Месть гор - Риана Интераль

Анари впервые признала его красивым. Нет, до этого она допускала мысль, что,

возможно, он довольно привлекателен, но отгоняла ее при виде вечно кислой мины

Тенекина, а сейчас была готова просить у этой мысли прощения.

Он был поразительно похож на эльфа: лицо его имело высокие нечеткие скулы и

мягкие, почти женственные черты, темные брови резко контрастировали с белокурыми

волосами, что, впрочем, придавало лицу особое очарование, большие серые глаза

безупречнейшего миндалевидного разреза ностальгически взирали куда-то вдаль, а

на полных, обычно плотно сжатых губах играла едва заметная косая усмешка. В

принципе, Тенекин и Тайнар имели одинаковый тип лица, но, как выяснилось только

что, Тайнар был какой-то... не такой, хотя назвать его менее симпатяшным язык не

поворачивается. Просто немного другой.

- В нарцианский Орден Тэнров меня не приняли, - начал, наконец, Тенекин. -

Сказали, колинеистый сильно, выделяться будешь (хотя какое это имело значение?).

Мы тогда с мамой жили в пригороде Триллы, нашей столицы, а недалеко жил хел-Серайан,

мой будущий учитель. Ты же его видишь иногда, да? - Анари кивнула. - Вот, тогда

он предложил моей матери отправить меня в колинейский Орден, все равно же где-нибудь

придется учиться. Мама сначала протестовала, но потом учитель ее уломал, и вот я

здесь. Мне тогда было десять лет.

- И ты с тех пор ни разу не видел мать?

- Почему же? когда научился вешать порталы, чуть ли не каждый месяц в Нарциану

наведывался. Она жила там, как обычно, только уже без меня. Как обычно вазы

делала, хозяйством занималась и все такое.

- Она была обычной? В смысле, не тэнери?

- Нет, - удрученно покачал головой Тенекин. - Похоже, это у меня от отца.

Которого, впрочем, не знаю. - При этих словах он снова помрачнел, и Анари поняла,

что говорить на тему об отце сейчас бесполезно и небезопасно. Можно сделать

молчаливый вывод: однозначно папаша - колинеец.

- А как к тебе относились сверстники?

Тенекин мрачно усмехнулся.

- Без сомнения можно сказать лишь одно - не очень, - ответил он. - Сама же

знаешь, дети - существа жестокие, кто хоть чуть отличается, тому сразу спуску не

дают. А меня, белобрысого, вообще чуть не убили в один прекрасный момент.

- Как это?

- Лупили, вот как! Еле тогда до дома дополз. Мама плакала, выхаживала, и это был

всего один раз. В основном предпочитали не замечать, в игры не пускали, так что

я был совсем один. Совсем.

Анари его понимала. Ее одно время тоже заклевали этими рыжими волосами, но в

скором периоде обидчики ее начали сторониться, особенно после железной хватки ее

отца, которая чуть не оторвала ухо. Но у Тенекина такого папы не было...

- Знаешь, только ей нравилось со мной общаться, - после недолгого молчания

продолжил Тенекин. - Да. Мирава была очень доброй девчонкой, хоть и дочкой

богатых родителей. Только она старалась мне помочь, поддержать, поговорить со

мной, даже если ей и было это запрещено. Видно было, что Мираву бесили все эти

уроки этикета, поведения за столом и прочая мура. Она мне рассказывала про все

это с таким трогательным гневом и так носик забавно морщила, как сейчас помню, -

в глазах Тенекина вновь заиграли веселые чертенята. Но он не улыбнулся. - Нда.

Мама ее любила, но боялась, что мне попадет за общение с ней.

Анари поняла, что эта самая Мирава и есть его пассия.

- Сколько ей лет? - спросила она.

- Сейчас шестнадцать. Она на год младше меня. - Помолчав, продолжил: - Когда в

первый раз через портал пришел, ее семьи уже там не было. Они переехали в Триллу,

но иногда зачем-то возвращались. Я, конечно, разочарован был, что не застал, да

долго не хандрил - некогда было.

- Но ведь когда-то же ты ее увидел?

- Естественно, и не один раз и не один год. Мои пожизненные недруги детства как-то

раз даже в кольцо меня зажали, морду за Миру все пытались расквасить. В

результате кто кого, ты и сама поняла.

Анари прыснула.

- Примерно год мы не виделись. Мне недосуг было, да и ей тоже. А через год я

начал понимать тех сволочей, которых я раскидал. Она в пятнадцать лет уже очень

красивая была ("И ты тоже", - подумала Анари). Мы начали под луной гулять, на

скамейках сидеть, цветочки-лютики и все такое. Папахен ее узнал, что я вернулся,

устроил и ей, и мне разнос на полную катушку. Поначалу мне было непонятно, чего

он на меня так взъелся? А потом дошло: он всего-навсего всех граждан колинейской

наружности не переваривает, белобрысые его просто бесят. Морда шовинистская.

- А потом?

- А что потом? Вернулся в Колинею, переписываться начали. Я, конечно, мог бы и

мысленно, но Мира же не тэнери и даже не простая волшебница, и это могло ей

повредить. Потом она перестала отвечать на мои письма, а потом,... а потом

пришло последнее письмо. Содержание ты примерно знаешь.

Тенекин замолчал и склонил голову. За время всего рассказа Анари не могла

оторвать восхищенного взгляда от его лица. "Вот это любовь!" - удивленно

подумала она и сказала:

- И ты ее все еще любишь?

Тенекин вскинул голову.

- Ну, люблю. И что? Все равно никакого значения это уже не имеет. У меня теперь

даже нет никого, ради кого стоит жить.

- А мама?

- Она погибла два месяца назад. Умерла у меня на руках. Ты, наверно, слышала,

что демоны тогда чуть Триллу не захватили. Не получилось у них, слава богам, а

вот пригороды разворотили, в том числе и тот, в котором мы жили.... Эх, трудно

вспоминать. Куча трупов везде, у кого животы вспороты, у кого ноги, руки или

головы нету, а мама еще жива была. Дом разрушили, ее и придавило. Не получилось

у меня ее вылечить. Поздно было.

Анари поняла, что расспрашивать его дальше бесполезно.

- Я тебе уже доверяю, - бесцветным голосом сказал Тенекин. - Прошу, постарайся

не уподобляться Тайнару, не сплетничай. Я этого не вынесу.

- У меня такой привычки нет, даже не думай! - поспешно замахала руками Анари. -

я ни-ко-му не скажу!

Тенекин на эти заверения лишь вздохнул.

- Ты не представляешь, как я хотел кому-нибудь высказать все, - проговорил он с

оттенком грусти в глубоком голосе. - Но не мог. Меня бы не поняли.

Этой простой фразой последний лед в сердце Анари растаял окончательно. Да уж,

нелегко пережить детство без отца, насмешки сверстников, смерть матери и

предательство любимой. Еще и кучу чужих смертей. При таких обстоятельствах не