Моя (не)послушная кукла (СИ) - Мун Лесана

— Твою мать, Мария! Быстро вставай!

Хватает меня за руку и рявкает, поднявшемуся с кресла и недовольному сенатору:

— Выключись!

И тут я обалдеваю. Потому что Фринер останавливается и замирает с уже почти открытым для вопроса ртом. В смысле? Он кукла??

— Он кукла? — спрашиваю в шоке, в то время как Жаклин, впившись своими пальцами в мое предплечье, тянет меня куда-то по коридору.

— Да, кукла, — резко бросает девушка, открывает какую-то скрытую дверь, заталкивает меня в комнату и заходит сама, закрывшись на несколько замков.

— Я не понимаю… — растеряно рассматриваю обстановку комнаты, похожую на какой-то тайный бункер с компьютерами, холодильником и напитками на столе.

— Ой, оно тебе и не надо, — презрительно отвечает Жаклин, усаживаясь за компьютер и что-то там набирая.

— Ну почему же. Мне интересно. Я не ожидала, что ты… — замолкаю, выбирая слова.

— Что я окажусь не тупой куклой, подобно тебе? — спрашивает Жаклин, просто лопаясь от чувства собственного превосходства. Ну что же, дам ей шанс поболтать.

— Да. Именно так, — наливаю себе сок и сажусь на диванчик.

— Мозги, дорогуша. Это то, что ценится всегда и везде. А еще понимание, чего ты хочешь от жизни и что готова сделать для этого. Нам пришлось уйти в эту комнату, потому что твой ругару уже здесь, в здании. Представляешь? Он каким-то образом проник на охраняемую территорию. Я склонна думать, что ему кто-то помогает. И я обязательно узнаю, кто. Но сначала нужно выжить. Поэтому мы тут. Эта комната, как сейф в Швейцарском банке — надежна и абсолютно безопасна. Здесь мы дождемся, пока Грибер пришлет своих людей и очистит здание от зверя.

— Вам уже не надо, чтобы я уговаривала его стать человеком?

— Нет, теперь это не актуально. Все, что нам нужно, мы заберем силой, раз ругару пришел сюда.

— Ты и Грибер? Вы вместе?

— Да, мы напарники.

— А как же сенатор?

— Он идиот. Сначала был с нами, но потом в нем внезапно проснулась совесть. Ему, видите ли, не нравилась идея воодушевленных кукол. Я пыталась его уговорить, Грибер — подкупить. Все напрасно. Фринер буквально вынудил нас так с ним поступить. Мы не хотели. Собрались у Грибера, выпивали, разговаривали. Слово за слово и начался скандал. Сенатор, идиот, отказывался помочь с законом о куклах, рассказывал какой-то бред об этике. В общем, мы все изрядно завелись. Грибер говорил резко, Фринер вскипел, завязалась небольшая потасовка. Я просто не рассчитала силы. Тогда еще не привыкла к мощности тела куклы. Просто оттолкнула сенатора. Одной рукой. Он не удержал равновесия, упал и пробил свою тупую башку! Представляешь? Такая идиотская смерть!

— Да уж, — делаю глоток сока, с почти забытым удовольствием отмечая насыщенный фруктовый вкус.

— Мы с Грибером сначала растерялись. В наши планы не входило лишаться такого ценного члена нашего сообщества. А потом этот сумасшедший изобретатель предложил просто гениальный план, — Жаклин ухмыляется улыбкой удава, заглотившего кролика.

— Сделать из бедного сенатора куклу, — вставляю реплику.

— Именно! Скажи, это офигенная идея?

— Безусловно, — киваю головой.

— Кукла сенатора выполнила все то, чего сам Фринер не хотел. Конечно, требовалось, чтобы с ним рядом всегда кто-то был, на всякий случай, поэтому мне пришлось переехать жить к сенатору. Но это ничего, мне даже стало нравиться, пока не появилась ты со своим тупым ругару!

— Я не хотела тут появляться. Это вы меня вытащили из моего мира.

— На-а-адо же. А ты умнее, чем кажешься, — Жаклин смотрит на меня с пугающим огнем в глазах. — Справедливости ради, должна сказать, что мы тебя никуда не вытаскивали. Просто… подобрали свободно дрейфующую в междумирье душу, если так можно сказать.

— Ну конечно. А до этого ну совсем ничего не делали, чтобы эта душа там оказалась.

