Приговор Лаки - Джеки Коллинз

— У Милы нет и никогда не было оружия, — ответила Ирен ровным голосом.

— У Тедди тоже его не было! — заорал Прайс. — Зато револьвер был у меня! А твоя дрянь дочь утверждает, что Тедди стрелял из моего револьвера.

— А где ваш револьвер сейчас?

— Можно подумать, что ты не знаешь! — усмехнулся Прайс. — Тебе известно, где я храню «травку», где лежат презервативы и где — носки. Так вот, я хочу, чтобы ты сходила и посмотрела, на месте мой револьвер или нет.

Ирен вздохнула.

— Я уже проверила, — сказала она. — Его там нет.

— Черт возьми! — взвыл Прайс и рассек воздух кулаком. — Этого только не хватало!

— Мила не могла его взять, — сказала Ирен. — Я не разрешаю ей заходить в дом, особенно когда меня нет.

— Твоя Мила ходит куда хочет и когда хочет, — перебил ее Прайс. — Она шляется по всему дому. И я знаю, что она побывала в моей спальне!

— Я никогда бы не позволила Миле…

— К дьяволу Милу! — решительно сказал Прайс. — Главное — добавил он несколько спокойнее, словно размышляя вслух, — что эта история может плохо отразиться на мне. Стоит только газетам пронюхать, в чем дело, и пошло-поехало!.. Все эти газетенки будут писать не о Миле и не о Тедди, они будут писать о Прайсе Вашингтоне — темнокожей звезде с застарелой привычкой к наркотикам и виски… — Тут, словно припомнив о каком-то важном деле, которое он давно собирался сделать, Прайс шагнул к бару и налил себе еще виски. — Слава богу, что Мэри Лу тоже была черной, — пробормотал он. — Если бы она оказалась белой, моего Тедди могли бы линчевать!

— А как насчет Милы? — подала голос Ирен. — Ей, наверное, нужен адвокат…

— Я уже сказал — плевать я хотел на твою Милу! — заорал Прайс. — Мне необходимо срочно поговорить с Тедди, так что поезжай в школу и привези этого идиота домой. О Миле поговорим потом, когда я выслушаю, что скажет мне мой собственный сын.

Тедди вернулся домой трепеща от страха. Прайс вернулся, он все знал, и Тедди ожидал самого худшего. Кроме того, Мила предала его. И не только предала — она оклеветала его, а Тедди не знал, как оправдаться. Теперь ему предстояло убедить полицию и суд в том, что убийца не он, а Мила, но Тедди понятия не имел, как это сделать, и от этого ему было еще страшнее.

Говард Гринспен предупредил его, чтобы он ни с кем не разговаривал о своем деле. Он и не разговаривал, но от этого ему было ничуть не легче. Все равно никто не мог защитить его от отца, которому ничего не стоило отругать его, отстегать ремнем или измолотить до бесчувствия. Прайс Вашингтон был способен и на это, особенно если перед этим он пил.

Когда Тедди вошел в гостиную, его отец сидел там, крутя в руках стакан с виски. Рядом стояла наполовину пустая бутылка, и у Тедди упало сердце. Это был скверный знак, так как, с тех пор как Прайс избавился от наркомании, он пил только тогда, когда не мог снять нервное напряжение никаким иным способом.

— Привет, па… — выдавил Тедди, робко останавливаясь на пороге, Прайс молча кивнул в ответ.

— Ну-ка, присядь, Тедди! — сказал он, указывая на небольшой диванчик.

Пока Тедди усаживался, Прайс молча следил за ним. Потом, тяжело поднявшись, он несколько раз пересек гостиную и наконец остановился перед сыном.

— А теперь, парень, я хочу, чтобы ты рассказал мне все, как было на самом деле, — сказал он. — Только не ври и не выкручивайся, иначе тебе же будет хуже. Ты понял?

Тедди почувствовал, что от стыда у него горит не только лицо, но и уши. Отец доверял ему, а он его подвел.

