ПОСЛЕДНИЕ ХОЗЯЕВА КРЕМЛЯ - ГАРРИ ТАБАЧНИК

На строительстве Рыбинского водохранилища применялась та же, теперь уже испытанная, чекистско-социалистическая система труда, которую следует именовать организованным рабством 20 века.

Измученные, оторванные от семьи, от родных мест, вырванные из привычного образа жизни, часто без какого-либо предъявления вины, пригнанные на работу люди были перед глазами комсорга Андропова постоянно. Они работали рядом с его комсомольцами.

Великим мастером использования этой силы был Якуб Раппопорт.

Это его фанатичной энергии Сталин обязан тем, что проложен был Беломор-канал. И для него не имело никакого значения, что при этом заместитель начальника строительства Раппопорт усыпал берега и дно канала костьми 250 тысяч человек.

Теперь Раппопорт возглавлял строительство Рыбинского комплекса. Судьба, а точнее, партийное задание, сводит старого опытного чекиста с тем, кому со временем предстоит стать главой чекистов. Встреча эта оказывается решающей для молодого Андропова.

Не проходит и года, как в 1937 году комсорг Рыбинской верфи становится вторым секретарем Ярославского обкома комсомола. Теперь его деятельность охватывает всю область, где в это время находится крупнейшая стройка ГУЛага Волгострой. Здесь работает полмиллиона заключенных.

Предания рассказывают, что некогда то место, где ныне стоит Ярославль, называли „Медвежьим углом”, что жили здесь тогда языческие племена, поклонявшиеся медведю, бывшему для них самым сильным существом на свете. Но в начале XI века пришел сюда со своей дружиной из Ростова Великого Ярослав, которого потом назовут Мудрым, разрушил „Медвежий угол” и самолично порубил священного медведя.

На месте „Медвежьего угла” повелел князь воздвигнуть деревянную крепость. От нее и пошел город, носящий имя мудрого киевского князя. Он был уверен, что с „Медвежьим углом” покончено навсегда, что колокольный звон церквей разгонит всякую нечисть, а сияние соборных куполов во веки веков будет славить имя Божие.

Минуло восемь столетий, и умолкли колокола, померкло сияние куполов. Вновь в „Медвежий угол” превратился Ярославский край.

Пройдут годы прежде чем мир узнает о гитлеровских лагерях смерти. Но до сих пор мало что известно о лагерях Ярославской области, которая по свидетельству очевидцев в 1937 году была одним гигантским лагерем смерти, который отличало от гитлеровских лишь отсутствие газовых камер.

Здесь и работает Андропов. И, видимо, неплохо работает, если меньше чем через год становится первым секретарем Ярославского обкома комсомола.

Эта должность вводила Андропова в состав „тройки”, правящей областью, почти целиком оккупированной войсками НКВД. Кроме него в нее входят первый секретарь обкома партии Николай Патоличев и начальник Волгостроя Якуб Раппопорт.

Николай Семенович Патоличев, занимавший при Андропове респектабельный пост министра внешней торговли, в то время был партийным работником, главное для которого — не утонуть в том кровавом море, что бушевало вокруг. Выжить во что бы то ни стало — таков был девиз партийных аппаратчиков, обязанных своим восхождением тому, что не выжили другие.

Американские историки М. Бернштам и А, Байхман утверждают, что именно в те годы партийные аппаратчики создали свою особую организацию. По их мнению, основателем этой организации, которую они именуют „Братством”, явился тогдашний секретарь ЦК и член Политбюро Андрей Андреев. Тот самый Андреев, которого, как пишет Р. Конк-вест, в сентябре 1937 года послали в Ташкент „следить за тем, чтобы террор принял надлежащие формы, и для которого это была не первая и не последняя командировка такого рода”.

Наблюдая за тем, как исчезают в мясорубке террора партийные работники, еще вчера сами, казалось бы, стоявшие вне опасности, сами возглавлявшие террор, Андреев мог прийти к мысли, что и его черед не за горами.

Американские историки полагают, что в состав „Братства” вошли первые секретари обкомов партии, занявшие эти должности после 38-го года, и ведущие партийные аппаратчики. Среди наиболее известных членов „Братства” они называют М. Суслова, Л. Брежнева, Н. Патоличева, С.Игнатьева, В. Андрианова, А. Ларионова, А. Аристова, Н. Игнатова, Ф. Козлова, П. Пономаренко, Н. Михайлова, Л. Мельникова, Б. Пономарева, А. Епишева.

