Без правил - Маша Малиновская

ещё рядом с ним была женщина. Красивая брюнетка с милой улыбкой, и она так дружески общалась с его матерью. Наверное, они давно вместе, может даже живут совместно. Артёмова говорила, что Демид не женат, но ведь штамп в паспорте сейчас многие не считают важным.

Да и какая мне разница.

Выключаю воду, вытираюсь насухо и выхожу из ванной. Обнажённое тело покрывается россыпью мурашек от контраста температур внутри кабинки и снаружи. Очень хочется чаю.

Одевшись, спускаюсь вниз, даю распоряжение в гостиную принести лёгкий завтрак, травяной чай и булочки с черникой. Лариса их очень любит.

Усаживаюсь на диван и открываю свежий журнал с бизнес-новостями. Едва Алина вкатывает столик, в дверь раздаётся звонок. Лариса плюхается на диван рядом буквально через полминуты, подхватывает булочку и подносит к носу.

— Ммм… обожаю их.

— Угу.

Я откладываю журнал и беру в руки свою чашку.

— Ты не выглядишь умирающей, — констатирует подруга и, смакуя, откусывает кусочек.

— Поумирала и хватит, — вздёргиваю бровь. — Дел много. Вчера мониторила работу отдела по работе с клиентами. Бардак какой-то. Реклама тоже оставляет желать лучшего. Большими потоками пусть сейчас занимается Костя, но «Дэ-транс» работает и с мелкими подрядами. Экскурсии, мелкие частные перевозки, детские поездки — всё требует внимания.

— А что насчёт следователя?

— А что с ним? — беспристрастно смотрю на подругу.

— Златка, выключай вот эту вот леди, ты же со мной, — Лара утыкает кулаки в бока. В сидячем положении это смотрится довольно комично. — Он шикарный мужик. И он твой бывший.

— А ещё он пытается упрятать за решётку моего мужа и таким образом сломать мою жизнь.

— Он был твоим первым.

— А теперь прессует меня, зарабатывая погоны.

— И он вчера пригласил тебя на танец.

— Лара!

— Поддержал, когда стало плохо, вызвал скорую.

— Скорую? — удивлённо смотрю на подругу.

Лариса рассказывает, что в уборной, когда я умылась, лучше мне не стало, и тогда Бахурин вызвал скорую. Машина подъехала к чёрному ходу, так что никто ничего не заметил. Мне поставили какую-то капельницу, а потом я отказалась ехать в больницу. Странно, что я совершенно ничего не помню. А ещё стыдно. Наверное, Демид подумал, что я алкоголичка.

После рассказа Артёмовой в памяти смутно всё это начинает всплывать, снова отдавая головной болью. Рабочий настрой, который, казалось бы, появился, снова тает.

Опять хочется прилечь.

С Ларисой допиваем чай, и она торопится в офис, его вроде бы уже разблокировали после проверки налоговиков. Я провожаю её, делаю несколько звонков в рекламный отдел компании, прошу прислать мне отчёты за последние два квартала о рентабельности рекламы и копии договоров с агентствами. А потом поступает вызов от охраны.

— Злата Владимировна, к вам посетительница. Говорит, это важно. Пропустить?

— Кто?

— Не назвалась, но утверждает, что ей с вами срочно нужно поговорить. Ну кто там ещё?

— Сопроводи, — даю распоряжение.

Когда в дверь раздаётся звонок, открываю и шокировано застываю.

— Здравствуй, Злата, — невысокая брюнетка мнётся на пороге. — Меня зовут Рита, я…

— Я знаю, кто ты, — резко обрываю её. — Как ты вообще посмела сюда заявиться?

Девушка явно растеряна и встревожена, скорее даже напугана. Замечаю, что у неё дрожат руки. На лице ноль макияжа, одежда простая. Явно торопилась, когда собиралась.

— Прошу выслушай, — это очень важно.

Единственное, что я хочу сделать, это приказать охране вышвырнуть её. Потому что эта женщина едва не разрушила мою семью. Эта Рита — та самая бывшая любовница моего мужа. Но что-то в ней сейчас заставляет меня шире раскрыть двери, впуская в свой дом.

— Рассказывай, — становлюсь напротив девушки и складываю руки на груди.

Рита опускается на диван и затравленно обхватывает себя руками, трёт плечи, будто замёрзла, хотя и в доме, и на улице сейчас тепло.

— Злата, мне жаль, что я причинила тебе боль. Ты наверняка знаешь, что у нас с Глебом были отношения.

— Отношения? — фыркаю. — Не льсти себе. Покувыркались и хватит.

Рита вспыхивает и заливается краской. Вижу, что ей хочется возразить, но она, видимо, вспоминает, что пришла не за этим, и замолкает. Проглатывает. А потом берёт себя в руки и продолжает.

— Слушай, я не ссориться пришла.

— Волнуешься за Глеба? Он в порядке, — приподнимаю бровь.

Стоять надоело, и я прохожу к креслу напротив и присаживаюсь, закинув ногу на ногу.

— Я волнуюсь за себя, Злата. Мне неспокойно. Четвёртый день за мной кто-то следит, я заметила. Какой-то мужчина ходит по пятам, и где бы я ни находилась, неподалёку стоит серебристая иномарка. Вот номер.

Она подвигает ко мне листок с номером. Может, Бахурин приставил к ней слежку? Мало ли.

— Я хочу уехать. Вообще из страны.

— Ну вперёд, я тут при чём?

— Вот, — она кладёт на столик флешку и подвигает ко мне, и тут я напрягаюсь. — Думаю, причина в этом, а мне этого всего совсем не надо.

— Что здесь?

Рита нервно заправляет за уши выпавшие из пучка пряди, одёргивает край футболки.

— Не знаю. Даже в ноутбук не решилась вставить, чтобы посмотреть. Два месяца назад Глеб приехал и попросил оставить это у себя. Сказал, чтобы никому не отдавала и только мне он может доверять.

— Два месяца назад?

От злости начинает сводить челюсти. Глеб поклялся мне тогда, ещё два года назад, что больше даже не заговорит с ней.

— Прости, — она опускает глаза, но вряд ли о чём-то сожалеет. — Тогда, два года назад, мы и правда расстались. Но год спустя он приехал. Он честно пытался любить тебя, Злата, пока я умирала без него. Но ты злилась, истерила, что так и не можешь забеременеть, отдалялась ещё дальше, а Глеб — мужчина, которому нужно тепло.

Подонок. Чёртов кобель ты, Дембицкий.

— Но как бы там ни было, мне он ничего не обещал. Любит тебя, наверное. Как мило, мать твою.

— Пошла вон.

— Злата…

— Пошла вон из