Последний спартанец. Разгромить Ксеркса! - Виктор Поротников

– Пустяки! – отмахнулся Еврибиад. – Рана не смертельная, и кровь почти не течет. Я не могу отлеживаться, когда эллины сражаются с варварами!

Самообладание и мужество Еврибиада произвели сильное впечатление не только на Динона, но и на Фемистокла. Эллинский флот, ворвавшийся на стоянку киликийских судов, отрезал варварам все пути отступления по морю. Сражение с киликийцами развернулось на суше среди их шатров и горящих костров. Еврибиад отличился и в этой битве, всякий раз появляясь во главе спартанских гоплитов там, где сопротивление киликийцев оказывалось наиболее упорным. Еврибиад получил еще одну рану стрелой в бедро, но не покинул боевой строй. Разбитые наголову киликийцы рассеялись среди окрестных холмов и гор, поросших чахлыми соснами.

Эллины подожгли киликийские корабли и в сгустившихся сумерках спешно отплыли к мысу Артемисий.

Глава шестая. Битва на рассвете

Лекарь Зенон озабоченно хмурил брови, врачуя раны Еврибиада при свете двух масляных ламп, озарявших внутреннее пространство палатки мягким желтоватым светом. Ловкие пальцы Зенона сначала извлекли обломок стрелы из бедра Еврибиада, забинтовав кровоточащую рану тугой повязкой. С наконечником дротика, застрявшим между ребер Еврибиада, Зенону пришлось изрядно повозиться. Видя, что Еврибиад без стона выносит сильнейшую боль, Зенон признался ему, что пациента со столь железной выдержкой у него еще не было.

– Неужели все спартанцы такие стойкие? – молвил Зенон, смывая кровь со своих рук над медным тазом с водой. Он был родом с острова Эгина.

– Можешь в этом не сомневаться, друг мой, – ответил Еврибиад, лежащий на постели с закрытыми глазами. – Спартанцев с юных лет приучают без стона выносить любую боль. И меня в свое время не раз секли розгами у алтаря Артемиды Орфии. Как видишь, мне это пошло на пользу.

Зенон лишь хмуро покачал головой, собирая в кожаный мешочек свои врачебные принадлежности. Ему был известен этот суровый обычай лакедемонян, согласно которому спартанские юноши обязаны приносить свою кровь на алтаре Артемиды Орфии. Жрецы секут юношей розгами так сильно, что кровь брызгает с их обнаженных тел на алтарь богини. При этом юные спартанцы не должны издавать ни стона, ни вскрика, иначе их жертва будет неугодна Артемиде Орфии.

Дав выпить Еврибиаду сонного снадобья, Зенон удалился. Его ждали другие раненые в становищах афинян, коринфян, эвбеян и пелопоннесцев. Зенон был лучшим лекарем в эллинском войске.

Этой ночью Еврибиаду приснилась Горго, жена царя Леонида. Еврибиад был дружен с Леонидом, поскольку вместе с ним вырос. Они и по возрасту были одногодками. Изначально Леонида не прочили в цари Спарты, поскольку эфоры и старейшины признавали право на царский трон Агиадов за Клеоменом, старшим братом Леонида. Клеомен и стал царем Лакедемона. Леонид же и другой его брат Клеомброт прошли все ступени сурового спартанского воспитания в илах и агелах как рядовые граждане.

Илами называются в Спарте отряды детей в возрасте от семи до пятнадцати лет. Мальчики в этих отрядах живут и учатся без родительской опеки, но под наблюдением воспитателя-иларха. В илах детей обучают чтению, письму и счету. Хотя главный упор делается все же на их физическую подготовку.

С пятнадцати до восемнадцати лет юные спартанцы постигают школу мужества в агелах, более крупных отрядах, организованных по военному образцу. В этом возрасте юношей начинают обучать владению оружием, умению незаметно подкрадываться, терпеть голод, холод и жару. Их приучают ходить обнаженными в любую погоду, поэтому им на все лето выдают лишь грубые сандалии и плащ. Во главе каждой агелы стоит наставник-агелат. Как правило, это или бывший военачальник, или воин, вышедший в отставку по увечью.

Еврибиад и Леонид взрослели бок о бок сначала в одной иле и агеле. Затем, став эфебами, они тоже вместе вступили в эномотию, боевое подразделение спартанского войска. Эномотия насчитывает сорок воинов, являясь составной частью пентекостии, состоящей из четырех эномотий. В свою очередь, пентекостия является частью лоха, в котором насчитывается от восьмисот до тысячи гоплитов. Спартанское войско имело в своем составе пять лохов.

Клеомен в силу чрезмерной властности своего нрава задумал совершить в Лакедемоне государственный переворот. Клеомен тяготился властью эфоров и старейшин, вознамерившись стать единоличным правителем в Спарте. Опираясь на войско, Клеомен собирался перебить своих противников среди спартанской знати, а затем навсегда отменить эфорат. Знатнейшие из спартанцев, в свою очередь, тоже составили заговор против Клеомена и убили его. Переворот не состоялся.

Таким образом, трон Агиадов неожиданно освободился для Леонида, шедшего по старшинству сразу за Клеоменом. Леонид пользовался авторитетом в спартанском войске, в рядах которого он служил с восемнадцати лет. К тому же Леонид не одобрял дерзкий замысел Клеомена.

Леонид был уже женат, когда вдруг стал царем. Однако эфоры принудили Леонида развестись с первой женой и взять в жены юную Горго, дочь Клеомена. По эллинскому обычаю, брак между дядей и племянницей считался кровосмесительным, а потому недопустимым. Но знать Спарты преступила этот обычай, насильно сочетав браком Горго и Леонида. У Горго был сильный и мстительный характер, она была способна на любую крайность, лелея в душе месть за своего подло погубленного отца. Потому-то именитые спартиаты выдали Горго замуж за Леонида, понимая, что тот сумеет вовремя удержать племянницу от любого опасного шага.

Горго далеко не сразу полюбила Леонида как супруга. Поначалу в их отношениях было немало холода и недоверия. Лишь с рождением сына Плистарха в сердце Горго понемногу распустился цветок искренней любви к Леониду.

Еврибиад пробудился ранним утром от тревожного сигнала боевой трубы. В эллинском стане был слышен топот ног, лязг оружия, громкие возгласы военачальников… С трудом поднявшись с ложа, Еврибиад окликнул слуг, чтобы те помогли ему одеться. Еврибиаду было больно ступать на раненую ногу, сильно беспокоила его и рана в правом боку.

Чтобы взбодриться, Еврибиад окунул голову в чан с дождевой водой.

В палатку вбежал симбулей Динон, облаченный в воинские доспехи.

– Персидский флот приближается к мысу Артемисий! – выпалил Динон. – Похоже, варвары намерены дать решительное сражение. Фемистокл велел дать сигнал к битве. Афиняне уже спускают на воду свои триеры. Я сказал Фемистоклу, что он явно поспешил с призывом к сражению, ведь окончательное слово за верховным навархом.

Еврибиад выслушал Динона, вытирая мокрую голову льняным полотенцем. Затем он бросил угрюмым голосом: