В небесах принимают решение - Сьюзен Фокс

Лиллиан с облегчением заулыбалась, а он тем временем протянул:

— А остальное не вашего ума дело.

Улыбка замерла у нее на губах. На мгновение ей почудилось, что за каменной броней скрывается нечто человеческое. Но его последняя фраза прозвучала как угроза.

— Спасибо за информацию. — Повернувшись, она зашагала к дому.

Лиллиан, Рай и Джои молча обедали на кухне. Напряжение, возникшее между взрослыми, казалось, подействовало и на мальчика, хотя Лиллиан и пыталась пару раз заговорить с ним. Обед подходил к концу, когда они услышали, как открылась парадная дверь.

Извинившись, Джои выскочил из-за стола и помчался к кухонной двери посмотреть, кто там. И тут же резко свернул к двери, ведущей в патио. Положив руку на задвижку, он спросил Рая:

— Можно мне уйти, Рай?

Рай еле кивнул, и мальчик мгновенно выскользнул наружу.

С удивлением Лиллиан увидела, что Дови снял фартук и вышел в столовую.

Громкое «Дома кто-нибудь есть?» прокатилось по всему зданию. Рай взглянул на Лиллиан и произнес:

— Готовы, Принцесса? — Он отодвинул стул, но вставать не стал, а только крикнул: — Проверь сама.

— Привет, ковбой! — кокетливо воскликнула Ракель из прихожей. Лиллиан похолодела. Ее сестра пребывала в хорошем расположении духа — достаточно хорошем, чтобы заигрывать с братом своего жениха.

Вытирая салфеткой губы, Лиллиан ощутила такой страх, что ей захотелось исчезнуть. Бросив взгляд на Рая, она поняла, что он наблюдает за ней, и попыталась взять себя в руки. Не станет Же сестра закатывать скандал в присутствии жениха и Рая. Правда, пара колкостей из уст Ракель могут быть пострашнее скандала.

Лиллиан приготовилась к худшему, ведь Ракель ведет себя всегда так, как ей вздумается. Она приготовила дежурную улыбку, когда в кухню вошла сестра.

Ракель Ренард была красавицей с рыжими волосами, фарфоровой кожей и сияющими, подобно драгоценным камням, голубыми глазами. За время, проведенное в Техасе, она стала еще краше. Ракель была из тех женщин, которые гордятся своей красотой, и не только одевалась так, чтобы привлечь к себе внимание, но и вела себя соответствующе.

Сделав несколько шагов, Ракель наконец заметила сестру.

— Лиллиан! — И замерла на месте. Изумление на ее красивом лице внезапно сменилось яростью. — Что ты тут делаешь?

Лиллиан удалось сохранить улыбку.

— Приехала познакомиться с твоим женихом.

— Врешь!

От злости, прозвучавшей в голосе Ракель, у Лиллиан заболело сердце, но прежде, чем она успела покачать головой, Ракель успокоилась. С холодной улыбкой она произнесла:

— Лиллиан говорит, что приехала познакомиться с тобой, Чад.

Лиллиан поняла, что последует на сей раз.

Все же она встала и взглянула на Чада: высокий и красивый, он был копией Рая, только чуть помоложе.

— Привет, Чад, рада встрече с вами.

Ракель моментально продолжила:

— Да, Чад, не сомневаюсь, что она рада встрече с тобой. Лиллиан так редко видит мужчин. — И она фыркнула, наблюдая, как краска заливает щеки сестры. — А наша бабушка все пытается сделать Лиллиан более представительной. То ставит ей пластинки на зубы, чтобы их выправить, то затевает хирургическую операцию, чтобы выпрямить нос… А она послушно следует всем указаниям Евгении, стараясь обрести манеры бесчувственного манекена, каким мечтает быть.

Взгляд Лиллиан метался от Чада к сестре.

— Ракель, это…

— Беда в том, — продолжала Ракель, и голос ее становился все громче, — что Лиллиан никогда не сумеет стать такой, какой хочет ее видеть бабушка. И все потому, что наш папочка завязал романчик в том же году, когда женился на моей матери. И на свет появилась Лиллиан.

Лиллиан вскрикнула, но Ракель продолжала:

— Таким образом, мне, по сути дела единственному ребенку, постоянно приходилось терпеть старшую сводную сестру. — И Ракель расхохоталась, видя смущение Лиллиан.

До Лиллиан не доходил смысл слов Ракель, но было очевидно, что та пребывала в такой ярости, что была готова разодрать сестру на части. Лиллиан никогда не умела противостоять Ракель. И она тихо попыталась вставить:

— Может быть, нам лучше поговорить наедине…

От этого предложения ее сестра снова взорвалась:

— Нам лучше говорить при всех, ты, маленькая ханжа. Ты же приехала только потому, что тебя прислала Евгения. Хочет через тебя напугать Меня тем, что лишит денег, ведь так? Ты приехала, мечтая о том, чтобы бабушка из благодарности полюбила бы и тебя! — И уверенно добавила: — Только этого не произойдет никогда.

Наступила напряженная тишина. Тогда заговорил Чад:

— Черт, Роки, довольно. — Он коснулся ее руки, но она отшвырнула ее и прошипела:

— Нет, не довольно.

От ужаса Лиллиан была не в состоянии произнести ни слова. Она не верила своим ушам.

Сестра так сильно изменилась… она стала еще хуже. У Лиллиан перехватило дыхание.

— Кто-то должен был сообщить тебе правду и поставить тебя на место, — продолжала Ракель. — Но если бы ты это знала, то у бабули не было бы такой необыкновенно преданной внучки. Никто не говорил тебе, что ты — папочкин выродок и что он потребовал, чтобы мама вырастила тебя как свою собственную дочь, а иначе бы он не женился на ней.

Лиллиан так потрясли слова сестры, что она лишь озадаченно спросила:

— Что?

— Ты, маленькая воображала, — злобно продолжала Ракель, приближаясь к Лиллиан, — всегда такая чистенькая и правильная. Будто твои хорошие манеры делают тебя лучше других.

Лиллиан стояла, застыв на месте, испытывая жуткий стыд оттого, что была выставлена на позор прямо на глазах чужих людей. Но больше всего ее потрясла новость, которую она только что узнала. Получается, что у них с Ракель разные матери? Неужели Ракель действительно известно то, что неведомо ей?

И все же Лиллиан мгновенно поняла, что Ракель говорит правду. Теперь ей стало многое понятно. Их мама всегда больше любила Ракель, уделяла ей все свое внимание и заботу, а Лиллиан постоянно игнорировала и обращалась с ней прохладно. И это могло сильно отразиться на детстве Лиллиан, если бы отец, который всегда любил ее, не нанял нянек для каждой из своих дочерей.

Ракель была мамочкиной дочкой, а Лиллиан — папиной. И только в восемь лет Лиллиан почувствовала, что это неестественно. Потом ее родители погибли в авиакатастрофе. А теперь… узнать так вдруг, что ее мать на самом деле не ее…

— Господи, держите ее, а то она в обморок шлепнется. — Презрительные слова Ракель подействовали на Лиллиан как пощечина. Словно сквозь туман, она увидела, как Чад подбегает к ней и берет под руку, а Рай встает.