РАССКАЗЫ ОСВОБОДИТЕЛЯ - Виктор Суворов (Резун)

Если двигатель заглохнет под водой, то водолазы зацепят танк тросами и тягачи вытянут его на берег. Вот и вся наука. Беда в том, что танк, каким бы тяжелым он ни был, все же пузырь с воздухом, да и дно реки — тоже не укатанный грунт. И оттого его сцепление с грунтом под водой меньше, чем на суше. Оттого вождение под водой требует большой практики: чуть сильнее прижал рычаг, и танк уже затанцевал под тобой, повернулся черт-те знает куда. С танком на бетоне такие же фокусы происходят. Водитель привык всем телом на рычаг давить. А на бетоне чуть придавил — вот танк и в кювете. Вон их сколько в Чехословакии по откосам валялось!

Солдату вдалбливают, что лучше под водой рычагов и не касаться. Идет танк криво, и хрен с ним. Авось выберешься на другой берег. А ежели и касаться рычагов, то самую малость. Объясняй не объясняй, а он все давит корпусом, как привык. В моей более поздней практике один довольно толковый солдатик, который даже и по-русски понимал, гонял танк под водой час десять минут при переправе через речушку метров шестьдесят шириной. Вначале он танк развернул против течения. Ему влево командуют, он тогда танк по течению развернул — все он вдоль реки ходил, никак поперек встать не мог. Это еще и от скорости такое идет: сбросить обороты никак нельзя — двигатель захлебнется. Так он и крутился, то по течению, то против него, пока наконец не выбрался на тот же берег, откуда и вошел в воду. Пока он «танцевал» в воде, две роты батальона его дожидались, в воду не могли войти, а одна рота, которая переправилась до него, конечно же, посредниками была списана, так как не имела никакой поддержки.

На учениях «Днепр» такие «танцы» были противопоказаны, поэтому всех толковых солдатиков заменили офицерами и инструкторами-сверхсрочниками.

Но Днепр — великая река. Это не Ворскла и не Клязьма. И предстояло форсировать Днепр не танковым батальоном, а одновременно четырьмя армиями. Правда, по дну должна была идти только одна дивизия, которой предстояло захватить плацдарм, остальные — по наплавным мостам. Танки целой дивизии должны была переправиться через Днепр под водой за три часа, и сделать это на глазах всего Политбюро, а самое главное — на глазах наших дорогих иностранных гостей, которых Политбюро специально пригласило, дабы попугать их несокрушимой мощью Армии-освободительницы.

Мало того, у самых правительственных трибун было решено не только организовать переправу танков по дну Днепра, но и артиллерию перетащить по дну, на буксире у танков.

А если кому под водой плохо станет? А если у одного танка двигатель захлебнется? А если один-другой танк вдоль по течению пойдет? А если они сталкиваться начнут. А если буксируемые артиллерийские орудия под водой сцепятся? Что тогда? Что «младшие братья» о нашей мощи подумают? То-то! Думать надо.

Думали, думали. Придумали: мостить дно реки.

Пока тысячи офицеров тренировались, тысячи солдат именно мостили дно на участках переправ. Под водой были уложены тысячи тонн стальной арматуры и сеток. А по краям каждой подводной, невидимой с берега дороги укладывались железобетонные плиты, образуя барьеры, как отбойные брусья на автостраде. Стальные решетки на дне давали танкам более надежное сцепление, а бетонные барьеры не давали танку сойти с дорожки. Танки катились по таким дорожкам словно по желобам. Таких желобов было построено несколько десятков. Сколько на то было потрачено стали, бетона и человеческого труда, мне неизвестно. Известно только, что по производству легковых автомобилей Советский Союз даже Испанию долгое время обогнать не мог.

Забегая вперед, скажу, что танки, некоторые из которых имели в дополнение и по артиллерийскому орудию на крюке, иногда до восьми тонн весом, переправились через Днепр без единого происшествия, чему братья по социалистическому лагерю немало удивлялись. Более того, советские маршалы на трибуне во время форсирования Днепра не бледнели, не краснели, за маршальские свои звезды не тряслись и наперед были уверены, что происшествий не будет и не может быть. Кстати, войска других наступающих фронтов переправляли свои танки просто по мостам и на паромах. Когда иностранные гости не видят, это допускается.

4

Вечерами после утомительных тренировок по нашим лагерям — веселье. Песни старинные лихие звенят:

Эх, яблочко, куды ты котишься?

В ГубЧеКа попадешь — не воротишься...

И сотня глоток в припев:

Эх яблочко, оловянныя, —

Советская власть — окаянная.

Удивляемся нахальству соседей наших:

— И не боитесь?

