Сосед - Татьяна Александровна Шумкова

подтянув под себя ноги и полностью завернувшись в плед. Шевелиться совсем не хотелось. Она, действительно переехала к своей однокурснице, правда та сразу уехала в отпуск на месяц. И сейчас Алена была совершенно одна, в чужой квартире, отданная на растерзания своим мыслям. Она понимала, что в ее положении много думать и горевать абсолютно бесполезное занятие. Это она давно уже усвоила, поэтому почти год назад и записалась в художественную школу, чтобы было поменьше времени на раздумья. Но после поездки невозможно было избавиться от навязчивых мыслей. Алена старательно отгоняла все чувства, малейшую слабость, но проиграла. Ее все-таки накрыло, будто лавиной.

С тех пор, как она вернулась, несколько раз звонил Никита. Он явно беспокоился, куда она пропала. Алена все порывалась сказать, чтобы он не звонил ей, что не собирается с ним больше встречаться, но вместо этого каждый раз врала про подругу, которая якобы заболела и которой надо помочь. Трудно было объяснить, зачем она это делала. Возможно, не хотела обрывать ту единственную ниточку, связывающую ее с нормальной жизнью. Хотя прекрасно понимала, что оборвать все же придется…

И снова эти въедливые мысли, не дающие покоя. Перед глазами все время стояла картинка. Максимка, она и Саша. Со стороны наверняка всем казалось, что это настоящая дружная семья, но на самом деле таковой не являлась. Все это было действительно только картинкой. Нет, съездили они неплохо, особенно если рассматривать эту поездку в свете их отношений с Шубиным. Он вел себя достаточно сдержанно. Как Алена не боялась за Максима, но он быстро освоил лыжи, хотя ему было всего три с половиной года. Однако было одно большое «но», которое перечеркивало все. И собственно из-за этого «но» она и находилась сейчас в таком состоянии. Происходило то, чего она боялась больше всего. Сын явно стал отвыкать от нее. Алена это сразу заметила. Нет, он по-прежнему называл ее мама, но обращался к ней намного реже, чем к отцу. Когда падал и плакал, шел тоже почти всегда к Саше. Она была в отчаянии. И в какой-то момент ей показалось, что возможно таков план Шубина, чтобы постепенно, почти естественно, вычеркнуть ее из жизни сына…

Думая обо этом, Алена только сильнее укуталась в плед. Слезы, не спрашивая разрешения, оставляли мутные дорожки на ее щеках. Она вспоминала сына, его улыбку, смех. А потом предательница память стала подкидывать другие картинки, воспоминания из прошлого. Те, что совсем уж хотелось забыть, раз и навсегда вычеркнуть, как будто и не было этого вовсе. Но вновь проиграла сама себе и сдалась…

- Куда же ты едешь, Аленушка? – произнесла с горечью Елена Сергеевна, тревожно следя при этом за суетящейся дочерью. Та, укладывала чемодан и старалась не смотреть на мать. – Ведь мы с бабушкой тебя пять лет ждали, когда выучишься, а теперь что… – Она тяжело вздохнула.

Бабушка, Мария Петровна, сидела тут же, но в отличии, от мамы, старалась держаться и не раскисать. Но видно было, что к отъезду внучки тоже не готова.

- А здесь никак работу не найти? – спросила она все же сдержано.

Алена не выдержала и со всего маху села на кровать.

- Не мучайте вы меня, - почти простонала она. – Я тоже не хочу уезжать, но что делать. Нет здесь работы и вы это прекрасно знаете. А там меня берут в крупную фирму, и зарплата очень хорошая. Вам смогу помогать. Правда пока буду менеджером по продажам, но надеюсь все-таки получится экономистом перевестись.

И бабушка и мама уже который раз тяжко вздохнули, понимая, что она права. Но легче от этого понимания не было. Ведь вот они три человека были настоящей семьей. А в Алене души не чаяли. Думали, выучится и снова будет жить с ними. А теперь…

- Я буду часто приезжать, на все праздники, - заверила Алена. Они конечно ей верили. И дочкой и внучкой она была хорошей, но так хотелось бы никогда не расставаться, всегда быть вместе. Алена тоже переживала, но и понимала, что свой шанс упускать нельзя. Из их маленького городка многие уезжают, потому что действительно трудно найти работу…

Мама и бабушка, провожая ее на вокзале, старались держаться и даже улыбались, справедливо полагая, что ни к чему портить ей настроение. И она уехала, с тяжелым сердцем и в тоже время с ожиданием чего-то нового в ее только начинающейся жизни.

Алена всегда считала себя в какой-то степени везучим человеком. Да, когда она была маленькой, их бросил отец, но, несмотря на это, она росла в семье, где ее всегда любили. Бабушка с мамой души в ней не чаяли. Жили совсем скромно, но забота и любовь помогали не зацикливаться на проблемах. Потом поступила в Университет в областном центре на экономиста. А когда закончила, тут же устроилась на работу. Господи, она столько наслушалась, как люди обивали пороги, рассылали многочисленные резюме, и все напрасно. А ее взяли практически сразу. Мариша, ее подруга, правда сказала, что мол попробовали бы они не взяли с такой то внешностью, но Алена все же надеялась, что приняли ее не только за это. Все-таки училась она хорошо, хотя закончила Университет и не с красным дипломом.

Но сейчас она сидела в кабинете и плакала. Кажется, везенье ее закончилось. Все ушли на обед, а она осталась и сама не заметила, как по лицу потекли слезы. Когда только пришла сюда работать, так надеялась, что через какое-то время удастся перевестись экономистом, но все ее надежды рухнули. Пришел начальник отдела кадров и сообщил, что она временно переводится секретарем к замдиректору. Это что же получается, пять лет учиться, чтобы кофе подавать. Как только она подумала об этом, слезы потекли с новой силой. Но тут дверь открылась и в кабинет зашла Надежда Геннадьевна, главный бухгалтер. Алена резко отвернулась и попыталась быстро вытереть слезы, но женщина успела разглядеть ее красные глаза.

- И чего ревешь? – спросила строго. Она была настоящим главным бухгалтером, поэтому любила порядок во всем.

- Да так, ничего, - попыталась Алена уйти от разговора.

- Давай рассказывай. – Женщина села напротив нее с таким видом, что ясно было, что без объяснений не сдвинется с места.

- Переводят в секретари, - наконец выдавила из себя Алена. И произнесла это таким тоном, как будто это было худшим наказанием.

- И что? – не поняла Надежда Геннадьевна.

- Ну я ведь на