Гигаполис - Евгений Филенко

ЕРГОЛИН: Ну, не знаю, не знаю. И чего вы так всполошились? Трассера жалко? Жалко. Но он сам виноват: подставился, как несмышленыш. Этого типа жалко? Так надо еще посмотреть, заслуживает ли он нашей жалости… А вот последствия, если мы решим кинуть камешек в трясину Пекла, будут самые неприятные.

ФЛАВИЦКАЯ: А давно мы что-то не кидали туда камешков!

ЕРГОЛИН: Индюша, ты еще крайне юна, чтобы так рассуждать.

ФЛАВИЦКАЯ: От индюка слышу!

ЕРГОЛИН: Вот когда в коридорах «Башни смерти» начнут рваться мины, когда в подъезде тебя начнут скрадывать киллеры, когда твоего братишку возьмут в заложники…

ФЛАВИЦКАЯ: Тогда я всю эту мразь выжгу не хуже напалма!

СПОЛОХ: Степаныч, тебе задание особой важности, поскольку ты из нас наиболее обременен опытом и, как выясняется, здравым смыслом. Я имею в виду клиента с «нечеткой» схемой. Условно обозначим его «Серый Кардинал»…

ЕРГОЛИН: Мне не нравится. Чересчур длинно и неадекватно семантически.

ФЛАВИЦКАЯ: Ну красиво же говорит!

ЕРГОЛИН: Уж лучше «Серый Гость». То, что он серый, никто сомнению не подвергает. В нашем городе все серое. Что он явился незваным гостем и поломал все наши планы – тоже очевидно. И слово «гость» созвучно английскому «ghost», то бишь «призрак». Что недвусмысленно указывает на «нечеткость» его схемы…

СПОЛОХ: Согласен: Серый Гость. Тебе надлежит выяснить, кто такой Серый Гость и откуда взялся. Что стоит за этой «нечеткостью» – биологический феномен, уродство какое-то, или техническое новшество Пекла, о котором мы ничего не знаем.

ЕРГОЛИН: Но где-то я его определенно видел.

СПОЛОХ: Вот и выясни где. А тебе, Индира, я поручаю любимое занятие – доставать противных и законопреступных мужиков. Найдешь и будешь пасти Зомби. О чем-то они с Серым Гостем договорились и ударили по рукам. Но теперь их договор провис – из-за смерти Гостя. Чему, по моим предположениям, Иван Альфредович будет откровенно рад. Однако следует ждать второго раунда. К нему снова придут. И ты выяснишь, кто придет, откуда и что предложит. На то тебе выдается полный карт-бланш.

ФЛАВИЦКАЯ: Что же, теперь я могу и «пастухами» вертеть?

СПОЛОХ: Несомненно. Возьмешь столько «пастухов», сколько унесешь в клювике. И паси этого ангелочка со всевозможным тщанием. Чтобы он ничего не знал, а ты знала все. Но!

ФЛАВИЦКАЯ: Что «но»?

СПОЛОХ: Не засветись сама. Зомби очень умный и хитрый противник. Надо тебе знать, что он три года проработал во Внешней разведке, пока его не списали за компрометирующие связи. И там он был до последнего момента на хорошем счету. Кроме того, если его наниматели – из Пекла… в общем, сама понимаешь.

ФЛАВИЦКАЯ (с искренним любопытством): Ты меня учить собираешься?

СПОЛОХ: Ну вот, я же говорил, что тебе понравится… А я займусь Гафиевым. Этот парень, Авилов, божится, что они оба не слышали, на какое слово дипскан сделал стойку. Но есть маленький, грошовый шанс, что Гафиев перед смертью из любопытства сделал на лаптопе откат записи и посмотрел. Ведь что-то подняло его с места и заставило действовать безрассудно!

ФЛАВИЦКАЯ: Трассеры – народец достаточно безрассудный.

СПОЛОХ: Не в пример нам, ктырям, ты хочешь сказать? Иногда мне кажется, что из тебя вышел бы недурной трассер… Так вот, Гафиев был человеком в высшей степени здравомыслящим и осторожным. Каким еще может быть татарин сорока двух лет от роду, женатый на русской и имеющий от нее двоих детей?

ЕРГОЛИН: Здравомыслящим и осторожным.

СПОЛОХ: Вот я и собираюсь в клинику к Островерхову, чтобы ждать, поднимут ли они Гафиева из праха. Раз на обломки лаптопа особой надежды пока нет… Степаныч, ключ от твоего компьютера у тебя при себе?

ЕРГОЛИН: А то ж!

СПОЛОХ: Дай глянуть.

ЕРГОЛИН: Ну, извольте.

СПОЛОХ (кладет ключ в карман): Вот и славно. А теперь вся команда – по домам. Отсыпаться. Пить пиво. Играть в бридж, пялиться на видеосет. Только никакой криминальной хроники… Иными словами, все свободны до десяти утра завтрашнего дня.

ФЛАВИЦКАЯ: Ну, Сережечка, ты и самодур! Как я смогу спать, если…

ЕРГОЛИН: И то правда. Разве можно так резко тормозить?

СПОЛОХ: Можно. Все можно. Завтра я нуждаюсь в ваших просветленных мозгах. И не вздумайте засорять извилины стимуляторами!

