Вива Гевара ! - Вилье Де

Малко вернулся в дискотеку и порылся в сумочке Эсперенцы, которая по-прежнему висела на стуле. Ключи от машины оказались внутри.

Малко сел и попытался подвести итог. Вывод был ясен: Эсперенцу похитили. Но кто мог это сделать? Малко тут же подумал о Ральфе Плерфуа. Напуганный рассказом австрийца, тот действительно мог принять подобное решение.

Малко бросился к телефону и набрал номер американца. Ответа не последовало. Тогда Малко подозвал официанта, расплатился и, вынимая на ходу ключи, направился к осиротевшей машине Эсперенцы.

В тот момент, когда он открывал дверцу, за его спиной неожиданно раздался голос:

- Сеньор...

Малко обернулся. В тени бетонной колонны стоял оборванец с протянутой рукой. Это был один из многих сотен нищих, разделявшихся в Каракасе в несколько организованных групп, которые нередко калечили детей, выкалывая им глаза, и просили милостыню, рассчитывая на сострадание прохожих.

Малко уже садился в "бентли", но оборванец подошел ближе и пробормотал:

- Сеньор, посмотрите, что я нашел.

В его грязной руке что-то блестело. Малко присмотрелся, и у него екнуло сердце. Это была серьга Эсперенцы.

Он потянулся к ней, но нищий тут же спрятал руку за спину. Вблизи он выглядел еще отвратительнее. Его щеки поросли редкой нечесаной бородой, на левом глазу красовалось жутковатое бельмо.

- Где вы это нашли? - спросил Малко.

Нищий хитро покачал головой:

- Сеньор, я бедный человек. А вещь, похоже, стоит недешево...

Малко порылся в карманах.

- Сколько?

- Тысячу "болос"...

- Послушайте, - сказал Малко, сурово глядя на бессовестного вымогателя. - Я дам вам все двести, но только если вы расскажете, кто похитил эту девушку, и как все это произошло.

- Маловато... - жалобно протянул нищий. - Давайте пятьсот.

Малко сделал вид, что садится в машину. Нищий быстро схватил его за рукав:

- Хорошо, хорошо, сеньор, я согласен на двести...

- Сначала отдайте серьгу.

Оборванец повиновался, а затем тихо заговорил:

- Их было двое. Когда она пришла, один схватил ее за руки, а другой уколол длинной иглой. Потом они уехали на большой машине.

- Все?

- Все.

Малко достал две купюры по сто боливаров, но расставаться с ними не спешил. Увидев деньги, нищий протянул руку и быстро добавил:

- Это люди Фернандо Гутьерреса. Я не знаю, как их зовут.

Он буквально вырвал купюры из рук Малко. Австриец схватил его за грязный рукав:

- Кто такой Гутьеррес?

Получив деньги, нищий явно торопился уйти.

- Скоро узнаете, - усмехнулся он. Малко схватил его за плечи и прижал к бетонному столбу, отвернувшись от зловонного дыхания.

- Кто такой Гутьеррес? - повторил австриец. - Где он живет? Отвечай, не то отберу деньги.

Оборванец был намного слабее его. Он еще немного поюлил и сдался:

- Спросите у Энрико-француза. Он тут всех знает.

- Где его найти?

- В каком-нибудь баре на Сабана Гранде. В такое время он всегда играет в карты. Да отпустите вы меня!

Малко разжал руки, и оборванец исчез в темноте. Австриец тотчас же сел в "бентли" и выехал со стоянки. Прежде всего следовало предупредить Ральфа Плерфуа и проверить, причастен ли тот к похищению. Малко развернул карту Каракаса и начал искать на ней улицу, где располагалась вилла американца.

Не дождавшись ответа на звонок, Малко застучал кулаком в ворота. Во дворе залаяла собака. На посыпанной гравием дорожке послышались шаги, и недовольный заспанный голос спросил: "Кто там?".

- Мне нужен сеньор Плерфуа, - крикнул Малко. - У меня срочное дело!

Голос проворчал, что хозяина нет и что в такое время будить людей не годится, затем шаги стали удаляться. Собака тоже умолкла, и Малко остался стоять у закрытых ворот. Пока он не узнает, замешан ли Ральф в похищении, что-либо предпринимать бессмысленно. Оставалось одно: ждать.

Малко вернулся в машину и включил приемник.

Около трех часов ночи он услышал звук мотора. Малко тут же включил фары, чтобы Плерфуа не подумал, что ему устроили засаду. Через минуту из-за поворота выехал "мерседес-230" и остановился напротив ворот. Малко дважды мигнул фарами, вышел на дорогу и медленно направился к "мерседесу", различив внутри две человеческие фигуры. Он обошел машину со стороны водителя. Узнав его, американец распахнул свою дверцу. В руке он держал короткоствольный пистолет "беретта". Рядом с ним Малко увидел очаровательную девушку, чье лицо было наполовину скрыто длинными волосами.

