Ангел за правым плечом - Дмитрий Лекух

Я вздыхаю и тоже двигаюсь в сторону раковины со стопкой грязной посуды.

– Ты, – говорю, – не парься, Глеб. Я помою. А ты лучше кофе завари, вкусный он получается в этой твоей хитрой машинерии…

Глеб хмыкает, разгадав мою маленькую хитрость, но, тем не менее, кивает и отправляется к кофеварке.

А что тут такого?

Действительно, ведь неправильно это, если два мужика сидят на холостяцкой кухне, а только один из них и готовит, и кофе варит, и, блин, посуду моет.

Даже если он самый что ни на есть расгостеприимный хозяин.

Мы все-таки не на Кавказе, слава богу…

– И что теперь будет? – спрашиваю.

– Да ничего, – жмет плечами, – обычные юридические бодания. Вполне себе вялотекущие. Можно сказать, – в партере. Не на один год, кстати, похоже, удовольствие. Перманентные заявы в прокуратуру, в суд, еще куда-нибудь, вплоть до лиги сексуальных меньшинств и комиссии по правам человека. И – параллельно – такие же перманентные попытки вымогательства презренных денежных знаков…

Глеб качает головой каким-то своим мыслям, криво ухмыляется.

– Причем, – говорит, – знаешь, что самое интересное, Данька?! Были бы они нормальными людьми, я бы заплатил. Просто так бы заплатил, чтобы нервы не портить. Ну, может, поторговался бы чуть-чуть, исключительно ради приличия. Этим, увы, платить нельзя. Потому как у подобного рода существ аппетит приходит исключительно во время пожирания падали, и никак иначе…

Я домыл посуду и опять уселся за столик, после чего прямо перед моим носом снова возникла гигантская кружка с восхитительно горьким и идеально крепким черным напитком.

– Слушай, – говорю, – а может, мне с парнями поговорить? Ну, ты сам понимаешь, на какую тему. Мне, правда, самому действовать нельзя, я к вам с Ингой слишком близок, Никитос – тоже вряд ли возьмется, да и эмоционален он слишком, а вот Жека – вполне. Есть у меня такой стос из новых, ты его почти что и не застал. Обморок ждановский. Надежней людей не бывает, на куски резать можно, смолчит. Да и должок на нем один интересный числится, так что – с удовольствием войдет в тему. И парни у него вполне подходящие. Как только этот мудень из больнички выпишется, так его они сразу же туда обратно и отправят. Но уже на подольше, и не слегонца. А что?! Во-первых, сука, – заслужил, во-вторых, – может, хоть головой думать начнет, понимать, что по столичным кривым улочкам разные люди ходят. И очень многим его жизненная философия вполне даже себе отвратительна…

– А вот об этом… – Али с силой хлопает ладонью по столу, да так, что мелкими трещинами идет толстая прозрачная столешница из знаменитого итальянского «небьющегося» стекла.

Я смотрел как-то по телику испытания, не каждой пулей прошибешь эту байду на фиг.

Мне почему-то мгновенно становится холодно и слегка липко подмышками.

Несмотря на только что принятый душ.

Дела, думаю…

– А вот об этом, – рычит утробно, – и даже думать забудь!! Я б сам эту суку порвал, как Тузик грелку!! И кайфанул бы от этого по полной маме!!! Нельзя!!! Нельзя, понимаешь!!! Сделать это – да, блядь! – будет правильно и справедливо, сделать это будет – легко, но это – подстава! Для Инги подстава, не для меня, мне на себя насрать, всасываешь, щенок?!!

Я вскидываю руки.

– Все, Али! Все!! Тормози!! Я понял!! Понял!!! Понял!!!

Он медленно успокаивается и закуривает. Отхлебывает кофе из чашки. Мотает головой, словно вытряхивая из нее ненужные эмоции.

– Извини, – бормочет в сторону, – сорвался втупую. Нервы что-то в последнее время ни к черту…

Я хмыкаю.

Верчу в руках пока что незажженную сигарету.

– Да ладно, – киваю, стараясь не обращать внимания на стекающую между лопаток холодную струйку пота, – подумаешь. Кому сейчас легко?

Он хмыкает в ответ и протягивает мне руку.

Прямо через стол.

Не вставая.

Кривовато улыбаюсь и проделываю ту же самую незамысловатую операцию.

Черт.

Я тоже мотаю из стороны в сторону башкой и, наконец, не торопясь, прикуриваю.

– Напугал, – признаюсь. – Ну да ладно. Ты же от меня что-то хотел, Глеб, так? Какую-то «просьбу попросить», помнишь?

Он кивает.

– Угу, – соглашается. – Причем просьбу – самую важную из всех, какая только может быть для меня лично. И, кроме тебя, старичок, выполнить ее, увы, некому. За Ингой надо присмотреть, понимаешь?! Ну, не так чтобы слишком въявную. Чтоб не просекла. А то она же сожрет себя из-за мальчишки этого. Ну, который погиб, царствие ему небесное. На совесть изойдет. Последнее дело. Я сам лично, как ты понимаешь, заняться этим, увы, не могу. Поэтому рассчитываю, так уж получилось, – только на тебя, парень. Если ты, разумеется, по-прежнему считаешь себя мне хоть чем-то в этой жизни обязанным…

Я тру глаза, делая вид, что туда попал дым от недавно прикуренной сигареты.

