин.

— Но там холодно, — поспешно возразил Мэтью.

— Они будут ночевать в доме, — прекратила Микаэла этот спор. — Как-нибудь разместим.

Она сердито отвернулась и тут же наткнулась на взгляд священника, который стоял прямо перед ней.

— Знаете, что в вас самое удивительное? — сказал он, и Микаэла почувствовала, как щеки ее заливает румянец. — То, что вы всегда готовы все сделать для других и все отдать, как бы дорого вам это ни обошлось.

Щеки Микаэлы вспыхнули. Уже очень давно ее никто не благодарил. И хотя действиями ее руководила отнюдь не потребность в самоутверждении и похвале, она все же почувствовала, как необходимо ей признание.

— Это оттого, что я врач, — смущенно отмахнулась она. — Профессия сильно влияет на характер человека.

Микаэла видела, что ситуация ухудшается день ото дня. В первую очередь не хватало продуктов, поскольку маленький огородик доктора был рассчитан на то, чтобы прокормить четверых человек, но никак не двадцать. Ибо, помимо приютских детей, священник теперь тоже регулярно оставался у них ужинать.

Микаэла как раз была озабочена тем, как из оставшихся продуктов приготовить завтрак, когда до нее донеслись громкие, возбужденные крики и шум борьбы. Она выглянула из кухни, чтобы узнать, что это за шум, и увидела Колин и Брайена, которые рвали друг у друга из рук полотенце и тянули его каждый в свою сторону. А уж недостатка в выражениях, которые Микаэла категорически запрещала в своем доме, при этом никак не чувствовалось.

— Прекратите сейчас же! — Микаэла бросилась к дерущимся.

— Он взял мое полотенце, — негодовала Колин.

— А как же мне мыться без полотенца? — оправдывался Брайен. — Ведь ты все отдала приютским, — с укором бросил он своей приемной матери. — А что будет с нами, тебе безразлично.

— О чем ты говоришь! — На лбу Микаэлы пролегла суровая складка, и драчуны отступили друг от друга. — Мы со святым отцом сегодня же отвезем детей в город и раздадим по семьям. Тогда все ваши беды закончатся.

Она сердито глянула на обоих и скрылась на кухне.

И действительно, в тот же день Микаэла и его преподобие отец Джонсон повезли детей в город. Перед церковью сироты послушно выстроились в ряд, и жители города подходили, чтобы рассмотреть их поближе.

Пожилая женщина подошла к одной девочке и заставила ее раскрыть рот, чтобы посмотреть ее зубы.

— Не особенно-то, — неодобрительно поморщилась она. Микаэла мигом очутилась около этой женщины.

— Что вы делаете? Это же не ярмарка скота. Женщина со скучающим видом пожала плечами.

— Но ведь надо знать, что берешь в дом. И тут же равнодушно отвернулась.

Среди детей особенно выделялась одна старшая девочка. У нее были длинные черные волосы и миловидное лицо.

— Эй, вот ты! — окликнул ее владелец салуна Хэнк. — Как тебя зовут?

— Дженнифер, — послушно ответила девочка. Но Микаэла тотчас встала между ними.

— Хэнк, я боюсь даже спрашивать, что вы с ней собираетесь…