— Это все Мила! — выпалил он. — Я ничего не делал, па… Это… это было просто ужасно.

— Настолько ужасно, что ты испугался пойти в полицию? — требовательно спросил Прайс. — Неужели ты не понимаешь, что, сделай ты это, сейчас мы с тобой не сидели бы по уши в дерьме?!

— Я понимаю, — пробормотал Тедди, низко опуская голову.

— А если понимаешь, тогда расскажи мне обо всем, что произошло в тот день, расскажи честно, подробно и по порядку. Итак, с чего все началось?

Тедди судорожно вздохнул и начал свою печальную повесть. Он рассказал, как они с Милой поехали кататься, как украли из магазина несколько компакт-дисков, как пили пиво и нюхали кокаин в уборной на автозаправочной станции. Когда же Тедди наконец добрался до самого главного, в горле у него застрял такой комок, что он едва мог говорить.

Прайс внимательно слушал, изредка кивая.

— Значит, Мила отобрала ее драгоценности, а ты положил их к себе в карман? — переспросил он. — Так было дело?

Тедди кивнул, не смея поднять на отца глаза — так ему было тошно.

— Где сейчас это ожерелье?

— У Милы. Она взяла его.

— А мой револьвер? Тоже у нее?

— Я не знал, что это твой, — пробормотал Тедди. — Был у нее. Мила говорила, что избавится от него.

— О господи, ну и кашу ты заварил! — воскликнул Прайс, когда Тедди закончил. — Вот что, сын, я-то тебе верю, потому что знаю, что собой представляет эта сучка Мила. Но вот поверят ли тебе присяжные?..

Ведь ты — чернокожий, а она — белая, и это ей на руку. Если Мила найдет достаточно умного адвоката, то он сделает из нее новую Деву Марию, а тебя выставит мерзким, грязным ниггером, который скверно влиял на эту невинную, чистую душу. Ведь она говорит, что это ты пичкал ее наркотиками, угрожал ей, а потом изнасиловал. Кстати, тебе об этом известно?

Тедди выпучил глаза:

— Она говорит, что я… изнасиловал ее?

— Совершенно верно. Грязный ниггер трахнул нашу бедную белую овечку, и его надо за это наказать.

Именно так будут думать присяжные, парень.

— Но я ее не насиловал! — с негодованием воскликнул Тедди. — Она сама захотела, чтобы я ее… чтобы я сделал с ней это. Она сама вешалась мне на шею!

— И ты, разумеется, пошел даме навстречу, не так ли? Ты трахнул эту маленькую белую дрянь, потому что она этого захотела?!

Тедди с несчастным видом кивнул.

— Ага, понимаю, — насмешливо проговорил Прайс. — Вы, значит, поехали кататься, нанюхались кокаину и ограбили магазин. Потом Мила застрелила актрису, а теперь оказывается, что ты ее еще и трахнул, так?

Тедди снова опустил голову, машинально ковыряя ковер носком кроссовки.

— Я… я думал, что я ей нравлюсь, — проговорил он наконец. — Разве я мог подумать, что все кончится… так.

— Он не знал! — Прайс свирепо фыркнул. — Парень, ты был там, когда она выстрелила в Мэри Лу Беркли и в этого Голдена. Ты стоял рядом и смотрел.

Ты не пошел в полицию, ты не пришел ко мне. У тебя вообще-то с головкой все в порядке, а? Или ты — дебил, идиот, даун? Или эта девка совсем твою башку свинтила? — Прайс стоял перед сыном, широко расставив ноги. — Я старался воспитать тебя честным, добропорядочным гражданином, а ты что сделал? Ты наплевал и изгадил все, чему я тебя учил… — сказал он, качая головой. — Я не могу спасти тебя, Тедди. Я найму тебе лучших адвокатов, но спасти тебя не в моей власти. И не думай, пожалуйста, что это касается только тебя, — мне достанется побольше твоего.