Сказать ему, решаю мучительно, что она меня точно о том же просила, только в его сторону?

Нет, вздыхаю.

Наверное, все-таки не стоит.

Это по-другому нужно делать, куда техничнее…

И – позже…

Когда он еще чуть-чуть себя из этой пропасти за шкирку подвытащит.

Тогда, блин, – и разберемся…

Не сейчас.

А сейчас, пока, – вот эта фича, думаю, обязательно сработает:

– Не вопрос, – соглашаюсь, – мог бы и не обращаться. Я же не совсем тупой, все-таки. А Инга, кстати, нас с тобой к себе звала сегодня вечером. Ей сейчас и вправду, наверно, херово, я так думаю…

Он отрицательно мотает головой:

– Сегодня не могу. Сначала следак, потом мать погибшего, потом еще что-нибудь нарисуется. А ты езжай, обязательно. И передай, во-первых, все как есть. А во-вторых, скажи, что я к ней обязательно приеду. Завтра или послезавтра. Как только смогу быть хоть чуть-чуть уверенным, что все идет правильно. Она девочка умная, меня знает, поэтому не обидится. Я просто не умею по-другому, она поймет, все-таки двенадцать лет вместе прожили…

– О`кей, – киваю, – все понял. Когда отправляться-то, прямо сейчас?

Глеб морщится.

– Да нет, – говорит, – прямо сейчас не стоит. Ее вчера в Склифе успокоительными накачали под самую завязку, она сейчас как кукла резиновая. Мажор отзвонился под утро, доложил, что и как, спасибо ему, кстати, огромное. Так что – лучше под вечер или совсем вечером. А пока сгоняй-ка, проверь своих отморозков. Я в первую очередь о Никитосе говорю, он Ингу знает неплохо, да и насчет всего остального, я так понимаю, тоже в курсе. Звонил, по крайней мере, беспокоился, обморок. И тему с вымогательством прокачать вполне мог, через тех же ваших с ним рейсеров. Как бы у него те же идиотские мысли, что и у тебя, в дурную голову не полезли, понимаешь?!

Я на секунду задумываюсь.

– А ты знаешь, Али, – соглашаюсь, – ты ведь, наверное, опять прав. Нужно их сейчас проверить. Ей-богу нужно. Дуболомы же, прости господи. Одна извилина, да и та от бейсболки. И механизм, под который их мозги заточены, нам с тобой обоим, увы, слишком хорошо понятен. Сами такими были, а я – так вообще и до сих пор недалеко от этой публики удалился, тут уж, блин, ничего не поделаешь…

Он хмыкает понимающе, кивает, снова закуривает.

Я вздыхаю и, не торопясь, отрываю жопу от подоконника.

Потягиваюсь.

– Так что, – говорю, – отчислюсь-ка я, пожалуй, прям сейчас. Чтобы их до темноты перехватить успеть. Хорошо еще, что они у нас, сцуко, хоть пока что и туповаты малька, но – хищники изначально ночные. А значит, немного осторожные…

Глава 6

Никитосу я позвонил сразу же, как только вышел от Али и залез в арендованную тачку.

– Привет, – говорю, – чем занимаешься?

– Да так, – зевает, – дома сижу, в телек уставился. На работу решил сегодня не ходить, сказал, что приболел малость. Вроде как поверили…

– О как, – хмыкаю, перевожу разговор на «ухо» и медленно трогаюсь. – И что тебе в этом самом телеке сегодня показывают?

– Да хуйню, – снова зевает, – разную. Просто пиздец какой жвачкой народу мозг разрывают, если об этом плотно задуматься. А оторваться не могу, головы что-то совсем нет сегодня. Как раз лучшее состояние для просмотра отечественного телевидения. Да и хрен с ним. Ты лучше скажи, чего хотел-то?

– Времени мне не уделишь? – интересуюсь.

– Тебе?! – удивляется. – Тебе – всегда пожалуйста. А чо сделать-то надо?

– Ну, – улыбаюсь, – в принципе, ничего особенного. Я же «Мазду» свою у твоего дома оставлял, так?

– Так, – подтверждает.

– Ну, так вот, – смеюсь, – ее-то, красавицу, и надо подогнать на Осеннюю, к рента-кару, где я машину арендовал перед акцией. А заодно и Жеку вызвонить, чтобы туда же подтягивался. У него как раз сейчас в институте занятия заканчиваться должны, так что не проблема, я так думаю. И поедем куда-нибудь, потрындим за жизнь за нашу за скорбную…

– Круто, – радуется Никитос, – такие приказы прям и выполнять приятно. А пиво будет? А Мажор?! А девочки?!

– Девочек, – ржу, выезжая с Улофа Пальме на Мосфильмовскую, – точно не будет. Когда говорят пушки, музы, сам знаешь, быстро подтирают задницу. А Мажору, спасибо что напомнил, прямо сейчас и звякну, тема хорошая…