Все они русские. Все примерно одного возраста: родились в промежутке между 1902 и 1908 годами. В революции никакого участия не принимали, но выдвинулись за счет уничтожения Сталиным тех, кто эту революцию делал. Они участники других событий. Это с их помощью было „восстановлено самодержавие во главе со Сталиным”, приведены в полное подчинение государству рабочие, вновь обращены в схожее с крепостным правом состояние крестьяне. В результате всего этого и появилось государство, в котором все подчинено этому государству, все является прдеметом внимания государства и где граждане всего лишь только, как объяснил позднее Маленков, „слуги государства”.

Быть может, наблюдая, как одна волна чисток сменяет другую, члены „Братства” инстинктивно уловили суть возникшего режима: это будет происходить постоянно. Сталин постоянно будет уничтожать тех, кому он дал власть для того, чтобы они сами его этой власти не лишили.

В том, что они поняли это, проявилось свойственное русскому крестьянину умение выживать несмотря ни на что. А они-то как раз и были все из крестьян. Они были гребнем той волны, той стихии, имя которой — „мужицкая Россия”, которая, как писал Б. Пильняк, „смела и проглотила империю Петра”. С их приходом к власти произошло „полное окрестьянивание” советской партийной элиты.

Там, где не хватало знаний, они применяли смекалку. Где не хватало ума, на помощь приходила хитрость. Где не хватало веры, ее заменяло лицемерие и притворство. Они — типичное порождение той страны, которую англичанин Бэринг в начале века, как раз в то время, когда они вступали в жизнь, обрисовывал так:

„Россия — страна с непонятным климатом. Сухое лето, дающее ненадежный урожай, иногда ведущий к голоду, невыносимо долгая зима, сырая нездоровая весна и еще более нездоровая осень; страна, в которой столица построена на болоте, где почти нет хороших дорог, провинциальные города, разросшиеся деревни, грязные, приземистые, скучные, лишенные естественной красоты и не украшенные искусством; страна, где... издержки на жизнь велики и непропорциональны качеству доставляемых продуктов; где работа — дорогая, плохая и медленная; где гигиенические условия жизни населения очень плохи; ... где медицинская помощь и приспособления для нее недостаточны; где бедные люди — отсталые и невежественные, а средний класс — беспечный и неряшливый; где прогресс намеренно задерживается и подвергается всевозможным препятствиям; страна, управляемая случаем, где все формы администрации произвольны, ненадежны...; где все формы деловой жизни громоздки и обременены канцелярскою волокитою; где взятка — необходимый прием деловой и административной жизни страны; страна, отягощенная множеством чиновников, которые в общем ленивы, подкупны и некомпетентны; страна, где нет политической свободы и элементарных прав граждан; где даже программы концертов и все иностранные газеты и книги подвергаются цензуре; где свобода прессы стесняется мелкими придирками, а издатели постоянно штрафуются...; где свобода совести стеснена; ...страна, где есть всякие попустительства и нет закона; где всякий действует, не принимая во внимание соседа; ... страна крайностей, нравственной распущенности и экстравагантного потворства самому себе; народ без держания себя в руках и самодисциплины; народ, все порицающий, все критикующий и никогда не действующий; народ, ревнивый ко всему и ко всем, кто выходит из строя и поднимается выше среднего уровня; смотрящий с подозрением на всякую индивидуальную оригинальность и отличие; народ, находящийся в рабстве застывшего уровня посредственности и стереотипных бюрократических форм; народ, имеющий все недостатки Востока и не имеющий ни одной из его суровых добродетелей, его достоинств...; нация ни к чему не годных бунтовщиков под руководством подлиз чиновников; страна, где стоящие у власти, живут в постоянном страхе, и где... ничто не столь абсурдно, что не может случиться... страна неограниченных возможностей...”

Прямо скажем, нелестная характеристика. Однако Бэринг не предвзятый наблюдатель. Путешествуя по России, он полюбил ее. Да и глава книги, откуда взят этот отрывок, называется „Очарование России”. Но, как говорится, правда ему дороже любви.

Известный русский философ Николай Лосский, посвятивший харак-теру русского народа специальное исследование, с Бэрингом не спорит.

Для тех, кто пришел к власти в конце 30-х годов в стране, она действительно оказалась, как писал англичанин, „страной неограниченных возможностей”. Вчерашние пастухи, дети крестьян, они вдруг стали вельможами. Это им пришлось по душе. Расставаться с вельможным положением у них не было никакого желания. Для них пустой звон все эти ученые ссылки на Маркса и Ленина. Они не читали ни того, ни другого. Своим смекалистым крестьянским умом они понимают, что это все для видимости, „для туману”. Суть не в том, кто лучше знает, что сказал тот или иной классик, а у кого в руках плетка, власть.