Британские коммандос - Паркер Джон

Кортни и Уилмотт скользили под безлунным небом в поисках подходящих мест высадки для «Лейфорс», отмечая жирным карандашом на грифельной доске такие данные, как глубины прибрежных вод и расположение скал. Наконец Уилмотт отправился на берег. Огибая вражеские караулы, он составлял карту территории и дорог. Уилмотту удалось добраться до «Отеля роз», штаб-квартиры немецко-итальянских войск. Он ползал по лужайке в 60 метрах от отеля, пытаясь получить представление о вражеском контингенте. На следующую ночь он и Кортни провели разведку побережья к югу от города Родос, и на этот раз Уилмотт перерезал колючую проволоку, чтобы попасть к основному шоссе.

В третью ночь они проводили рекогносцировку берега через перископ «Триумфа», а в четвертую и последнюю снова отправились на остров. Кортни поплыл к берегу, а Уилмотт в байдарке направился вдоль берега, затем он должен был вернуться и подобрать Кортни, найдя его по тусклому световому сигналу карманного фонарика. Однако Кортни попал в беду, причем в тройную. В воде у него начались сильные судороги, и когда он корчился на берегу от боли, то привлек внимание брехливой собаки, и, в довершение, у него сломался фонарик. Уилмотту все же удалось найти Кортни и забрать его всего за несколько минут до появления вражеского патруля. Если бы Кортни схватили, то без сомнения пристрелили бы на месте. Эта разведка была первой такого рода, и за нее обоих разведчиков наградили орденами: Уилмотт получил «За боевые заслуги», а Кортни — «Военный крест». Тщательное составление карт потенциальных мест высадки десанта позднее станет одной из важнейших задач самой секретной структуры — лоцманских отрядов Объединенных операций, КОПП (Combined Operations Pilotage Parties, COPP), созданной на более поздней стадии войны для помощи крупным силам вторжения и возглавленной самим Уилмоттом. Структура была настолько засекречена, что о ее существовании стало известно лишь через двенадцать лет после окончания войны.

Однако в данном случае вся опасная работа, выполненная Кортни и Уилмоттом, оказалась бесполезной. Десант на Родос был отменен, хотя «Лейфорс» уже подготовился к рейду. Африканскому корпусу Роммеля удалось оттеснить Уэйвелла за порт Тобрук, а Гитлер тем временем приказал начать вторжение в Грецию, и немецкие войска вот-вот должны были высадиться на Крите и Родосе. Уэйвелл начал обращаться с «Лейфорс» так же, как с ближневосточными коммандос. Рейды постоянно назначались и затем отменялись; разочарование переросло в гнев; воцарились смятение и хаос. Использование не по назначению, плохое планирование и чистое невезение положили начало уничтожению, а последующие события потрясли всю структуру коммандос, включая и тех, кто в то время находился в Британии. Джеймс Шервуд кипел от злости даже спустя полвека:

«Очень скоро десантники «Лейфорс» обнаружили, что на самом деле никому не нужны, причем узнали это от самого генерала Уэйвелла, который вроде бы и не рад был тому, что под его командованием оказалось подразделение коммандос. Уэйвелл выразился очень вежливо: «Я не знаю, почему вас сюда прислали». Очень обидно, ведь в его распоряжении были три полностью укомплектованных отряда коммандос: добровольцев, сильных духом и жаждавших действий. Мы были неприятно поражены и разочарованы, тем более что уже провели разведку Родоса. И вот, вместо радушного приема, сам командующий говорит нам, что не знает, почему мы здесь. А немцы в это время буквально стучались в парадную дверь.

Шокирующий результат: «Лейфорс» был частично расформирован и рассеян по Средиземноморью. Кое-кого послали в Тобрук, затем на Крит. Отряд № 11 понес значительные потери в боях против вишистов в южном Ливане, за границей территории, тогда называвшейся Палестиной. Такова история расформирования трех отрядов «Лейфорс», их возрождения в различных формах или возвращения в часть парней, не сумевших найти себе применения. Оказавшийся не у дел, Дэвид Стерлинг создал из остатков «Лейфорс» САС, а Роджер Кортни, благодаря лишь собственному упорству, сумел отвоевать нишу для СБС».

