Полуночное венчание - Виктория Лисовская

оставил ей визитку, хотел пригласить на свидание, но Лиса так ему и не позвонила. Она сама мне со смехом рассказывала, что не хочет сейчас начинать новые отношения и ходить на свидания тоже пока не собирается. Врала, наверное…

Вот же дура. Ну при чем здесь какой-то Коля, которого я видела всего один раз на станции метро «Пушкинская». Да, симпатичный парень, да, оставил свой номер телефона, зачем же об этом рассказывать следователю?

Мне вдруг стало так неприятно, что мое грязное белье перетряхивается перед лицом посторонних мне людей.

— А как звали этого парня, вы не помните?

— То ли Коля, то ли Толя. Не помню, — с досадой процедила Зимина.

— А где может быть та визитка с его телефоном?

— У Алисы дома все контакты и визитки хранились в стильном дорогом кляссере из натуральной кожи. Кстати, тоже подарок от поклонника, дряхлого старикашки лет семидесяти, она и перед ним флиртовала.

Вот же дрянь!

Аристарх Владимирович — близкий друг моего отца, ему не семьдесят, а только недавно исполнилось шестьдесят. Кляссер он мне подарил в честь окончания мною вуза. Своих детей у него не было, ко мне он всегда относился как к дочери.

Зачем же Юля так меня порочит перед следователем?

Неужели я столько лет не видела ее истинного лица?

Она все факты искажает не в мою пользу. Зачем ей это? Чего она пытается добиться, рисуя перед Ереминым Алису Воронову в образе меркантильной девицы, использующей мужчин и вертящей ими направо и налево. Почему она обелила образ Олега? Не в нем ли все дело?!

После звонка из больницы о моей смерти она сразу же позвонила ему, хотя до этого его на дух не переносила. И потом, как нежно и трогательно, обнявшись, она рыдала ему в крепкую мужскую грудь на этом же кожаном диване.

— Юлия, вы не знаете, во что была одета Алиса, когда ее доставили в больницу?

— Мне передали ее сумку, я могу вам показать, но в ней только кошелек и косметичка. А ее вещи, я не знаю даже. Нам, когда ее показали, ну там, в морге, на ней было короткое черное платье и сапоги.

— Можно посмотреть содержимое сумки?

— Да, да, конечно.

— Ключи от Алисиной квартиры тоже у вас? — спросил Еремин.

— Да, у меня. Один комплект был в сумке, второй у меня свой. Алиса всегда оставляла мне ключи от квартиры, когда уезжала в отпуск. Кота кормить, цветы поливать. Мы как раз собирались с Олегом туда поехать, Лешика покормить. Как же он бедный остался, — запричитала Зимина.

— Я с вами поеду, вы не возражаете?

— Нет, не возражаю.

— Вы уже позвонили родителям Алисы? Сообщили о несчастье?

— Да, они смогут только завтра приехать.

— Хорошо, пойдемте.

Глава 8. Наверное, в следующей жизни, когда я стану кошкой…

Следователь Еремин, кряхтя, поднялся с дивана и подошел к Олегу, стоявшему возле кофейного автомата в противоположном углу холла.

Мне от моего места не было слышно, о чем они разговаривают. Но не сложно было догадаться, что речь идет о поездке в мою теперь уже бывшую квартиру.

Я продолжала сидеть на диване и с ненавистью смотрела на Юльку.

За что она так со мной? Что я ей такого сделала?

Всегда помогала, поддерживала.

Не помню, кто из великих сказал, но мы любим тех, кто нам обязан, и ненавидим тех, кому мы должны.

Неужели Юлька все эти годы копила на меня ненависть и злобу?!

Как же подобное может быть?

Я сидела на диване, смотрела, как красится и прихорашивается моя заклятая подружка, и вспоминала все наши девичьи посиделки, походы в кино и театр, совместное поедание пирожных и тонны пролитых слез.

Да, иногда стоит умереть, чтобы узнать, как на самом деле к тебе относятся близкие люди.

Юлька уже успела профессионально подкрасить заплаканные глаза, припудрить носик, я тут некстати заметила, что для этого она воспользовалась пудрой из моей косметички, которую вместе с сумкой передали ей врачи.

Она еще и клептоманит у меня по мелочи?

А что? Теперь пудра мне уж точно без надобности.

Я попыталась повторно провести эксперимент с передвиганием и перемещением физических предметов в моем нынешнем призрачном состоянии.

Разъярившись на Зинину, я каким-то немыслимым образом смогла перевернуть на нее пластиковый стакан с водой. Сейчас надо вспомнить, как я это сделала.

Я снова и снова подносила правую руку к стоящему на столике стаканчику, но моя рука проходила сквозь него, не оказывая на предмет никакого влияния.

Так, для справки, нужно в следующий раз, когда увидимся, поинтересоваться у Кузьминичны этими способностями. Хотя когда же теперь мы с ней увидимся?

Лет через сто? Двести? Триста?

Да, беда.

Накрашенная Юля выглядела сейчас намного лучше и привлекательнее: скорбное выражение лица, немного растрепанные светлые волосы и грустный взгляд, который она старательно, думая, что ее никто не видит, репетировала в карманном зеркальце, подействовал просто убийственно на подошедших к ней мужчин — Олега Завьялова и Ивана Еремина.

Опустив глазки долу, смутившись, как тургеневская барышня на выданье, Юлька захлопала глазками и тихо произнесла:

— Я готова. Иван Андреевич, вы сейчас поедете с нами в Алисину квартиру?

— Я хотел еще переговорить с врачом, обследовавшим вашу подругу, но, как мне сообщили, он сейчас на операции, я позже снова подъеду сюда в больницу. Мы можем поехать в квартиру Алисы прямо сейчас.

— Мне тоже нужно ехать? — спросил Еремина подошедший Олег.

— Да, вы тоже, на месте осмотрите все вещи Алисы, посмотрите, все ли в порядке, не пропало ли что-нибудь и нет ли каких-нибудь лишних предметов у нее дома.

— А что вы хотите в ее квартире найти? — поинтересовалась Юля.

— Я пока сам не знаю, на месте разберемся.

— Когда будете разговаривать с врачом, поинтересуйтесь у него, когда мы сможем забрать тело Алисы, — процедил сквозь зубы Олег.

— Тело Алисы Вороновой сейчас в морге, возможно, потребуется экспертиза. Я вам сообщу, когда можно будет его забрать.

Мамочка дорогая, я же сейчас, получается, лежу в морге. Слетать и посмотреть на себя холодненькую, мне абсолютно не хотелось. Трогательная забота Олега о моих останках была вполне уместна и актуальна, но мне даже слышать об этом было очень неприятно.

Какая еще экспертиза? Меня что, будет кромсать патологоанатом? Может, еще студентов-медиков позовем посмотреть на меня раздетую?

Ситуация продолжала раздражать меня своим идиотизмом. Злоба во мне кипела и бурлила, как в кипящем чайнике со свистком.

Всей гурьбой мы вышли на больничную парковку, где поджидал