Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы - Филип Фармер

— Бедняжка Марсия, — вздохнул Лейн. — Тебе должно быть действительно ужасно тяжело здесь одной, чтобы почувствовать расположение к такому чужаку, как я. Особенно учитывая, что еще совсем недавно ты ждала от меня всяческих смертельно опасных каверз.

Землянин высвободил руку, но, поймав недоумевающий и обиженный взгляд, импульсивным движением — во искупление вины — поместил пальчики Марсии себе в рот.

Неожиданно это породило у нее новый приступ рыданий. Но Лейн скоро обнаружил, что на сей раз текут слезы не горя, а радости. Когда они подсохли, Марсия тихонько засмеялась от удовольствия, словно приглушенно прозвенел малиновый колокольчик.

Лейн вытер ее глаза и нос полотенцем. Теперь, полностью взяв себя в руки, Марсия снова оказалась в состоянии пояснять знаками гостю содержание и смысл отдельных иллюстраций.

Детская книга открывалась диаграммой зарождения жизни на родной планете Марсии. Судя по приложенной к книге весьма упрощенной космической схеме, планета вращалась вокруг солнца, которое находилось где-то неподалеку от центра Галактики.

Зарождение на планете жизни повторяло историю Земли во многом, на ранних стадиях так даже в точности. И все же иллюстрации из жизни древних форм океанической жизни поражали воображение. Не слишком уверенный в собственной интерпретации увиденного, Лейн все же нашел рисунки достаточно красноречивыми.

Они наглядно свидетельствовали, что эволюция избрала для развития природы на этой планете иные биологические механизмы, полностью отличные от земных.

Захваченный открывшимся, Лейн пробежал раздел от археорыб до двоякодышащих, затем пролистал главу о рептилиях и добрался до раздела теплокровных, но отнюдь не млекопитающих созданий. Завершался раздел прямоходящими обезьяноподобными существами, весьма близкими по эволюционной лесенке к Марсии.

Следующие обильно иллюстрированные главы повествовали о различных аспектах доисторической жизни этих существ. Затем речь зашла о переходе племен от кочевого образа жизни к зачаткам земледелия, первых попытках обработки металлов и тому подобном.

История же самой цивилизации была отражена во множестве иллюстраций, смысл которых Лейн угадывал далеко не всегда. Но одно установил он твердо: от земной их историю разительно отличало практически полное отсутствие войн и иных кровопролитий. Казалось, цивилизация Марсии благополучно избежала появления личностей, подобных Чингиз-хану, Атилле, Цезарю и Гитлеру. И получила за это неплохую компенсацию. Невзирая на отсутствие такого мощного стимула, как вооружение армий, технология далеко опередила земную. Сдается, отметил Лейн, в технике стартовали они куда раньше нас. Складывалось впечатление, что соплеменники Марсии значительно опередили человечество и эволюционно: похоже, когда ее раса достигла своего нынешнего вида, предки Homo sapiens на Земле еще прыгали по деревьям.

Так или иначе, но техника на планете Марсии намного превосходила земную. Ее обитатели путешествовали по космосу с субсветовыми скоростями, а возможно, и со сверхсветовыми, и давно освоили межзвездные перелеты.

Марсия обратила внимание Лейна на страницу с несколькими фотографиями Земли, сделанными с различного расстояния из космического пространства. Под снимками художник изобразил мрачную фигуру полуобезьяны, полудракона.

— Земля означает для вас это?! — изумился Лейн. — Опасность? Не приближаться?

Он еще полистал книгу в поисках фотографий Земли, но больше их не обнаружил. Множество страниц было посвящено самым разным планетам, но его родному дому — лишь эта, единственная. Она исчерпывала тему.

— Почему вы держите нас на дистанции, только наблюдаете издалека? — спросил Лейн. — Ведь вы так нас во всем опередили; в техническом отношении мы для вас как дикари. Чего же вы боитесь?

Марсия поднялась с кровати и «показала». Скорчив мрачную физиономию, она злобно зарычала и скрючила пальцы точно хищные когти.

Лейн почувствовал между лопатками холодок. Точно те же изобразительные средства использовала она и при демонстрации безумных действий вырвавшегося на волю самца-десятиножки.

Землянин понурил голову:

— Да, винить вас, пожалуй, не в чем. Вы совершенно правы. Если установите с нами контакт, мы овладеем всеми вашими секретами. И вперед с песней — заполоним собою весь космос!

Кусая в задумчивости губы, он добавил:

— Но все же у нас наблюдаются некоторые признаки прогресса. Уже целых пятнадцать лет нет ни больших войн, ни революций. ООН улаживает проблемы, которые могли бы привести к новой мировой войне. Россия и США милитаризованы по-прежнему, но отношения между ними сейчас спокойнее, чем в год моего рождения. Возможно, когда-нибудь...

... Держу пари, что никогда прежде ты не встречала землянина во плоти. Возможно, не видела и на картинке. А если и видела, то лишь в одежде. И в этих твоих книжках ни единой фотографии человека нет. Может, ты и слыхала, что люди делятся на мужчин и женщин, но пока не увидала меня под душем, не очень-то и понимала, что это значит. А потому и провела так ужаснувшую тебя параллель между мной и бешеной десятиножкой. Такой жуткой тварью показался я — и в целом мире тебе не с кем больше разделить одиночество. Все равно что выбраться после кораблекрушения на остров и обнаружить, что единственный его обитатель — изголодавшийся тигр.

... Но все же в чем причина твоего отшельничества на Марсе? Что ты делаешь одна-одинешенька здесь, в этих глухих трубах, среди неразумных туземцев? О, как бы хотелось по-настоящему поговорить с тобой!

С тобой беседуя, забуду о докуке... — продекламировал Лейн нараспев из любимой книги, оставшейся на далекой нынче базе.

Марсия ласково улыбнулась Лейну, и он добавил:

— Ладно уж, ты преодолела по крайней мере свои страхи. Не так уж я и ужасен, в конце концов, а?

Марсия снова улыбнулась, подошла к шкафчику и извлекла оттуда письменные принадлежности. Затем стала быстро набрасывать эскизы, целую их серию. Следя за ее проворным пером, Лейн начал наконец постигать, что здесь стряслось до его появления.

Инопланетяне долгое, очень долгое время базировались на обратной, невидимой с Земли стороне Луны. И ликвидировали базу, а также все следы своего пребывания лишь после запуска землянами на орбиту первых спутников. А новую базу устроили на Марсе.

Затем, когда стало очевидным, что земляне готовят экспедицию на Марс, здешнюю базу эвакуировали тоже — на Ганимед.

На планете оставалось всего лишь пятеро ученых, завершающих цикл исследований, посвященных десятиножкам. Именно в этом простеньком помещении. Хотя десятиножек изучали уже довольно долго, по-прежнему оставалось неясным, как те переносят разницу между атмосферным давлением и тем, что в трубах. Четверо ученых были совершенно убеждены, что уже нащупали ключ к разгадке, и выговорили себе разрешение отложить вылет до первого появления здесь землян.