— Знаешь, жизнь вообще странная штука, — говорит Жаклин, усаживаясь поудобнее. — Могла ли я, работая в клинике обычной лаборанткой знать, что есть другие миры, другие, лучшие жизни? Знаешь, кем я была на Земле? Забитой и запуганной женщиной. Одинокой, немолодой и никому не нужной. Наука — вот то единственное, что дарило мне счастье в той, прежней жизни. Я выводила новые виды бактерий, я изучала клетки. Наш организм — это такое чудо. Знаешь ли ты, что в нашем теле хватит сил и ресурсов, чтобы мы жили и сто, и сто тридцать лет?

— Да, что-то такое я слышала.

— Так вот это не статьи из желтой прессы, это правда. Вся проблема у нас в мозгу. Именно он не дает нам жить так, как запрограммированы клетки. В нем все стоп-краны. А еще… мало кто слышит свой организм. Чего и сколько ему нужно. Люди так изнашиваются, что поражаешься. Берегут вещи, а свое тело разрушают до основания. Так много работают, чтобы потом болеть и все заработанные деньги отдавать аптекам и докторам.

— Печаль печальная, — киваю головой.

— Не язви, Мари, это не в твоих интересах.

— Не в моих интересах вообще вся эта ситуация, начиная с того, что вы поймали мою душу и перетащили в искусственное тело. Скажи, раз уж ты тут не последний человек, с чего все началось? Кто первая кукла? Как у них это получилось?

— Как? Как всегда в таких случаях — нечаянно. Гриберг давно возился с ловцом, но у него ничего не получалось. В это время я, у себя дома лабораторным способом вывела особые клетки, отвечающие за омоложение организма. И нечего на меня смотреть с такой жалостью, у меня была отличная возможность прославиться и разбогатеть…

— Но?

— Да, всегда есть но. Нужны были образцы. Крысы и кролики уже прошли опыты и довольно удачно. Следующим должен был стать человек. Согласился один из моих ассистентов. Еле откачали. Скажу тебе, я знатно разволновалась. В мои планы не входило сидеть в тюрьме за убийство по неосторожности.

— И ты ввела препарат себе?

— Да, — Жаклин пожимает плечами, — а что мне оставалось? Многие ученые с мировым именем поступали так же. Тот же Мечников, или Смородинцев, или же Жак Понто, Рождер Смит.

— Безумцы, — вставляю реплику.

— Гении, — глаза Жаклин фанатично сияют, — рискнувшие самым дорогим — жизнью, ради науки.

— И что произошло потом, когда ты ввела себе препарат?

— Я очутилась тут, в кукле. Представляешь мое удивление? Не на такой эффект я рассчитывала, — Жаклин хрипло смеется, словно ворона каркает. — Сначала испугалась, но потом мы с Грибергом поговорили, как ученый с ученым. И пришли к выводу, что в моем экспериментальном образце есть что-то, что помогло мне сюда переселиться. Но эффект был недолгим. Спустя всего двое суток я пришла в себя в больнице. Оказывается, была в коме. Промыли меня хорошенько, вот препарат и вышел, а я вернулась. И тогда я поняла, что надо делать! Мы сговорились с главврачом одной частной клиники — очень пожилой дамой с четвертой стадией рака…

— Вивьен?

— А ты молодец, голова хорошо варит. Да, с ней. Она очень хотела попасть в этом мир, в новое сильное и молодое тело. Я ей это устроила. Кто виноват, что ее психика не годилась к такой жизни? Уж точно не я. Ее клиника и поставляла нам «души». В приоритете были женщины. Пожилые или одинокие, чтобы не вызывать подозрений.

— Ты подлая тварь, ты знаешь это? — мои нервы просто не выдерживают событий сегодняшнего дня.

— Если честно, мне плевать на чье-либо мнение. Единственный, кто меня интересует — Гриберг.

— О-о-о, даже такие психи, как вы двое способны на любовь? И вот внизу рыщет страшный ругару, мы тут, как две мышки спрятались от кота, а где же твой спаситель и возлюбленный? Мой вот сейчас добьет внизу ваших охранников и барокамеры, а потом придет сюда и наделает из тебя биосинтетических котлет.

— Заткнись! Достала уже! С тебя он тоже наделает, можешь не сомневаться! Он сейчас тупой зверь, а не Орсо. Ему все равно чье тело рвать зубами, дура! А мой Альберт скоро придет, он переносит данные.

— Видимо, руками, — не могу, просто не в состоянии молчать. Злость душит, заставляя хоть таким образом выплюнуть ее из себя, иначе отравлюсь. Хотя, с бОльшим удовольствием я бы врезала этой подлой гадине.