Шрамы - Вера Холлинс

впечатление, что он не хочет туда приходить, но старается ради своих отца и брата. Он учится на дому, поэтому большую часть утра проводит со своим частным репетитором, а затем со мной. Но бывают моменты, когда он совсем один, и ему может быть очень одиноко. Вот почему, когда я услышала о программе, я предложила мистеру Брауну рассмотреть её. Как ты, наверное, знаешь, расходы на долгосрочный уход очень высоки, и им нужно экономить деньги, где только возможно. Поэтому программа будет для них бесплатной, и я надеюсь, что Элайджи заведет друзей благодаря ей.

Я хотела спросить, имеет ли мальчик, о котором идёт речь, право голоса в этом вопросе, но на самом деле это не имело ко мне отношения. Я была здесь, чтобы завершить эту программу, а не стать психиатром.

— Это замечательно, но что, если я ему не понравлюсь? — Спросила я. — Я имею в виду, что я потрясающий человек, и меня невозможно не полюбить, но давай просто предположим, что есть крошечный, почти ничтожный шанс, что он этого не сделает. Что тогда?

— Тогда, я думаю, тебе больше не придётся сюда приходить, но не беспокойся об этом. Теперь о твоем расписании. Ты будешь приходить сюда по средам и четвергам после школы, а также по воскресеньям примерно в это же время и проводить с ним около двух часов. Тебя это устроит?

— Да. По воскресеньям я работаю неполный рабочий день, но во второй половине дня я свободна.

Она радостно воскликнула:

— Это замечательно! Тогда ты можешь начать уже завтра. Кстати, если тебе с Элайджи захочется куда-нибудь поехать, ты можешь воспользоваться нашим минивэном. Он приспособлен для передвижения на инвалидных колясках, и я с удовольствием покажу тебе, как пользоваться ремнями, чтобы закрепить инвалидное кресло к полу.

Я не знала, как на это реагировать, но всё же кивнула. Она взяла с кофейного столика небольшой листок бумаги.

— Я записала здесь номера телефонов мистера Брауна, брата Элайджи, и свой собственный. Ты можешь связаться с нами, если тебе что-нибудь понадобится или в случае крайней необходимости. — Она протянула мне записку, и я, не глядя, положила её в карман. — Там также есть номер телефона его лечащего врача. Элайджи регулярно проходит обследования, но никогда не знаешь, когда они могут понадобиться. Ах да, если вы идете куда-нибудь поесть, убедись, что он не ест сладкое или жареное. В целом, полуфабрикаты — это не совсем еда. Иногда они допустимы, но если бы это зависело от Элайджи, он бы ел их постоянно. — Она усмехнулась. — Для него важно правильно питаться, так как у него медленный обмен веществ, и его желудок легко расстраивается. Поэтому мы следим за тем, чтобы он ел здоровую пищу умеренными порциями и при необходимости принимал препараты для лечения кишечника.

Я покачала головой, пытаясь переварить всю эту информацию, которая начинала казаться мне какой-то тарабарщиной.

— Кроме того, Элайджи хорошо соблюдает график приема лекарств, так что тебе не нужно беспокоиться об этом.

Я в недоумении уставилась на нее. Неужели она действительно ожидала, что я все это пойму и запомню?

Она хихикнула.

— Ты ведь не знаешь, о чем я говорю.

— Нет, — ответила я.

— Я так и думала. Вот почему, — она схватила папку с журнального столика, — я кое-что для тебя приготовила. Не буду обременять тебя подробностями, так что не переживай. Я просто упомянула о некоторых важных аспектах его состояния, чтобы тебе было легче это понять.

Я взяла папку и открыла ее, обнаружив несколько листов, заполненных текстом от начала до конца. Если для нее это не было слишком длинным, то я не знала, что это было. Библия?

Она хлопнула в ладоши.

— Ладно. Думаю, на сегодня все. Если у тебя возникнут какие-либо вопросы, просто задавай.

Вопросы? Конечно, у меня было множество вопросов. Я хотела знать миллион вещей. Как он стал парализованным? Может ли он вообще чувствовать боль или прикосновения? Чувствует ли он что-нибудь, когда ему нужно было справить нужду? Сможет ли он когда-нибудь снова ходить? Почему жизнь казалась такой трудной?

У меня было так много вопросов, но я задала лишь один:

— Где его мама?

Улыбка Мавар погасла.

— Они с мистером Брауном развелись, и она здесь не живет. — Это было всё, что она сказала, но я поняла суть.

— У меня больше нет вопросов, — сказала я, закрывая папку.

— Хорошо. Я сейчас же позову Элайджи. Она встала. — О, ещё кое-что. Не называйте его Элайджи. Ему это не нравится, потому что он считает, что это звучит слишком старомодно. Зови его Элай или Эли.

Моя нога нервно постукивала.

— Конечно. Я назову его Дональд Дак, если он захочет. Мне всё равно.

Она ушла, а я, не в силах оставаться на месте, вскочила на ноги. Напряжение переполняло меня, и я зашагала по комнате, с интересом оглядываясь по сторонам. В комнате было не так много мебели и украшений, а стены, выкрашенные в пастельно-зеленый цвет, больше подходили для больницы, чем для гостиной. Однако, несмотря на это, здесь было уютнее, чем в моём собственном доме.

В углу стояла инвалидная коляска с ручным управлением, а рядом с ней — небольшая подставка для телевизора с плоским экраном средних размеров. На экране шел канал Discovery с приглушенным звуком. По диагонали от стула на стене висела небольшая полка, заставленная семейными фотографиями. Заинтересовавшись, я подошла к ней.

Наклонившись, чтобы лучше рассмотреть фотографию двух мальчиков и пожилого мужчины, сидящих на берегу озера, я внезапно застыла, а моё сердце забилось с новой силой. Нет, это просто невозможно. Я схватила рамку с фотографией и, прищурившись, посмотрела на старшего мальчика, который улыбался так, будто ему было всё равно на происходящее. Возможно, судьба решила пошутить надо мной, но это была самая неудачная шутка на свете, и судьбе следовало бы пройти курс обучения, как шутить правильно.

Я небрежно поставила рамку на полку и достала из кармана листок бумаги с информацией о моём задании. Я снова прочитала имя — Элайджи Браун.

Я была уверена, что фамилия — просто совпадение. Она была настолько распространённой, что мне казалось нелепым даже предполагать, что Барби может быть как-то связан с этим именем. Но нет, это было не так. На самом деле это пустое место оказался братом Элайджи, и я находилась в его доме — доме с низким доходом, расположенном в бедном районе, что полностью противоречило образу богатого мальчика, который он создал в школе.

Я скомкала листок бумаги в руке и спрятала его обратно