Краткий отчет Шервуда несколько уводит нас в будущее. Странное нежелание использовать «Лейфорс» для операций, к которым их готовили, причем в обстоятельствах, словно взывающих к их применению, было очевидно с самого начала. В новом наступлении Роммель отвоевал большую часть территорий, захваченных Уэйвеллом у итальянцев. 11 апреля «Лейфорс» поручили провести детальную рекогносцировку береговой линии Западной пустыни силами десанта из 200 человек. Отряд № 7 поднялся на «Гленгайл», но едва коммандос успели отплыть, как приказ изменился: теперь они должны были пощипать немцев в Бардии и заливе Бомба. Затем рейд в Бомбу был отменен, и коммандос отправились в 250-мильное плавание вдоль побережья. Конвой состоял из корабля коммандос, сопровождающего крейсера ПВО и трех австралийских эсминцев. В этой дорогостоящей операции Лейкок надеялся показать своих людей с самой лучшей стороны.

Ночью 20 апреля, как только конвой прибыл в намеченный для рейда район, планы снова начали рушиться. Байдарочная команда (folboat team) Роджера Кортни должна была прибыть заранее на подводной лодке «Триумф», чтобы обеспечить навигационные ориентиры, однако подлодке, по ошибке атакованной британскими самолетами, пришлось круто развернуться, и байдарки Кортни были повреждены. Тем временем на «Гленгайле» заело механизмы, и спуск десантно-высадочных судов затянулся на два часа. Как ни странно, враг не появился. Данные разведки оказались далекими от действительности. Десантники разбились на три группы, каждая со своей целью, однако большинства хранилищ, намеченных к взрывам, вообще не существовало, другие же не представляли никакого интереса. Фактически удалось лишь взорвать мост и поджечь принадлежавшую итальянцам свалку шин. Затем десанту пришлось вернуться, чтобы конвой смог отплыть до рассвета.

При отходе случайным выстрелом своего же патрульного был смертельно ранен офицер. Одно подразделение перепутало место сбора, и 67 человек были схвачены немцами. Одно из десантных судов оказалось поврежденным, и «Гленгайл» ушел без него. Десантникам все же удалось выйти в море и через три дня добраться до Тобрука. Первый рейд коммандос можно назвать комедией ошибок, и самой глупой была их отправка в Бардию на такое короткое время, что они практически ничего не успели сделать. Далее они не раз попадали в подобные ситуации: готовились к рейдам, которые в итоге отменялись или приносили очень малую пользу. Чарльз Мессенджер в своем блестящем отчете отметил, что когда во время падения Греции и Крита «Гленгайл» был передан регулярным войскам, на одной из палуб нашли надпись: «Никогда за всю историю человечества столь малое не было испорчено столь многими».

Мессенджер говорил, что по возвращении с Ближнего Востока сам Лейкок в одной из своих лекций подтвердил это мнение: «Я думаю, большинство из нас представляло, что условия на Ближнем Востоке будут сильно отличаться от старой практики, что больше не придется работать до седьмого пота ради операций, которым не суждено состояться. Могу заверить вас… если только это возможно, что было еще хуже».

Умирание «Лейфорс» как боевой единицы с собственным командованием началось в конце апреля с падением Греции, когда союзникам после жестоких боев, в которых были разбиты австралийские и новозеландские части, пришлось отступить. К тому времени расшифровки «Энигмы» раскрыли немецкий план грандиозного вторжения на стратегически важный остров Крит.

Черчилль приказал Уэйвеллу послать подкрепления и орудия, однако командующий телеграфировал, что может выделить только шесть танков, шестнадцать легких танков и восемнадцать зенитных орудий, хотя после падения Греции союзный контингент на острове, укомплектованный британцами, австралийцами и новозеландцами под командованием генерала Бернарда Фрейберга, был доведен до 30 000 человек. Черчилль, благодаря расшифровкам «Энигмы», видевший немецкий приказ, явно сомневался, что британцы располагают достаточной для сражения огневой мощью: Фрейбергу отчаянно не хватало тяжелого вооружения, в большинстве своем брошенного при отступлении из Греции. Худшие опасения Черчилля оправдались утром 20 мая, когда, как предсказывала «Энигма», в воздухе загрохотали немецкие пикирующие бомбардировщики и штурмовики, интенсивно обстреливая позиции союзных войск. Волна за волной следовали воздушные налеты и высадки десанта. Самолеты Ю-52 тянули огромные планеры ДФС-230, набитые войсками, грузовиками и орудиями. Совершенно неожиданно началось самое крупное в военной истории воздушное вторжение.