Охотник встает спозаранку - Сергей Земцов

заката оставалось совсем мало времени. В такой ситуации Васнецов уже давно был бы на ногах и торопил напарника, но сейчас он почему-то поднялся лишь вторым. Его руки заметно подрагивали, а дыхание так до конца и не пришло в норму. Похоже, он не успел восстановиться. Однако, поднявшись во весь рост, больше медлить не собирался и двинулся в ту сторону, где в десятке километров их поджидала машина.

Сначала они просто перемещались быстрым шагом, затем, по мере того как солнце опускалось все ниже, а лес погружался в сумерки, они ускорились, переходя на бег. Где-то с воздуха за ними присматривал дрон, контролируемый Катей, и она видела, как в лесу становится все больше тепловых движущихся сигнатур, которых раньше не наблюдалось.

Васнецову становилось всё тяжелее бежать, он ненадолго остановился, чтобы перевести дух, и прислонился спиной к сосне.

— Командир, ты как? — спросил Кузя с явным беспокойством в голосе.

— Я… в порядке… почти… — с трудом ответил Васнецов, жадно хватая ртом воздух. Дыхание никак не приходило в норму, бок пронзала острая боль, да ко всему прочему сдавило грудь. Сердце. Как не вовремя. Васнецов расстегнул карман и достал пузырек с таблетками. Ничего, сейчас закинется валидолом и будет как новенький.

Васнецов понимал, что сейчас он — балласт, но также он осознавал, что Кузя его не оставит, и не только потому, что он хороший парень и преданный друг. Поодиночке выбраться будет непросто, нужен напарник, чтобы прикрывал тылы. Либо прибегнуть к иной силе, что таилась в обереге, висевшем на шнурке у Васнецова на груди, но это он хотел приберечь на крайний случай. Слишком часто прибегать к помощи оберега было чревато последствиями.

Перекинувшись парой слов как раз о том, что никто никого здесь не планирует оставлять, они двинулись дальше и почти сразу напоролись на засаду.

Катя не заметила никаких тепловых следов перед напарниками, потому что эти твари были холодными, как сырая земля. Мертвецы возникли из темноты и ринулись в атаку, но не успели охотники произвести первый выстрел, как на Кузю бросился оборотень, и лишь чудо в совокупности с вовремя поступившим предупреждением от Кати, а также отличная реакция уберегли Кузю от неминуемой гибели. Он резко бросился в сторону и больно ударился о торчащие из земли корни деревьев, но тереть бока было некогда; позже будет зализывать раны. Сейчас он выхватил из-за спины самурайскую катану, немного отступил в сторону, уклоняясь от нового прыжка оборотня, и ударил того острым лезвием, отсекая голову ровным срезом. Голова зверя покатилась по земле, а массивное туловище рухнуло, на ходу начав трансформироваться, обретая черты человеческой фигуры.

В этот момент Васнецова к земле прижал сильный и прыткий вурдалак, тем самым подписав себе смертный приговор. Что-то злобно бурча себе под нос, Пантелеймонович выхватил ружье и прижал ствол к подбородку упыря. Тот не успел увернуться, раздался выстрел, и голова разлетелась на куски. Ещё мгновение — и та же участь постигла мертвецов, которые за это время подошли к охотникам на расстояние в пару метров. Кого-то застрелил Васнецов, а кому-то срубил голову Кузя.

Наконец добив последнего монстра, охотники осмотрели поле боя. Взгляды напарников остановились на обезглавленном женском теле, недавно бывшем в облике зверя. Оборотень лежал грудью вниз, и обозрению напарников предстала солидных размеров голая задница.

— Ну и жирная же у неё была жопа! — воскликнул Кузя.

— Ага,— задумчиво поддержал напарника Васнецов,— знаешь, Кузя, у меня тут одна мыслишка появилась…

* * *

Гоша-вурдалак всегда считал себя правильным пацаном. Во-первых, он был чистокровным кровопийцей, плодом любви столичной вампирши и эфиопского асанбосама, приехавшего в 1980 году на Московскую олимпиаду. Во-вторых, Гоша исправно выполнял поручения старшого и числился в бригаде на хорошем счету как исполнительный, преданный и весьма четкий пацан. Но остальные бойцы Гошу не любили: ни его собратья вурдалаки, ни оборотни, ни кикиморы. Одни лишь мертвяки готовы были в любой момент проявить свое расположение к Гоше и устроить обнимашки. Вот только мозги у этих товарищей гнилые, и обниматься они готовы в любой момент с кем или с чем угодно, лишь бы дали пожрать вовремя.

Не любили Гошу по разным причинам. Потому что он постоянно проявлял себя лучше других и стремился подняться над остальными в их пока небольшой бригаде нечистой силы, а ещё потому что он внешне отличался от остальных. Все кровососы были бледные, как поганки, а он — темнее ночи черный вурдалак; спасибо папочке!.. Хорошо хоть жопа тоже была черной, а не красной вроде бы… По маминой линии, он слышал, имелись индейские корни. Хотя рассмотреть свою задницу внимательнее было проблематично, в зеркале-то он не отражался. Вот гребаные потусторонние расисты вечно и насмехались над бедным Гошей, даже эта нечистокровная погань, рожденная в человеческом обличье и обращенная уже при жизни.

Но ничего, Гоша не обращал на них внимания: он знал, что придет его звездный час, и он даже представить себе не мог, как этот час был близок.

По приказу старшого вся бригада расположилась цепочкой вдоль небольшого оврага. На его дне затаились две кикиморы, вдоль оврага в куче дерна, листвы и сухих веток хвороста схоронились мертвяки, а за стволами деревьев попрятались вурдалаки. Они поджидали двух глупых охотников, которые оказались в лесу после заката. Похоже, сегодня всю бригаду ожидало пиршество. Свежее мясо давно не заходило в тайгу. Концентрация нечистой силы на квадратный километр в этих местах достигла своего предела, и среди местных поползли слухи, что сюда лучше не соваться. Однако отсутствие живой человеческой дичи не стало поводом для того, чтобы оставить этот лес. Тут имелся очень питательный источник другого рода.

Гоша размышлял об этом источнике, когда где-то совсем рядом он ощутил странное движение. Прижимаясь к стволу вековой сосны, он огляделся вокруг. Видел он в темноте ничуть не хуже, чем обычный человек днем, и даже лучше. Ещё у него, как у любого вурдалака, имелся отменный нюх на человеческий дух, мог учуять присутствие людей за сотни метров, но сейчас он не видел и не слышал приближение охотников. Однако черной пятой точкой — слава папочке! — он чуял некий подвох.

Мимо дерева, за которым укрывался Гоша, пролетел обрубок окровавленной мясной плоти. Он появился из ниоткуда и, пролетев несколько метров, шлепнулся на землю аккурат на грудь зарывшегося в дёрн мертвяка. Это было неправильно. Само по себе свежее мясо не появляется, это и ежу понятно, но что ещё смутило Гошу, так это запах.