Развестись и попасть - это я умею. Путь львицы - Алиса Рудницкая

же подскочила и начала помогать. А я вспомнила, что мне было от нее кое-что нужно:

– Знаешь, – когда все книги оказались на своих местах, я слегка нагнулась и заглянула малявке в глаза, – ты мне так часто в последнее время помогаешь, а я всё забываю спросить, как тебя зовут?

– Лисохвост! – гордо сказала девчушка, вскинув подбородок.

– Лисохвост? – озадачилась я, снова услышав почти нормальное имя. - Тебе очень идёт.

Лисохвост… это же такие маленькие пушистенькие колоски, по форме напоминающие пушистые лисьи хвостики, да?

– Я тоже думаю, что имя милое! – сказала девочка, а потом смутилась. – Но я все равно хочу, чтобы мне поскорее исполнилось пятьдесят и я получила бы взрослое имя. Эх… быть взрослой так здорово!

– А сейчас тебе сколько? – уточнила я.

– Сорок два, – расцвела улыбкой она. – Из всех девочек я тут самая старшая, у вашей матушки на услужении два года. Потому меня к вам вечно и посылают. Вот.

Я зависла.

Ага. Вот тебе и малявка! Да эта малявка в полтора раза старше меня!!! А сколько же тогда Аэлрии? Выходило, что больше пятидесяти, раз она уже была замужем. А если учесть, что она замужем была пять лет прежде чем они развелись – моему новому телу было минимум пятьдесят пять!

Ну афигеть не встать, я переместилась в тело старушки. Хорошо хоть зубы не вываливаются.

– Леди? – озадачилась Лисохвост. – Что-то не так?

– Нет-нет, – покачала я головой. – Пошли скорее к матушке.

Мы закончили с книгами и пошли.

Лисохвост бодро шагала впереди, время от времени оборачиваясь, чтобы убедиться, что я иду следом. Она проводила меня до резной двери с листьями плюща, вьющимися по раме, и, поклонившись, исчезла в коридоре. Я постучала и тут же, осторожно приоткрыв дверь, заглянула внутрь.

Матери на месте не было. Зато в её кабинете находился эльф неопределенн-зрелого возраста. Блондинистый, высокий, подтянутый, одетый просто, но с безупречным вкусом – брюки с завышенной талией, белая рубашка с кружевом, жилет, запонки, цепочка часов, ныряющая в нагрудный карман. Внешние уголки глаз его были опущенными, что придавало его лицу немного грустное выражение. Рубашка была расстегнута у горла, открывая изящную татуировку, уходящую под ворот – кленовый лист и расходящиеся от него черные линии.

Я видела такие в энциклопедии и сразу поняла, что это. Этот мужчина уже кому-то принадлежал. Так здесь выглядела партнерская метка. Так это называлась – не ошейник подчинения, ни брачное ожерелье, а именно что партнерская метка. Это название, по сути, хорошо иллюстрировало отношение местных дам к мужчинам. По крайней мере если верить энциклопедиям.

Мужчина замер, когда увидел меня, и медленно выпрямился, не отрывая взгляда. Было заметно, что он внутренне подобрался, будто готовился к чему-то не неприятному.

– Аэлрия? – произнёс он тихо, склоняя голову. – Я... не ожидал вас увидеть. Ваша матушка велела мне разобраться с корреспонденцией.

Он держался сдержанно, даже уважительно, но в каждом его движении чувствовалась натянутость. Он был учтив, но не свободен – как человек, вынужденный делать хорошую мину при плохой игре. Его взгляд скользил по мне кротко, как будто опасался задержаться.

Внутри тела Аэлрии я ощутила неприязнь. Ага. Значит не просто так он меня побаивается, этот жук.

– Если я мешаю – я уйду в свою комнату разбирать письма, – сказал мужчина.

Ему явно очень хотелось убраться подальше. Аэлрии тоже хотелось, чтобы он ушел. А вот мне не особо хотелось иметь вот такие отношения с кем-то из домашних. К тому же единственной кроме меня, кто могла поставить ему вот такую вот метку, в этом доме была мать Аэлрии.

Я присмотрелась к мужчине, анализируя его и его поведение.

"Не отец, – подумала я. – Скорее всего, любовник матери. Внешне мы ничем не похожи. А таким тоном обычно говорят отчимы. Причем отчимы, замученные капризными скандалами ребенка жены. Интересно, мать Аэлрии в разводе или вдова?"

Подавив недовольство нового тела, я прикрыла глаза, вздохнула и покачала головой.

– Да нет, оставайтесь, – сказала я. – Я уже не маленькая капризная дурочка. Так что вам незачем меня опасаться. Давайте жить дружно.

Мужчина удивленно вскинул брови. Я пожала плечами, и получила слегка измученную улыбку.

– Хорошо, – протянул он, явно ни на йоту мне не поверив. – Тогда присаживайтесь. Илли… то есть госпожа Иллианиэль сейчас подойдет.

“Насколько же Аэлрия задолбала его скандалами, если он даже собственную женщину при ней не решается коротким именем называть? – неодобрительно покачала головой я. – А не такая уж ты бедненькая жертва, как мне казалось поначалу, а, Аэ?”

Я прикрыла глаза, пытаясь по крупицам воссоздать с чужих слов и действий образ Аэлрии. Мать явно не была с ней особо строга, даже позволила выйти замуж за мужчину из другого клана. К тому же, моя предшественница была хорошей фехтовальщицей. Даже у подруги не постеснялась парня на дуэли отбить, шрам на боку Лив оставила. Та же Лив сказала, что я стала серьезнее и степеннее – значит ли это, что Аэлрия была скандалисткой? Похоже на то, иначе бы любовник ее матери не вел себя с ней так настороженно.

Пока я думала об этом, пришла, наконец, матушка.

Матушка была как и в прошлый раз безукоризненно одета – легкое платье цвета свежей зелени струилось по ее фигуре, немного напоминая изящно сложенные листья салата, но на лице лежала усталость, а в глазах – напряжение. Взгляд её сразу упал на меня, и она едва заметно улыбнулась.

– Аэлрия. Наконец-то ты решила выйти из своей башни, – произнесла она и опустилась в кресло за письменным столом, устало потирая виски.

– Да, мама, – кивнула я. – Я решила прислушаться к твоему вчерашнему совету и выйти из изоляции.

– Как прошло чаепитие с подругами?

– Не без происшествий, но я хорошо провела время, – честно улыбнулась я.

Мать переглянулась с любовником. Тот дернул плечами, а Иллианэль посмотрела на меня озадаченно.

– Ты не выгнала его? – она кивнула в сторону своего мужчины. – Как трогательно.

– Он сказал, что разбирает бумаги, – я пожала плечами. – Зачем мне выгонять его, если он тут важным делом занят?

– Вот оно как, – устало улыбнулась она, а потом поманила мужчина. - Милый, иди сюда.

– Иллиан, – с усталой, почти благодарной улыбкой ответил он, подходя ближе. – Может