Глаза у артиллерийского офицерика добрые, масляные, с лукавыми чертиками.

— A y нас художественная самодеятельность, пьесу про проклятых махновцев, чтоб им неладно, ставить будем.

Такой свободы нравов, как в Сумском артиллерийском училище, я нигде в Советской Армии не встречал. С ними у нас был задушевный контакт, несмотря на разницу в цвете погон.

5

Интенсивность тренировок между тем нарастала. Каждый день, без выходных и отпусков, на громадной территории готовится небывалый спектакль. Каждый солдат (то есть переодетый курсант или даже офицер) изучает и отрабатывает свою задачу: прыжок с бронетранспортера у этого кустика, девять шагов вперед, автоматная очередь, еще тринадцать шагов, вон моя мишень, еще очередь, вон мишень соседа справа, если он не поразил, с этого места я помогаю ему, а вот тут танк влупит бронебойным, и еще раз, и еще.

Учения явно готовились не один год, и когда мы приехали на подготовку, то каждому была выдана папка с ролью, в которой не только каждый шаг расписан, но и каждое дыхание: семь шагов вперед, тут будет вспышка, дыхание затаить, глаза закрыть, противогаз надеть, резкий выдох, короткая очередь из автомата. Так было и у нас, и у артиллеристов, и у десантников, и у всех прочих: танк выходит из воды — герметизацию ствола пробить бронебойным выстрелом, сброс трубы, орудие и башню со стопоров, орудие вниз, сейчас появятся четыре вражеских танка вон за той березкой; сосредоточенный огонь всей ротой; моя цель самая левая, после ее поражения огонь переносить на ту, что правее, если и она поражена, еще правее...

Уже через неделю после нашего прибытия в лагерь каждый должен был сдать устный экзамен на знание роли. Все часы, минуты и секунды, когда, где и какая цель появится, расстояние до нее, ее скорость и угол движения. Каждый из десятков тысяч людей знал точно наперед все действия противника, состав его сил и средств, все его хитрости.

После теоретического экзамена начались практические тренировки. Вначале каждый сам проходит все поле, отрабатывая мельчайшие детали своих действий. Каждый танкист в этом случае идет только пешком. Пехота тоже пешком, но якобы на бронетранспортерах.

Слева, справа, сзади тысячи людей группами идут каждый по своему маршруту. Все бубнят свои задачи. Тихо переговариваются, иногда заглядывают в записи. Пока это можно делать. Танки впереди, следом пехота, впереди разведка, иногда «пролетают» «самолеты» — летчики из воздушной армии фронта тоже тут.

На следующий день все начинается сначала, но на этот раз идет сколачивание взводов, уже переговариваются не только экипажи внутри «танков», но «танки» между собой. На следующий день все повторяется: сколачивание рот. После этого инспекторская проверка для всех. Только после этого начинаются тренировки на боевой технике. Один день ротные учения, каждая рота отдельно и без стрельбы, затем батальонные учения, потом полковые, дивизионные, армейские и, наконец, фронтовые. Все поля заботливо застланы металлическими сетями и арматурой, чтоб танки не перепахали все гусеницами. Только перед самыми учениями все эти решетки убрали, и за пару недель трава поднялась: местность низменная, почти Полесье.

После отработки всех задач в одном районе следует перемещение в новый район. Так из-под Чернигова на Украине мы постепенно перекочевали в Белоруссию и дошли до Бобруйска, затем вернулись и все повторили сначала, и вновь вернулись.

К этому времени не только наш фронт отрепетировал свои задачи, но и другие тоже. А вот после этого были проведены все учения как полагается, в быстром темпе и с участием нескольких фронтов. Это были еще не учения «Днепр», это была только подготовка к ним, генеральная репетиция. И только после этого нас вновь вернули в наши лагеря, где и произошла замена боевой техники. Десятки же тысяч солдат шли по нашим следам и уничтожали следы тренировок, убирали металл, зарывали воронки, собирали орудийные гильзы, искали неразорвавшиеся снаряды.

И вот только после этого...

6

Колонна нашего мотострелкового батальона знакомыми перелесками выдвигалась к водному рубежу. Артиллерия и авиация тем временем «готовили почву» для броска первого из батальонов. Задача его проста: форсировать Днепр, захватить плацдарм на правом берегу с тем, чтобы дать возможность нашему танковому полку с артиллерией переправиться, а уж следом начнется переправа сразу трех армий с одновременной высадкой тактических вертолетных десантов в тылу противника. После переправы трех первых армий последует строительство железнодорожных мостов, переправа армии второго эшелона, выброска двух воздушно-десантных дивизий в глубоком тылу противника, переправа двух других фронтов, встречное сражение с «Западным». Но пока идет один мотострелковый батальон.