Последняя вечеринка - ДэнКслю

class="p1">– Ну так что, молодой человек, раскаиваться будем? – презрительно глядя на Бодю, сказал подполковник.

– В чем рас-с-скаиватся? – волнительно и заикаясь захотел уточнить тот, совершенно не понимая, в чем и почему его хотят обвинить.

– Ха, он тут притворяться решил! – усмехнулся Дьяков.

Еще более строже он перепросил:

– Богдан, раскаиваться начнешь ты или нет?

В ответ было только неловкое молчание юноши, трясущегося от страха. Позже стало понятно, что свое состояние он немного приухудшает.

– Может, лучше сразу чистосердечное напишешь? – настойчиво произнес полицейский.

– Я никого не убивал, – решил в итоге ответить парень. – Что вы мне тут хотите влепить? Какое убийство?! Я ничего подобного не совершал. Я…

– Все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя. Помни об этом, юноша, – перебил того Алексей Анатольевич. – Еще, к тому же, у нас есть неопровержимые доказательства твоих злых деяний с стрихнином, который ты, по нашим размышлениям, украл из кафедры химии. Представляешь, а ведь твоего препода могут тоже привлечь к ответственности! Ни за что! Просто потому что какой-то негодяй, да что там негодяй, молодой, подрастающий жестокий убийца, решил отравить свою одногруппницу, которую, вроде как, любил, оказывается, – и здесь подполковник заметил у парня шрам: – А что за шрам у твоего правого уха? Небось, это Топешко с Тюриным оборонялись от тебя, когда ты их хотел убить?

Немного разглядев территорию, окружавшего его вокруг, и тем самым порассуждав, допрашиваемый, к неожиданности, сказал:

– Я только пытался отравить Анастасию Давыдову. Но не убил! И я не убивал Александра Топешко и Максима Тюрина. Вы не правы, ваши подсчеты неверны, и вы просто хотите свалить на меня все преступления, дабы не продолжать дальше поиски настоящего убийцы! Вы просто лентяи! Да даже если бы я и убил Топешко с Тюриным, то на кой… мне нужно было это делать?!

– Знаешь, мы толком не установили и твоего мотива отравить Анастасию. Мало ли какие причины! Самое главное для нас – найти преступника. И слинять с законного наказания у тебя не получится. Поэтому рассказывай все, если уже признался в содеянном.

…А к Марине и Юрию тем временем знакомая официантка несет два бокала высокосортного красного вина. Подойдя к их столику, она аккуратно поставила по одному бокалу каждому. Взглянув на Молотова, девушка с небольшой загадкой, словно уже пытавшись несколько раз заговорить на интересующую ее тему, вдруг задала вопрос:

– А вы, случайно, не тот самый участковый майор полиции Юрий Молотов?

Полицейский, пивший в данный момент только что принесенное вино, даже похлебнулся, услышав такой нежданный вопрос. Он здорово насторожился, но ему стало необычайно интересно, о чем хочет узнать официантка и кем она приходится, поэтому ответил положительно:

– Да, так точно.

– Вау, это и правда вы?! – удивилась его ответу девушка.

– Да, я же сказал, Юрий Молотов – это я. Участковый. Майор.

– И вы же расследуете дело о убийстве Топешко и Тюрина?

Здесь защитник правопорядка еще больше насторожился, но он, делая вид, что не беспокоится, выдавил из себя одно слово:

– Да.

И здесь у девушки словно загорелся мозг, переполненный различными мыслями. Марина совершенно не понимала, что происходит, но ей было, судя по выражению лица, страшно занятно. Официантка продолжила:

– Я тогда хочу представиться. Меня зовут Анна. Анна Плотникова. Я знакомая Инны Сорокиной. Мы вместе учились в школе и иногда, как и тогда, так и сейчас, прогуливаемся вместе или просто переписываемся в «ВОнлайне», разговаривая по различным темам.

– Ближе к делу, пожалуйста, – резко сказал Молотов, полностью увлекшийся сей особой.

– Ах, да, извините. Так вот: мне очень заинтересовали эти смерти. А все ж на этой вечеринке произошло! Меня Инка звала, хотела познакомить со своей группой, а я отказалась, сказала, что делов много, хотя, на самом деле, просто побоялась, застеснялась, ну, понимаете… А теперь думаю: слава Богу, что туда не пошла!

– О, так вы знаете, что могло произойти на том вечере? – спросил участковый, находясь в предвкушении ответа Ани.

Она, призадумавшись, дала ему ответ:

– Ну, есть у меня некоторые предположения…

…Богдан в это время, находясь немного не в себе, начал давать показания:

– Ну… Это… Мы все встретились первого сентября…

– Кто «все»? – резко захотел уточнить Дьяков.

– Ну, я, Егор, Настя, Ина и все остальные мои одногруппники, разумеется.

– Продолжай.

Юноша сглотнул и трепетно продолжал свой рассказ:

– Встретились. Познакомились друг с другом. Мы с Настей сразу приглянулись друг другу, ну или почти сразу. В общем, через месяц уже были лучшими друзьями: помогали друг другу, гуляли вместе, разговаривали от том о сем, шутили… Ха. Как-то раз, я помню…

– Гхм-гхм, – нарочно поперхнулся подполковник, давая понять, что ему не интересна следующая информация.

Спустя несколько секунд неловкого затишья обеих сторон, Алексей Анатольевич решил помочь Хмельницкому продолжить беседу:

– Мне эта информация не так важна. Можно ближе к нашему делу?

Юноша с приоткрытым ртом кивнул в знак согласия, уставившись в какую-то точку стола, и вернулся к своим высказываниям:

– Все было хорошо… до той самой вечеринки в ночь на шестнадцатое февраля в честь Сашиного дня рождения. Мне сразу не понравилась идея праздновать его ночью в его квартире.

– Ты утверждаешь, что ребята собирались не просто так, а по празднованию дня рождения Александра Топешко? И что празднование состоялось у него на квартире?

Парень смутился. Вероятно, подумал, то ли он говорит. Но потом осознал, что раскаивается полностью, и что оправдывать он никого больше не собирается.

– Да, так и есть, – твердо ответил он. – Я продолжу?

– Безусловно, – улыбнувшись, ответил шеф.

– На тот вечер я не пошел, потому что… Я уже сказал: мне не понравилась идея устаревания… Как мы все вам-то говорим? – Богдан усмехнулся. – Ха. «Вечеринки»!… И я был прав, как выяснилось позже. Ни к чему доброму эта вписка не привела. Зарезали именинника с его дружком. Вот так незадача. Конечно, Настя никакого подозрения ни у кого, в том числе меня, не вызывала. Какая же из нее убийца? Добрая, тихая, умная девушка. «Вряд ли она на что-то подобное, омерзительно кровавое способна!» – ошибался я. И она всех, как и меня какое-то время, держала на крючке до определенного случая…

…А в «Гранде» Аня Плотникова во всю рассказывала свою необычайную теорию, внушая ее участковому:

– …и этот Богдан, наверняка узнал с помощью бедненькой Настены, когда из подъезда выйдут эти двое. Отравил их своим ядом, кстати, наверное, тем же, что и саму Настю. На всякий черепа разбил. А потом… решил избавится и от нее. Она же, по идее, свидетель преступления… или соучастник… Ой, неважно! Богдан ее в свои темные