Процесс по делу Скавениуса - Ханс Кирк

политику сотрудничества, но был глубоко не согласен с внешнеполитическим курсом Скавениуса. На правительственных заседаниях между ними происходили постоянные стычки. Но Скавениус оставался непреклонен. Он был, что в высшей степени понятно, персоной грата у немцев, так сказать их доверенным лицом в датском правительстве. Сидел в своем министерстве как за каменной стеной и не думал уходить.

Правительство Буля выступило с официальным заявлением, которое было отмечено особым, характерным для Скавениуса тоном:

«Мы не смеем оставаться равнодушными и стоять в стороне от этого (грандиозного вооруженного мятежа), ибо в борьбе против коммунизма речь идет об общих европейских интересах, затрагивающих все сферы жизни на нашем континенте. Относительно положения дел в нашей собственной стране можно сказать, что мы будем следовать политической линии, которая нашла свое выражение в законе от 22 августа 1941 года, а также в присоединении Дании к Антикоминтерновскому пакту. В дальнейшем она останется без изменений».

Приведу один простой пример из эпохи правления Буля, весьма типичный для действий этого правительства. Речь шла о том, имеют ли немцы право предавать датских граждан немецкому военному суду. На встрече с представителями прессы Скавениус заявил, что немцы пользовались международным правом Гаагских конвенций, когда они приняли в свое ведение судопроизводство в подобных делах. Вопрос передали на обсуждение в Комиссию девяти. Поэтому я прошу господина Олуфа Педерсена еще раз оказать услугу Суду и дать показания по поводу того, что произошло на этом заседании.

Олуф Педерсен: Я нашел высказывание недостойным, но Тюне Якобсен сказал, что в министерстве юстиции тоже пришли к выводу, что немцы в определенных деликтах имели право судить. Конкретно речь шла о клубе Черчилля в Ольборге. Доктор Мунк сказал, что он никогда не оспаривал мнения, что так должно обстоять дело в оккупированной во время войны стране, но Дания ведь была оккупирована не враждебной державой. Здесь имели место особые отношения согласно немецкому заявлению от 9 апреля. Тогда взял слово Скавениус: правильно, что мы оккупированы не в результате военных действий, но если провести некоторую аналогию с военной оккупацией, то министр юстиции, министерство иностранных дел и председатель Верховного суда правы в своих представлениях о доступе немцев к военному судопроизводству. На это я заметил, что в высшей степени досадно, что министерство иностранных дел, как и министерство юстиции, дали такой отзыв, ошибочный в своей основе.

Обвинитель: Ваша досада очень понятна. Но тройка в лице Скавениуса, Тюне Якобсена и Труела Йоргенсена, вместо того чтобы твердо держаться соглашения от 9 апреля, была готова проводить желаемую немцами аналогию нынешнего положения Дании с правовым положением в оккупированных странах согласно правилам Гаагской конвенции по судопроизводству. Из этого сравнения проистекало, что немцы с полным правом могли предавать датских саботажников немецким военно-полевым судам и осуждать их на смертную казнь.

Теперь мы подошли ко времени министерского кризиса осенью 1942 года, когда правительство Буля ушло в отставку и к власти пришло правительство Скавениуса.

Председательствующий: Как я понимаю, обвинитель намеревается перейти к новым пунктам обвинения. В таком случае, исходя из соображений лучшей обозримости материала, я считаю целесообразным на следующем заседании предоставить слово защите.

Обвинитель: Пожелание суда принимаю к сведению. С моей стороны возражений нет.

Председательствующий: Объявляю перерыв до завтра.

Второе заседание

Председательствующий: После произведенной проверки я констатирую, что все судебные заседатели на месте, обвинитель и защитник также присутствуют. Я объявляю наше заседание открытым и предоставляю слово защите.

Защитник: Достопочтенный Председательствующий, уважаемые судебные заседатели! В своей речи на вчерашнем заседании обвинитель представил Эрика Скавениуса в образе Сатаны, сопровождаемого двумя демонами — Тюне Якобсеном и Гуннаром Ларсеном. С этими черными силами зла борется войско политических ангелов света — Стаунинг, Буль, Кнуд Кристенсен, Хальфдан Хеннриксен. Какое искаженное представление политической реальности! Естественно, были те или иные разногласия в правительстве. Назовите мне хотя бы одно правительство, в котором царили бы мир да лад! Но человек, выступающий в роли обвинителя, просто не имеет права чертить действительность лишь черными или белыми красками, на одной стороне у него оказались политически виновные, а на другой — политически невиновные. Нет, не так это было на самом деле. И я докажу сейчас, что картина была довольно неприглядная, у всех и во всем.

Эрик Скавениус вошел в состав правительства в качестве министра иностранных дел, и ошибочно со стороны обвинения полагать, что он принес с собой в правительство, словно некий багаж, свою особую политику, ориентированную на Германию. Нет, Скавениус продолжил ту политику, которую в последние тридцать лет в Дании проводили разные правительства и которая нашла свое яркое выражение в заявлении, сделанном Скавениусом при вступлении на пост министра иностранных дел и одобренном коалиционным правительством: Дания ни при каких обстоятельствах не должна идти на конфликт со своим мощным соседом на юге.

Этот тезис стал основополагающим принципом датской политики, с тех пор как доблестный Е. К. Кристенсен послал в 1906 году капитана Лютке в Берлин, чтобы успокоить немецкое правительство насчет позиции Дании во время военных операций в Европе. Его одобрили и признали все правящие политики в первую мировую войну, когда Дания по требованию немцев минировала Большой и Малый Бельты — действие отнюдь далеко не нейтральное, но к которому союзники все же отнеслись снисходительно. Он определял нашу позицию в Лиге наций, где мы фактически координировали свою политику с политикой Германии. Ответственен ли Эрик Скавениус за датскую внешнеполитическую линию? Кто осмелится утверждать такое? Но в тяжелые для отечества времена он продолжал вести дальше эту политику. Политику, поддержанную всеми буржуазными и социал-демократическими политиками и пятью коалиционными партиями страны. Время сейчас не позволяет менять эту политику, разрабатывать новую линию.

31 мая 1939 года между Данией и Германией был подписан Договор о ненападении. Опять же — по требованию немцев. Однако другие скандинавские страны, получив подобное предложение с немецкой стороны, сумели его отклонить. Абзац 1 этого документа гласит: «Королевство Дании и германский Рейх ни под каким предлогом не начнут войну или другие военные действия друг против друга». Во время дебатов в ригсдаге 1 июня министр иностранных дел Мунк сказал: «Этот договор находится в полном соответствии с нашей давней датской политикой. Правительство убеждено, что именно теперь, когда в мире так неспокойно, эта политика получает особую значимость».

Лидеры всех партий, за исключением коммунистической, поддержали этот пакт. Хартвиг Фриш заявил, что, хорошенько поразмыслив над ответами других скандинавских стран, он считает своим долгом признать, что датское правительство действовало правильно и разумно, согласившись подписать договор. Профессор Фриш