11. Иван Зонненбранд, по прозвищу Зомби

Домой мне нельзя. Ктыри, должно быть, всю округу обложили «пастухами», живыми и электронными. Если по уму, то мне вообще нужно потеряться в Гигаполисе. А лучше – из Гигаполиса… Но «потеряться» – это целый процесс, который как-то надо инициировать. Достать денег, а не бренчать теми грошами, что у меня в кошельке. Сменить кредитную карточку. Сменить внешность. Найти «чистый» элкар, желательно – с подлинными номерами. И успеть оборвать все нити…

Когда я думаю об этом, меня начинает тошнить.

Я иду по серой вонючей улице, один, своими ногами. Вокруг спешат по делам незнакомые мне люди. Или, наоборот, никуда не спешат. И ни у кого из них не болит голова о том, куда бы сейчас нырнуть, на какое бы дно поглубже, в ил погуще… Я завидую им. И чувствую себя голым среди них. Мне кажется, в моем прикиде что-то не так: брюки ли порваны сзади, на роже ли написано непристойное слово, свежее ли пятно от соуса на рукаве. И все оборачиваются мне вслед. Украдкой тычут пальцами. Подхихикивают втихомолку. Сводят счеты за те сладкие времена, когда я мог вот так же хихикать над ними да поплевывать сверху.

Ерунда, никому до меня и дела нет. Все это – плод взбудораженного сознания. И – спокойнее.

Да, я встряпался в переделку. И сейчас за мной охотятся две банды. Ктыри, которым не терпится выяснить ускользнувшие от них подробности этой идиотской пальбы в «Инниксе». И еще кое-кто, желающий продолжить так некстати оборвавшийся торг. Ничего, бывали времена, когда меня пасли и три банды, и четыре. И нужно набраться терпения, чтобы страсти поутихли.

Но я должен вырваться из этого паршивого города!

Жмусь к пятнистым от вечной сырости стенам домов. Ныряю в какие-то подворотни. И все – ножками, как в забытые уже денечки буйной молодости.

Зачем мне это понадобилось?! Я так хорошо, мирно жил. Не бедствовал, мог позволить себе маленькие капризы… И вдруг – все к черту, в тартарары, под откос!

Кретин, старый жадный кретин…

Ну, не такой уж и старый. Если ко мне пришли с таким предложением, значит – есть люди, которые помнят еще о том, какой молодец был Зомби.

Сволочи, лучше бы они не помнили.

Все. Финита. Вот уже два квартала за мной кто-то тащится. Низенький, в желтом дождевике с поднятым воротником-парусом. Типичный «пастух».

А я совершенно безоружен.

То есть, разумеется, при мне обе мои руки, которые сами по себе всегда были неплохим оружием. Чему-то меня учили в свое время.

Но что стоят мои полузабытые познания и утраченная за пристрастием ко вкусной жратве и мягким кроватям боевая сноровка против умельцев из «Башни смерти»?!

Они гонят меня как волка. Того и гляди наткнусь на веревочку с красными флажками…

А может быть, так вернее? Сдаться им со всеми потрохами. Укрыться за крепостными стенами камеры. В конце концов, я пальцем к этому трассеру не прикоснулся. А что имел беседу с парнем, который его смайнал, так это еще нужно доказать. Быть может, я с негодованием отверг все его гнусные предложения!

И они тут же спросят: «А что это были за предложения такие, и в какой мере они были гнусны?»

И ткнут мне в нос запись нашего разговора. Приведут Тунгуса, который долго будет кроить, как бы ему вывернуться из неприятной ситуации. А потом все скроит и сошьет. И скинет меня ктырям по дешевке.

Почти бегом пересекаю пустынный дворик, выскакиваю на людную улицу, ввинчиваюсь в толпу. Тот, в желтом, должен бы меня здесь потерять… Некоторое время плыву по воле волн вместе с людской рекой. Руки поглубже в карманы, чтобы какая-нибудь гадина ненароком не обшарила. Голову пониже. Вот так, Зомби, авось сойдешь за человека… Плечом толкаю возникшую прямо перед лицом тугую дверь. Меня вносит под гулкие своды станции магнара. Здесь я могу передохнуть. И переместиться в пространстве как можно дальше от Болота.

Не глядя по сторонам, иду по сырым переходам, топчу грязные ступеньки, стою на сонно шуршащем эскалаторе, отовсюду сдавленный себе подобными. Давно утраченное чувство локтя… Ребра у этого длинного парня, что трется рядом, довольно-таки жесткие. Жрет, что ли, нерегулярно?.. Зато у дамы, стоящей передо мной, вполне приятная, мягкая попка. Надеюсь, ей тоже приятно ощутить ягодицами мой оживающий пах.

А что, если я уже взят в клещи? И меня вот так, не выпуская из толпы, не позволяя рукой пошевелить, доведут до темно-синего с белым зигзагом элкара и уже там, рядом с кабиной, накинут цепь? Или, что гораздо вероятнее, кольнут сквозь плащ, пиджак и свитер тонким жалом, и я сам пойду куда прикажут?!

Но ничего этого не происходит.

В салоне магнара не в пример просторнее, нежели на станции. Сразу поднимаюсь на второй этаж, падаю на свободное сиденье. Кажется, никогда уже с него больше не встану. Ноги буквально рыдают от выпавших на их долю нежданных испытаний.