- В чем дело?

- Есть новости, - сказал Малко.

Американец убрал пистолет, и они отошли к "бентли". Малко вкратце рассказал ему об исчезновении Эсперенцы. Ральф тут же прервал его:

- Вы с ума сошли! Я здесь ни при чем. Это целиком ваше дело...

Он казался вне себя от злости.

- Если вы здесь ни при чем, - сказал Малко, - значит, нам грозят серьезные неприятности. Вы знаете, кто такой Фернандо Гутьеррес?

- Гутьеррес? - переспросил Плерфуа. - Ну, иногда этот человек работает на нас. А вообще-то он информатор Дигепола. Убийца и контрабандист.

- Но зачем ему было похищать Эсперенцу? Плерфуа уже направлялся к своему "мерседесу".

- Может быть, это происки Дигепола, который не решается арестовать девчонку официальным путем из-за ее влиятельного отца.

- Но я должен что-то предпринять! Иначе они будут подозревать меня!

- Мне вмешиваться нельзя, - быстро открестился Плерфуа. - Иначе завтра весь город узнает, кто вы такой. Попробуйте отыскать этого самого Энрико-француза. Скажите ему, что у вас есть товар для Гутьерреса. Например, кокаин. Он главный поставщик всех притонов Каракаса... А завтра я попробую осторожно выведать что-нибудь еще.

Глава 9

Фернандо Гутьеррес громко рыгнул и энергично поковырял мизинцем в левом ухе. Ему сразу же показалось, что он стал лучше слышать милые его сердцу звуки. Трое гитаристов, которых он специально пригласил из Мексики, пели оду в его честь:

"Пепе Гутьеррес - самый красивый мужчина во всех Кордильерах. Пепе Гутьеррес могуч как бык и может ублажить тысячу женщин подряд. Пепе Гутьеррес - сама доброта, он лучший друг всех бедных и обездоленных...".

Эта последняя строчка нравилась Гутьерресу больше всего. Он умиленно шмыгнул носом, и на его плоском бесформенном лице отразилось несказанное блаженство.

Между тем слова песни, позаимствованные из древних хвалебных песнопений в честь вождей инка, были в применении к нему бессовестной ложью: Фернандо Гутьеррес являлся самым отъявленным негодяем, какого можно было найти между Огненной землей и Панамским каналом.

Платный осведомитель, убийца, торговец наркотиками, детьми, всем тем, что можно было продать и купить, он больше всего на свете любил подобные вечера. Гутьеррес сидел в кресле из "железного дерева", специально сконструированном в расчете на его громадный вес, в окружении трех музыкантов и четырех проституток, деливших с ним чудовищно обильный ужин.

Одна из проституток скользнула под стол, присела на подушку у ног толстяка и принялась разыскивать в огромных складках жира наиболее чувствительное место. Пепе Гутьеррес зажмурился от удовольствия: эти девчонки свое дело знают... В сочетании с хвалебной песней это доставляло ему несказанное наслаждение.

Он щелкнул пальцами, приказывая музыкантам начинать сначала, и от этого движения заколыхалась вся его двухсоткилограммовая туша. Огромной толщины слой жира спускался по его телу от тройного подбородка до самых щиколоток. Его грудь заставила бы побледнеть от зависти Софи Лорен, а в животе без труда уместилась бы тройня. На заплывшем жиром лице блестели маленькие злобные глазки. Чтобы закрыть их, Гутьерресу не требовалось шевелить веками: достаточно было перестать сопротивляться силе тяжести.

Девушка, ласкавшая его, наконец нашла то, что искала. Она с отвращением принялась за дело. Каждая из них зарабатывала за сеанс по сто "болос".

Музыканты приблизились вплотную и пели у него над самым ухом. Гутьеррес блаженно откинулся на спинку кресла. Вот это жизнь!

Внезапно дверь комнаты открылась. Пепе Гутьеррес побагровел от гнева, схватил со стола жареную индейку и швырнул ее в потолок, на котором от нее осталось большое жирное пятно.

- Что вам надо?!

В дверях показались два телохранителя в полосатых костюмах с автоматами в руках. Между ними проскользнул тщедушный человечек с крысиным лицом. На нем была огромная черная шляпа, делавшая его похожим на гриб. Обойдя стол, он приблизился к Гутьерресу.

- Девчонка у нас, - прошептал пришедший. Гнев толстяка мгновенно исчез. Его свиные глазки заблестели от радостного нетерпения.

- Давай ее сюда, - приказал Гутьеррес и оттолкнул коленом проститутку, которая по-прежнему добросовестно трудилась под столом.

Человек с крысиным лицом вышел и вскоре вернулся со здоровенным громилой. Вдвоем они несли бесчувственную Эсперенцу.

- Разденьте ее и положите на стол, - велел Гутьеррес. - Эй вы, чего замолчали? - рявкнул он на музыкантов. - Играйте, играйте!